Ультра: Марс

Феодосию никто из них уже почти не вспоминал, дома нашего больше нет, пятитонная фугасная бомба оставила от него глубокую воронку, которую, конечно, разровняли, очистили от строительного мусора, но дом восстанавливать не будут. Власти решили поставить там мемориал памяти жертв войны, там ведь детский сад недалеко располагался...

Многие из моих соотечественников считают, что европейцы с американцами отделались слишком легко, поэтому надо нанести удар, после которого они точно нескоро оправятся. Только вот у Совета псевдо-ИИ свои планы насчёт этого и мнение гражданских его никогда не волновало.

И вот сейчас я задумался, что мы-то уже давно не живём при демократии... Нет-нет, я прекрасно понимаю, что её в принципе никогда не было, был СССР, потом он развалился, номенклатурщики взяли власть и в итоге поставили Путина, который с нами до сих пор, пусть и в ипостаси андроида, который делает вид, типа он настоящий Путин и управляет страной, только вот... Власть то у псевдо-ИИ, которые делают всё, что сочтут необходимым. И да, последняя война показала, что без них мы максимум можем удержать врага от крупномасштабных прорывов вглубь территории, но в отдалённой перспективе войны со всем миром обречены на поражение, а вот с ними можем диктовать условия, перераспределять сферы влияния и так далее...

Но мы не выбирали этих псевдо-ИИ. Они просто как данность. В гордыне своей люди посчитали, что уж машины-то точно не смогут диктовать свои условия, а на деле: мы никак не влияем на политику, проводимую ими, а также ничего не можем поделать со своей жизнью, которая протекает по одному, в целом известному псевдо-ИИ сценарию.

— Ты бы поменьше думал о таких вещах, Гектор, — попросила Суо. — Очень скоро тебе станет понятно, что ты неправ в своих суждениях.

— Это каким же образом? — мысленно спросил я.

— Увидишь сам, — Суо даже не сочла нужным появляться передо мной. — Пока что не думай об этом, я уверяю тебя, всё будет хорошо, в итоге.

Хотелось бы верить...

Мы доехали до КПП НИИ имени И.А. Полетаева.

У ворот такси было остановлено группой боевых роботов, которые просканировали всё сверху донизу, а затем приказали покинуть машину.

Мы с Прасковьей вышли, один из роботов просканировал меня на предмет запрещённых к проносу вещей, заставил вытащить из кармана телефон, просканировал его, после чего разрешил проходить дальше.

Прасковью трясли чуть дольше, им не понравилась 0,2 л фляжка коньяка, которую она носила с собой постоянно. Пришлось оставить, так как подобные вещества запрещены в данном НИИ.

Когда ворота открылись и мы прошли на территорию, нас уже ждал электромобиль, который должен был доставить нас до адресата.

— Такое впечатление, что он нас ждал, — произнесла Прасковья.

— Да он точно уже в курсе, что мы приехали, — улыбнулся я.

На электромобиле, представляющим из себя что-то вроде гольф-кара, который не оснащён рулём и иными средствами управления, мы поехали по асфальтированной дорожке, аккурат к здоровенному стеклянному шару, который являлся здесь чем-то вроде лаборатории. Сомнительное решение, ведь если там шарахнет что-то достаточно...

Глухой взрыв раздался как раз со стороны этого шара.

Я инстинктивно пригнулся, впрочем, как и Прасковья. Только вот гольф-кар продолжил ехать так, будто ничего страшного не случилось.

Мы достигли стеклянного шара, ворота которого автоматически открылись, пропуская наш гольф-кар внутрь.

— А вот и вы! — Парис, одетый в покрытый копотью некогда белоснежный медицинский халат лично вышел нас встречать.

— Ты чего такой подкопчённый? — недоуменно оглядел я его.

— Короткое замыкание, — развёл он руками. — Прототипы — штуки не слишком предсказуемые. Привет, Прасковья!

— Привет, Парис, — дежурно улыбнулась ему та. — Работа кипит?

— Не то слово! — заулыбался мой братец. — Пойдёмте ко мне в кабинет, есть несколько тем, которые нужно обсудить.

Мы поднялись с ним на пятый этаж, где прошли в небольшое помещение, которое, вроде как, являлась кабинетом Париса. Только выглядело оно как, не знаю, сгоревший бордель с роботами-имитаторами? То есть здесь была куча обгоревших и оплавившихся прототипов андроидов и боевых роботов на стендах, а за этим всем располагался рабочий стол с креслом.

— Добро пожаловать в моё логово! — Парис обвёл пространство кабинета рукой. — Мои последние труды, преимущественно удачные.

— Чё-то не похоже, — Прасковья подняла безвольно висящую руку оплавленного андроида, которого ещё и обстреливали из чего-то крупнокалиберного.

— Наоборот! — Парис подбежал к андроиду и потряс его головой. — Все эти образцы — действующие прототипы, которые были уничтожены в ходе практических испытаний на живучесть в условиях агрессивной среды. Например, вот этот андроид АС-60, которого мы в коллективе звали Степаном, с блеском прошёл все государственные испытания и засыпался только при имитации атмосферы Венеры. Скоро увидите эти АэСки во всех инженерных батальонах, где они будут выполнять всю рутинную работу!

— Не увидим, — покачал я головой. — После одного инцидента нас с Прасковьей уволили в запас, поэтому...

— Да слышал я про этот ваш инцидент, — хмыкнул Парис. — Только думал, что спустят на тормозах, вы ведь там вообще никоим образом...

— Не, меня списали в запас, как и Прасковью, — вздохнул я. — Вот теперь думаю, чем заняться...

Парис задумался и начал ходить между экспонатами своей выставки успеха. Он ходил так несколько минут, под пристальным взглядом Прасковьи, которой это мельтешение нравилось не сильно. Ещё бы, у неё ведь похмелье, так как она с начала командировки в Македонию не переставала подбухивать и держала градус практически весь день.

— Есть у меня решение, братец! — остановился Парис передо мной. — И оно вам сильно не понравится. Ну или очень сильно не понравится...

— Итак? — уставился я на него.

— Короче, есть у меня один проект, пока что только в голове, — начал Парис. — Марс, бро.

— Я думал ты с космонавтикой вообще никак, — нахмурился я.

— Так и было, — радостно закивал брат. — Только вот моё НИИ имеет высший приоритет у Совета псевдо-ИИ и после преобразования экономики финансирование моих проектов будет ограничено только моим воображением и целесообразностью.

— Что за преобразование экономики? — насторожился я.

— Эм... Тебе этого знать необязательно, братец, — замялся Парис. — Скоро всё и так будет понятно, поэтому давай-ка лучше продолжим обсуждать Марс.

— Ну, окей, — решил я не давить на него, хотя зарубку на память оставил.

— Правильное решение, — похвалила меня Суо.

Эх, что-то неспокойно мне...

— Короче, как ты знаешь, недавно произошла ревизия проекта колониального корабля «Гермес», который планировалось отправить к Марсу, — начал Парис. — Выявились нарушения, хищения, а главное — ошибки в конструкции и вообще, псевдо-ИИ хотели поначалу закрыть проект и начать всё сначала. Потом основные косяки устранили, назначили одного из них на непосредственный контроль и всё снова стало хорошо. Только вот беда в том, что проект сдвинулся ещё на два года вперёд, а это очень плохо, так как американцы с латиносами свой корабль строят и даже достигли определённых успехов, тогда как у нас настоящая жопа. Подозреваю, что изначально проект затевали для распила и кто-то безнаказанно спёр гигатонны бабла. Псевдо-ИИ со мной такой информацией не делятся, но я не сомневаюсь, что все недостачи они уже знают и работают в направлении компенсации потерь.

— Это круто, что ты поставил меня в курс дела и поведал об истинном положении дел в колонизации Марса, — заговорил я. — Только каким боком здесь мы?

— А таким, что мы всё равно не успеваем с кораблём, — улыбнулся Парис. — Поэтому нам надо будет не дать американцам закрепиться на Марсе.

— И каким образом? — спросил я.

— По протоколу я должен получить от вас письменное согласие на участие в проекте, — нотационным тоном произнёс Парис. — А уже после будем обсуждать детали. И о неразглашении бумажечку тоже подпишите...

Под ложечкой отчаянно засосало.

— Да подписывайся, Гектор! — побудила меня Суо. — Что может быть интереснее Марса в текущих реалиях?

— Ладно, я подписываюсь, — решил я и принял от Париса планшет с формой согласия и неразглашайкой.

Вроде бы интересно, завлекательно, но беспокойство никак не покидает. Хотя я всегда хотел на Марс, с детства.