Ферма

Глава 1

Потрепанный мужик в кителе на голое тело, шортах и кирзачах вновь шевельнулся. Так и не унялся паскуда. Грудь, расписанная грязью, о составе которой предполагаю, но стесняюсь озвучивать, радостно приподнялась. На мутном лице сопли, слюни и воодушевление. Утырок хрипло затянул:

— Сосисо-о-он… На счастье, то случилось… Сосисо-о-он. Сумел поднять, но дальше траблы… Не на того поднял я сосисо-о-он…

И ведь сука всего в четырех метрах. Шест, благородно-бледный, зло оскалился, воспрял костлявым набором и, страшно кренясь, преодолел дистанцию. Влажно шлепнуло и голос умолк. Тишина не пришла, но стало чуть полегче. Вернувшийся боец тяжело завалился у тележного колеса и сказал:

— Уронил сосисон.

Я приоткрыл один глаз. Покосился:

— Чтобы я больше этого слова не слышал. — Мне хватило истории о колбасном изделии неясной этиологии. История восхождения и падения длилась часа два, и я все меньше жалел пулю. Но ведь надо по порядку — для ясности, что выдавит из хаоса непознанного замысловатую начинку.

Смена № 7 зализывала раны.

Суровые аборигены собрали наши тушки и помогли отбуксировать телегу. Сделали на честном слове, ну как я предполагаю. То, что тощий лег костьми на добро и обморочно скалился, вряд ли остановило бы представителей местной зоны. Хотя часть действа я мог пропустить — картинка сбоила вслед за плеском уставшего сознания. Я переставлял ноги и вроде держал на лице осмысленное выражение, но вспомнить не мог…

Мы шли, поворачивали, поднимались, лавировали… А затем нас бросили. Доставили до места назначения, приткнули в мешанине мусора и отбыли. В принципе, порадовался… Внимание продвинутых силовиков мне ни к чему. Пусть плюют на очередных пилигримов, что пробились к заветному, если я правильно оценил расклад. Но вот взгляд старшего группы, брошенный по уходу, мне не понравился — цепкий, опытный, способный сопоставить нашу экипировку с общей картиной. Кто ты и откуда, где приткнулся в табеле о рангах, что привнесешь и доставишь, дерзкий? Ушел молча — пока единственный ответ.

А мы остались. Вокруг шумели голоса, кипели звуки быта и множились тени, которые я старался опознать, притершись к борту колесницы. Без опоры неэстетично сползу, радуя корму и сознание, а там как водится — коренное говнецо нахлынет и попытается воспользоваться. Но не случилось, вот просто, не случилось…

Несколько часов мы провели у телеги в размытой версии реальности. Каким-то чудом Фрау сумела запихнуть в неподатливые организмы немного био. Вернулось чутка осознанного при неполном функционировании мышечного.

Отходняк. Выложились и словили радость послевкусия. Хотя сил хватило, чтобы подобраться и оценить обстановку.

Нас доставили в лагерь. Предполагаю — фильтрационный. Большая площадь, некогда основательно подчищенная от обломков и застроенная легкой хаотичной инфраструктурой. Палатки, кривые лачуги, сарайчики, фургончики, кузовные остатки транспорта и щедрая приправа из обрывков самобытных материалов. Хотите отходы жизнедеятельности? Вам направо и до конца, смотрите не обляпайтесь…

С трех сторон площадь оцепляли полуразрушенные здания муниципально-бытового характера, с четвертой — восстановленная стена, за которой высились технические корпуса и предполагалась значительная территория. Разглядев характерную проходную, переоборудованную в укрепленный КПП, я почти гарантированного предположил, что за стеной военный завод, сохранивший достаточно недвижимости для элитного обитания. А все неблагонадежные элементы тухлой накипью подванивали у периметра. Отсюда и фильтрация… Когда прибившихся пилигримов вроде как оставляют на проверку во временном пристанище и они располагаются там навечно, радостно называя новое место домом. Пожили и обжили — таков путь.

Как припомню из скупых разговоров сопровождавших — случился рядовой патруль, услышавший пальбу и сильно удивившийся ее интенсивности. Пошли, проверили и нашли пятерых бравых, но полудохлых странников и одну Марту. А дальше, согласно вводной, препроводили найденышей в окрестности Фермы, где сгрузили под сухим кустом у безликой стены сарая.

Я чутка сменил позу, чтобы не сводило зад, и вернулся к мыслительному. Вывод первый — сама Ферма непосредственно за забором, и я туда хочу. Там сигнал и хорошие условия. Но как попасть — хрен поймешь. Вывод второй — бдительные стражи никак не могли оставить без пригляда бойцов, схлестнувшихся с восходниками, а значит мы под колпачком местных бонз безопасности. К нам приглядываются, оценивают… Стандартная схема — расслабишься, проявишь нутро и заглотнешь из ниоткуда. Но пока неинтересно — пусть хоть передергивают на наши милые фигурки.

Меня беспокоил сигнал. Точнее функция озадаченно выдавала некую хрень на подкорку — с ячейкой 7-211 что-то совсем не так. Ячейка врет, что невозможно. Сучье противоречие изрядно нервировало, заставляя обшаривать стену взглядом. Точно рефлекс истребителя — и не хочешь, а черепушку повернешь — проверишь наличие вражеских элементов.

Надо отметить, ограду завода восстановили достойно и смотровых башенок понатыкали. Колючей проволоки в достатке, присутствуют наварные элементы колющего типа. А на башнях дозорные — несут стражу, не мотают сопли, а именно бдят. Чувствуется дисциплина, что меня несколько озадачило. Отвык и огорчен. Удалым нахрапом здесь не пройти… Помню взгляд усатого, хмырь еще тот — с профессиональной начинкой.

Перевел взгляд на команду. Сидят, лежат и медленно возвращаются к жизни. Вокруг кипит лагерь, но мы в небольшом отнорке, где относительно спокойно. Если не считать любителя сосисонов, который обустроился за соседней кучей отбросов, а ныне там и полег. Сквозь запах нечистот уверенно пробивалась кислая вонь сивухи.

— А мы где, командир? — спросил Замес, начиная проявлять любопытство.

— Добро пожаловать в цивилизацию, — усмешка вышла кривоватой, но обнадеживающей. Мы уже способны к диалогу. — Как самочувствие?

— Бл… — выдала Крыса.

— Так плохо?

— Почему у меня жопа болит? Не попадали же…

Заржал Шест. Тут же схватился за бок и сбледнул.

— Не поняла?! — мелкая нагнетала. Жить будет, без вариантов.

— Фрау?

— Я по-дурацки споткнулась, — вздохнула женщина. А пожалуй, время делегировать…

— Замес, озвучь.

— Видел техничный прием. Подсечка телом, — кивнул умник. — Сам бы так не смог. Но вопрос в силе, командир.

— Мы в отстойнике при Ферме. Конец информации. — Я в два приема поднялся на ноги. Уцепился за борт колесницы и выдохнул. Жить можно.

Бойцы сумели повторить. Наша резвая пятерка укоренилась на осмотре местности. Надо впитать обстановку, сделать выводы и изменить ситуацию к лучшему.

— Шест, Фрау проверьте запасы. Что, сколько и с хрена ли мало? Замес, Крыса сделайте кружок в пределах этого сарая. — Я показал на строение, у которого мы имели честь пребывать. — Доложите. Вы ранены, устали, мало понимаете.

— Ну так… — Крыса не договорила, сдернутая Замесом с места. — Чего?!

— Простые пилигримы, — прошипел умник. — Мясо зоны.

— А-а…

Во только у нас излишек груза, хорошее вооружение, приличная экипировка и телега… Мысль не додумал, увидев метрах в тридцати группу из семи человек устало бредущих по тропинке, сотворенной лагерными развалами. Колесница у них точь-в-точь, плюс борта наращены и укреплены металлом.

— Хочу, — просто сказал тощий за плечом. — Командир?

— Согласен. — Я присмотрелся к экипировке неизвестной группы. А мы не то, чтобы эксклюзивные. Занятное место Ферма, где бродят ребята с автоматическим оружием и пересобранной броней. Лидер непоняток покосился на мое любопытство, бегло оценил Марту и отвернулся. И ведь сука не наиграно… Ему похер на нас. Или же актер от природных щедрот. Мне бы перекинуться с ним парой слов… Успею, отмечу и запомню.

Чуть дальше прошел патруль. Четверка уверенных мужчин, при виде которых стихал накал окрестных страстей. Ну просто образцовое место… Обжитая клоака, где поддерживается порядок. И это зафиксирую. С лагерями, которые уже разменял, работать было проще — нахлынул, накинул и поднасрал, попутно вывезя ценное.

— Странное место, — вернулся Замес. Крыса, отдувавшаяся рядом, скупо кивнула. А у самой глаза на выкате. Дивилась туземка дарам заморским да порядку невиданному. Наху…

— Это весь доклад? — уточнил. Мелкая вздрогнула под моим взглядом и вроде оклемалась.

— Надо сменить стойбище, — рубанула она рукой. — Место отстой. Во всех смыслах.

— С виду мы никому не интересны, — добавил Замес. — Смотрят, кивают. Но у соседей вид потасканный, вроде халявщиков.

— Так они и есть. Ребята на подсосе… — Крыса сплюнула. — Говорю же, плохое место.

— Уже лучше, — Я присмотрелся к старичку, что присел на кучку фанеры метров в десяти и усилено делал вид, что мы ему не интересны, а сидит он просто из спортивного интереса. Любуется видами. Образ не самый благообразный — чисто бомж на полную ставку. Бойцы правы, надо уходить.

Шум и крики, лязг и смех, треск, стук, скрип… Лагерные звуки повисли пеленой в противовес скупой акустике зоны. Легко потеряться, трудно найтись. Я помотал головой, опять же отвык…

— Старый! Подойди, — окликнул дедка.

Амбре прибыло первым. Мы и сами не благоухаем, но удар по обонянию прочувствовали. Местный радостно осклабился:

— Новенькие? Не видал вас… А я гляжу, при барахлишке…

— Осади, — сказал я холодно. Мужик присмотрелся и невольно подобрался. Сквозь грязь проступила бледность. А чутье у туземца есть, не отнять. — Это и тебя касается, мелкая.

Девушка выпустила рукоять Малюты и отступила. Демонстративно отошла к Шесту и Фрау, копошившимся у тюков. А я порадовался, что тощий не расслышал слова про барахлишко. Мы положительные и образ наш собирательно светлый. Пусть так и доложат… Вот только у меня закралась мысль, что для тех, кто за стеной, мы лишь очередные выкормыши зоны. Если так, то хорошо, больше маневра. Но тумана накину, во избежание жопобольных сюрпризов.

— Как зовут? — спросил я спокойно.

— Кочерга, — обрадовался старый. — Ты не серчай, охотник…

— Пилигримы мы, — вступил Замес. Я кивнул своевременному высказыванию. И почти не перебил, яйцеголовый.

— Как скажите, — быстро закивал мужичок. Глазки у него живенькие, лишь слегка мутные. Экземпляр далеко не пропащий…

— Почему Кочерга? — Я заинтересованно склонил голову набок. Пожалуй, раскрутим ниточку случайной встречи. А дальше, как пойдет.

Местный радостно задрал рукав и показал чахлое предплечье, на котором набита непонятная синяя загогулина. Я присмотрелся, сменил ракурс и все равно не понял. Меня пытаются особо цинично дезинформировать?

— Во, — сказал абориген. — Паш-Паш сделал, из уважения…

Старый чудак верил и не мне его осуждать. Я сунулся к телеге и умыкнул из рук тощего блистер с био. Под негромкое ворчание вернулся и перебросил адхару собеседнику. Дед подхватил, вздрогнул все телом, вроде покраснел… Рука потянулась ко рту, но замерла на полпути. А затем старик ощутимым волевым усилием запихнул капсулу в карман. Мол, достоинство не растерял, за подачками не лез… Демонстрация на любителя, но зачел.