Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове

3

Вернувшись домой, Сергей принялся колоть дрова. Делал он это ловко и с охотой. Хорошо высохшие на солнце березовые чурки разлетались с одного резкого удара. Сергей чувствовал в себе упругую молодую силу и, размахивая колуном, помогал себе хлестким словечком «хрясь!..».

Наколов дров, он взял пустые ведра и, насвистывая, пошел за водой к речке Шиперке, что была под горой.

До речки вроде бы и недалеко, да подняться с ведрами на гору не так-то легко. Надо было преодолеть около сотни ступенек. Зимой и осенью поход за водой был наказанием.

Сережа, когда бывал дома, следил, чтобы медный бак и ведра были всегда полны. Вот и сегодня, не дожидаясь, пока попросят, он побежал на речку...

Сестры и бабушка хлопотали в кухне. Они еще днем сговорились угостить Сергея блинами. Благо в подполье еще с прошлого года хранились маринованные вятские рыжики и соленые крепыши белые. Лиза сбегала к соседям, выпросила у них сметаны. Все было готово.

Вернувшись, Сергей поставил ведра на крыльце. Ноздри защекотал соблазнительный запах. «Неужели блины?» — спросил он сам себя и вошел с ведрами в кухню.

В печке на раскаленных углях стояли две сковороды, а на тарелке горкой дымились ароматные блины. Сергей просиял:

— Спасибо вам, бабушка и сестрички! Вот уж когда я наемся так наемся!..

Бабушка Меланья, попробовав блин, облизала замаслившиеся губы.

— Ну, девоньки, постарались вы для братца, Блины лучше, чем в трактире... Скорей накрывайте на стол.

Изголодавшийся Сергей поначалу набросился на еду, а потом стал есть не торопясь, стараясь насладиться, почувствовать особенный вкус домашних блинов.

Когда все уже были сыты, опять подали самовар. Выпив чаю, Сергей пришел в благодушное настроение:

— Ну, спасибо за угощение, родные! Сегодня за все два года наелся до отвала. Давайте, сестрички, споем.

— Правда, Сереженька, спойте, — поддержала бабушка. — Уж больно охота мне послушать, отвести душеньку. Начинай, Лизонька, ты у нас самая голосистая.

— А чего начинать-то?

— Давайте мамину любимую споем, — предложила Аня.

Лиза положила руки на колени, слегка потупила серые большие глаза и негромко, от стеснения вибрируя чистым, звонким голосом, затянула:

То не ветер ветку клонит,
Не дубравушка шумит.

И тут дружно, но тоже негромко, вступили Аня и Сергей:

То мое сердечко стонет,
Как осенний лист дрожит...

Песня лилась легко, искренне, брала за самую душу. Бабушка сидела, подперев подбородок рукой, все ниже и ниже клоня голову. По ее дряблым щекам текли слезы.

Сергей заметил, прервал пение.

— Бабушка, что с тобой? Ты плачешь?

— Плачу, Сереженька, плачу... Это от радости я. Эх, не дожила Катерина до светлого дня. Поглядела бы она теперь на вас, возликовала бы душой. Пошли ей бог царствие небесное...

Спев еще несколько песен, сестры убрали со стола и стали прихорашиваться у зеркала.

— Куда это вы, девоньки, засобирались? — спросила бабушка.

— Пойдем погулять! — бойко ответила Лиза и повернулась к сидящему у окна за книжкой брату. — Сережа, ты пойдешь с нами?

— С радостью бы пошел, Лизок, да мы с Саней сговорились навестить учителя.

Лиза подошла поближе и шепотом:

— А Верушка-то твоя приехала. Вчера была в городском саду.

— Что ты? Писала, что только в августе.

— Вчера спрашивала про тебя... Сегодня, наверное, опять придет.

— Лизок! — Сергей вскочил, взял ее за руку. — Никак я не могу сегодня. Ты вот что, ты скажи ей, что я приехал и завтра непременно приду в городской сад.

Глава вторая