Продавец «кондитерки» 2

Для обшивки использовались доски, укладывавшиеся внахлёст (т. н. обшивка внакрой). В зависимости от места постройки и традиций, доски скреплялись с помощью железных гвоздей и заклёпок, деревянными гвоздями или даже "вязались". Затем вся конструкция, точно так же, как и сейчас, конопатилась и смолилась. Таким образом, при движении по воде создавалась воздушная прослойка, что повышало стабильность, устойчивость и скорость движения: чем больше становилась скорость, тем устойчивее и ровнее двигался корабль.

Различные исторические организации пробовали воссоздать тот или иной корабль по оригинальным технологиям. К примеру, "Морской конь из Глендалу" (дат. Havhingsten fra Glendalough), 30-метровый боевой корабль, является практически точной копией корабля "Skuldelev II", построенного в 1042 году в Ирландии и затонувшего в конце XI века в датском фьорде Роскильде (корабль назван в честь поселка Скульделев, неподалёку от которого в 1962 году морские археологи нашли на дне фьорда остатки 5 кораблей). На создание "Морского коня из Глендалу" ушло около 300 дубовых стволов, 7000 железных гвоздей и заклёпок, 600 литров смолы и 2 км канатов.

Сегодня реконструкция кораблей викингов стала широко распространенным в Скандинавии увлечением, проводятся гонки и регаты. Но частные реконструкторы, как правило, воссоздают корабли, которые ближе к снеккар, чем к драккар, поскольку корабли типа драккар требуют большую команду — чуть меньше сотни человек.

Паруса шились из шерсти — из длинных волос овец североевропейской породы. Ланолин (жировой слой), покрывающий шерсть, защищал в дальнейшем парус от намокания. Эта технология чем-то напоминает технологию производства современного линолеума. Паруса шили прямоугольной и квадратной формы — для лучшего движения при попутном ветре.

На изготовление большого паруса площадью 90 квадратных метров уходило около 2-х тонн овечьей шерсти и 144 человеко-месяца работы (4 человека в течение 3-х лет). Учитывая то, что одна овца давала около 1,5 кг шерсти в год, готовый парус высоко ценился.

Возвращение обратно в свое настоящее время. Мысли заскакали — как уехать домой в Москву. Как сохранить деньги чтобы не отобрали в этом странном Евросоюзе и что делать с экипажем. И тут мои мысли прервались — эти реконструкторы стали стрелять из огнестрела и огнестрела именно 19 века. Это были не реконструкторы, и я был совсем не в своем времени стало даже обидно до слез. Я так явственно почувствовал себя в своем родном 21 веке и уже даже стал предвкушать как я буду рассказывать своим знакомым девушкам о приключениях в начале 19 века. Но меня жестоко обломали и надо было разбираться с идиотами возомнившими себя викингами. Пока я предавался воспоминаниям о будущем, которое я видимо больше никогда не увижу, экипаж уже подготовил наши пушки к открытию огня и ждали команды капитана. Капитан ждал моей команды. Пока все соблюдали политес эти лжереконструкторы догребли почти до нашего борта. Командую — открыть огонь. Капитан — кричит — быстрее огонь. Залп из десятка орудий и, собственно, больше никто некуда не гребет. В каждый драккар попало по три бомбы и эти судёнышки хоть и были построены по всем правилам судостроения, но были практически разорваны на части и несмотря на то, что были изготовлены из древесины затонули почти мгновенно. Хотелось поднять из воды какого ни будь реконструктора, но не судьба. Плавать в этих водах без корабля не рекомендуется — вода слишком холодная. Спасенных не было.

Я расстроенный неисполнением моих мечтаний о Москве и окончании моих приключений пошел в каюту читать материалы о хлебной торговле в Российской империи. Опять были суровые будни 19 века — блеск и красота московских улиц 21 века пропали вдали в будущем.

Управление внешней торговлей в этот период осуществлялось разными ведомствами. До сентября 1802 г. вопросы внешнеэкономической сферы находились в ведении Коммерц-коллегии. Эта деятельность была тем более ответственной, что приходилось поддерживать внешнюю торговлю на желаемом для России уровне в условиях непредсказуемой политики Павла I. 8 сентября 1802 г. внешней торговлей стало управлять Министерство коммерции, бессменным министром которого был Н. П. Румянцев. Именно в его работе «О разуме тарифа» (1804) изложена внешнеторговая программа России, сохранившая актуальность и в середине XIX в, в т. ч. цели и задачи внешней торговли. Теоретической основой этой программы были следующие положения: — отказ от «свободной торговли» и конкуренции на рынке; — предотвращение повышения цен на товары спроса «небогатого класса народа»; — поддержка отечественного производителя; — сырьевая направленность для обеспечения мануфактур и фабрик. В развитие этих положений предлагались следующие принципы: — сохранение системы запрещений с пересмотром лишь некоторых статей; — установления максимальной пошлины (20 % стоимости товара) на а) предметы роскоши, б) фабрикаты, внутреннее производство которых удовлетворяет спрос; — пропуск сырья, не производимого в стране или производимого в малых количествах, с пошлиной в 5 %, производимого в стране в больших количествах — с пошлиной в 10 %; — беспошлинный привоз машин, инструментов, медикаментов и книг.

Кроме того, был выдвинут также ряд положений по обеспечению стабильного экспорта: — максимальная степень развития экспорта для достижения активного торгового баланса и повышения товарности экономики страны; — сокращение вывоза сырья и облегчение вывоза готовой продукции; — зависимость экспортных пошлин от степени необходимости товара на иностранном рынке и легкости суррогатной замены. Для реализации программы Н. П. Румянцев наметил реальные конкретные меры: Установление экспортных пошлин не выше 10 %. Наложение максимальной пошлины (10 %) на сырье (лен, пенька и т. д.), на незаменимые российские товары (например, икра) и товары наибольшего спроса (парусина, юфть). Установление подвижной шкалы на хлеб при постоянном отпуске. 17 августа 1810 г. полномочия Министерства коммерции в области внешней торговли были переданы Министерству финансов, в т. ч. в части сбора, хранения и использования сведений о российских промыслах за границей и заграничных торговых предприятиях, надзора за нейтральными и ликвидационными комиссиями; таможенного управления, ревизии книг и документов, баланса привоза и вывоза товаров, предположений о переменах в тарифе, транзитной торговли в целом, отношений с начальниками портовых городов по вопросам внешней торговли и таможни и др. В Министерстве финансов отдельные департаменты курировали европейскую и азиатскую торговлю (соответственно — Европейский и Азиатский департаменты).

Торговля с Англией. Важнейшим торговым партнером России была, вне всякого сомнения, Англия. На ее долю в отдельные годы приходилось до 50 % всего оборота российской внешней торговли, поэтому и неудивительно, что присоединение к континентальной блокаде Наполеона поставило российскую экономику фактически на грань коллапса. Континентальная блокада явилась причиной кризиса важнейших отраслей промышленности, особенно сельского хозяйства страны («хлебные» кризисы на Юге в 1808— 1811 гг., «соляные» кризисы в Прибалтике и Подолье), обусловившего социальную нестабильность в западных и южных губерниях6. С самого начала произошли негативные изменения и в финансовой сфере: резко упал курс рубля, началась галопирующая инфляция, стал быстро нарастать дефицит государственного бюджета (125 % в год!)7. Таким образом, последствия блокады для экономики России были весьма ощутимы, а их рецидивы случались и после ее окончания (например, «хлебный» кризис в западных губерниях в 1814 г.). В свое время Павел I демонстративным разрывом всяких торговых отношений с Англией практически собственными руками создал предпосылки для собственного убийства (Александр I по восшествии на престол сразу же отменил все торговые ограничения, введенные его отцом). Отдельно следует сказать о неравенстве условий русско-английской торговли. В соответствии с действовавшим до 1843 г. Навигационным актом российским судам в английских портах приходилось платить высокий процент тоннажного сбора (втрое, а то и вчетверо больше, чем с собственных судов Великобритании), а кроме того, запрещалось посредничество России в торговле Британии с кем бы то ни было, т. е. русским судам было дозволено привозить в Англию лишь товары,

непосредственно произведенные либо добытые в России, в то время как англичане могли привозить в нашу страну «всякие товары и вещи». Русские не могли также торговать с колониями Великобритании, прежде всего с Индией, и были обязаны прибывать в Англию только на кораблях, где большая часть экипажа — британцы.

Исходя из этого зерно в первую очередь хотела продать Россия. Но и Британия сейчас остро нуждалась в хлебе. Проблемы Британии меня волновали мало. Только в случае нехватки хлеба — голод в первую очередь ударит по Ирландии и Шотландии. Эти страны и народы с недавних пор меня волновали так как Ирландия была моей Родиной, и я переживал за ирландские проблемы.

План был простой закупать хлеб и ввозить в Британию через Шотландию и Ирландию. Реализуя весь груз непосредственно в портах прибытия.

По данным Коммерц-коллегии, 67 % русского экспорта в Англию составляли в начале XIX в. «сырье и полуфабрикаты», как-то: лес, листовое железо, смола и деготь, щетина, кожи невыделанные, спирт, медь. Затем шли «жизненные припасы» (хлеб, сало, соль, масло растительное и коровье, икра, табак, мед и патока) — около 20 % всего экспорта в Великобританию, «изделия» (льняные и пеньковые, металлические, шерстяные, а также выделанные кожи, канаты и веревки) — почти 7 %. «Разные товары и скот» занимали 1/21.

Англия, потреблявшая до 1/2 российского экспорта и поставлявшая до 1/3 импорта, занимает первое место в общем торговом обороте России (34,1%). Она была безусловным лидером.

Торговля Российской империи с Францией осуществлялась либо морем (как из балтийских портов, так и из южных), либо транзитом через Германию, Австрию, Голландию или Бельгию. Однако транзитная торговля на протяжении всей первой половины века в целом существенно уступала морской. При этом и морская торговля, вряд ли сравнимая с морской торговлей России и Великобритании, чаще всего производилась под прусским, русским, датским, голландским, реже — шведским флагами. Так, в 1802— 1804 гг. в российские порты пришло лишь 25 французских судов, что в общем-то было и неудивительно: торговля с Францией, и в другие периоды не игравшая значительной роли, официально была запрещена вплоть до 9 февраля 1801 г., когда был издан указ о разрешении торговых отношений с Францией23, которое уже при Александре I было закреплено указом о восстановлении ранее действовавших договоров. До начала войн с Наполеоном русско-французская торговля происходила на основании тарифов, однако с 1805 г. началось введение запретительных мер, законодательно оформленное в указе от 1 января 1807 г., где были выражены принципы румянцевской системы протекционизма (в частности, запрет ввоза предметов роскоши, которые и импортировались преимущественно из Франции, значительное повышение пошлин на «жизненные припасы» — французские вина и фрукты). Он не был до конца отменён даже после Тильзита, несмотря на просьбы бордоского, марсельского и парижского купечеств, хотя формально торговые отношения были восстановлены.