Темный янтарь

Янис протер окуляры очков. Городская жизнь была полна непонятностей, беготни, внезапных знакомств и загадок. Интересно, если Вильма тоже брюки наденет – у нее ноги стройнее станут или наоборот?

Обдумать интригующую мысль Янис не успел. Приоткрылась створка ворот, отец выкатил тяжелую тележку, высунулись двое охранников в фуражках с подозрением оценили мотоцикл и Выру-среднего.

— Сбоку станьте, проезд не загораживайте – скомандовал строгий охранник-усач.

«Скотт» мигом завелся, подъехал ближе к тележке.

— Едва успели – пропыхтел отец. – Но всё дали, даже больше выписали. Кабель отличный. Успел я, слава богу, успел. Прямо чудом успел.

— Да что там такое? – удивился Янис, готовя коляску к погрузке.

— Курад их поймет. То ли новый приказ вышел, то ли к чему-то готовятся. Вроде провокация на границе, мне на складе по секрету сказали, но они и сами толком ничего не знают. А в бухгалтерии ордера подписали не глядя, хотя я оба подал. Нужно было больше просить.

— Куда больше-то? – удивился Янис, оценивая ящики с разнокалиберными мотками кабеля и ящички с клеммами. – Мы же не увезем.

— Верно. Придется поделить. Я завезу домой Андресу половину, потом за тобой и остальным вернусь.

Сгрузили часть материалов на мотоцикл, часть сложили прямо на тротуар, отец вернул казенную тележку на заводскую территорию. Через минуту Янис остался в одиночестве у горки кабеля, а треск «скотта» удалялся по улице. Гм, и что за день такой? Совсем уж ненормальное утро.

Янис сложил электро-материалы поприличнее, сел на большую бухту кабеля. Заводские ворота открывались все чаще, выскочила юркая легковая машина, почти сразу за ней выкатили три пустых грузовика. За воротами перекликались по-латышски, торопили…

Отец ждать не заставил – мотоцикл выскочил на заводскую улицу, пронесся и замер, почти наехав на провода.

— Быстро! – скомандовал Выру-старший, соскакивая с седла.

Янис поднял увесистый провод и с изумлением увидел, что в коляске уже лежат бухты провода.

— Э?

— Так сделаем… – отец уже укладывал добычу, – заберу самое ценное, черный кабель вообще не использованный, сразу списали. Это я сразу везу домой. Разгружусь, вернусь за остальным и тобой. Переночуешь ночи две, Андрис против не будет. В конце концов, это твой дядя. Никуда не лезь, там у них книжки на полке есть. Сиди читай, за материалом приглядывай. Девчонки могут на игры растащить. Если немцы придут, тогда кабель вообще не вытащим.

— Какие немцы?! – изумился Янис.

— Немецкие немцы, из Германии, – Выру старший взмахнул рукой вдоль по улице. – Говорят, от границы идут. Может врут, а может нет. Что за времена такие, курад их затопчи: то русские эту землю забирают, то немцы. При немцах, конечно, порядку больше будет. И платят они лучше. Но кабель тогда определенно подорожает. В общем, раз купили удачно, нужно срочно вывезти. Жди. И главное – не лезь никуда!

«Скотт», нервно треща, удалялся по улице, Янис в некотором ошеломлении смотрел вслед. Чего отец наговорил-то? Немцы идут, кабель подорожает… Да тут до границы еще уйма километров. Не пустят же немцев, наверное. Или опять какой-то внезапный межгосударственный договор? Не, советские не согласятся. Но не война же? Э, чертов курад их пойми, что такое творится, нельзя человеку толком объяснить, что ли?

Шагал по улице Янис Выру и терялся в догадках. Что теперь два дня делать и как читать книжки, когда все вокруг нервничают и бегают?

Дома тетя Эльзе действительно нервничала:

— Что на заводе?

— Не знаю, у меня же пропуска не было. Снаружи ждал.

— Ты уж, Янис, прости старую тетку, но отец у тебя… Что ж он тебя бросил-то, бессердечный?

Слышать такое было неприятно. Бросил – не бросил, а поговорили наспех, эх, так разве делают.

— Вернется, – пробормотал Янис. – Тетя, может, помочь чего пока? Я без дела сидеть не привык, не дармоед какой.

Тетя Эльзе всхлипнула:

— Что мы, тебя не знаем? Какой же ты дармоед. Но правда, что-то делать нужно, руки занять, сердце прямо не на месте.

Янис взялся прибирать вокруг угольной ямы – что б там ни случилось, уголь лучше содержать в порядке. Шаркала лопата, пространство у подвала становилось поприличнее, но долго это улучшение не продлилось…

— Летят! Летят! – закричали девчонки на улице.

Янис выскочил за арку, туда же выбежали соседи.

Над крышами прожужжали самолеты – краснозвездные, с двигателем над фюзеляжем, с поплавками, не очень быстрые, но сразу два.

— Не война, – авторитетно сказал дед Фома с соседнего дома. – Ученья. Если бы война, тогда бы с бомбами летели.

— Это гидросамолеты, они больше для разведки, – рискнул пояснить Янис.

Обитатели заводской улицы посмотрели с уважением, а дед Фома немедля сказал:

— Вот ты, Ян, молодой, образованный. Сходи к почте, разузнай, чо делается. Там и радио есть, и народу знающего всегда прорва. Вали, да поскорей разузнай. Вон Анитка проводит.

— Уже идем! – девчонка ухватила Яниса за рукав. – Мам, мы сходим? Мы быстро!

— Сходите. Только не пропадайте. У меня обед почти готов. Ян, ты понял? – дрожащим голосом уточнила тетя Эльзе.

— Туда, проясним и обратно, – заверил Янис.

До почты было не так далеко, да еще Анитка знала проход через дворы.

— Ты меня не бросай, заблужусь – хитроумно попросил Янис.

— Не брошу, не бойся, – девчонка от нетерпения подпрыгивала, перебирала торопливыми голенастыми ногами.

У почты стоял народ – человек двенадцать – слушали выставленную в окно громкоговоритель-«тарелку». Тетки часто крестились. Звучал чуть шипящий голос по-русски:

…— Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед Родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору. Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной…

Янис вслушивался, пытаясь осознать. До конца не получалось, пришлось спросить в ухо внимательно слушающего соседа:

— Извиняюсь, в начале-то что говорили?

— Война, молодой человек. Война – сухонький пожилой горожанин снял очки в черепаховой оправе, принялся протирать, подслеповато взглянул на Яниса и в третий раз повторил: — Война. Это нарком Молотов сообщает. Весь СССР бомбили, от Каунаса до Севастополя.

Географию Янис Выру знал средненько, но размах представлял.

— Ян, а Ян, а Севастополь это где? – дергала за руку Анитка.

— Далеко Севастополь, не волнуйся, – растерянно сказал Янис.

— Что Севастополь, утром Батский аэродром бомбами бомбили, – во всеуслышание сказала толстая тетка в шляпке. – Раненых много, человек десять, не меньше. В городской госпиталь привезли, у меня там соседка работает.

— Товарищи, панику не наводим, слухам не верим! – звонко предупредил кто-то и ткнул Яниса в бок: — Давно не виделись, Ян. Что там на заводе?

Видимо, этот день сильно сократил имя Выру-среднего – все подряд стали коротким «Ян» называть. В остальном удивляться было нечему – где еще быть москвичу Васюку, как не у официального радио.

— На завод я так и не попал, там только по пропускам, – пояснил Янис. – Сам-то ты как? Кино не дали?

— Куда там. Да я и не пытался. Вижу, началось что-то, всем уже не до кино, – Сергей перешел на шепот – Кстати, что та мадама в шляпе говорила? Я только «госпиталь» разобрал.

— Говорит, в госпиталь раненых с аэродрома привезли. Может и врет.

— Непременно врет! Там же истребительный аэродром, они бы вмиг всех посбивали.

— Не ори! Истребительный или еще какой – то не наше дело. Сам про слухи говорил, – напомнил Янис.

— Верно. Это я от возмущения.

— Янис, а это вообще кто? – потребовала разъяснений Анитка, разглядывая незнакомца.

— Это уполномоченный по кино, Сергей его зовут, – пояснил Янис.

Москвич улыбнулся и протянул ладонь Анитке:

— Здорово, пионерка!

— Я еще не вступила в пионерию, – призналась девчонка, польщенно пожимая руку важного уполномоченного. – Но непременно!

— Даже не сомневаюсь, – заверил Сергей. – Вот что, товарищи, мне бы совет не помешал. Как мне до дороги на Руцаву выбраться? Буду там попутку ловить, мне срочно в пионерлагерь нужно вернуться. Наверняка объявлен сбор и есть новые указания. А я тут застрял. Заходил в горком комсомола, но там мобилизация, транспорт просить бесполезно.

— Да Руцавы ногами далеко, – немедля сообщила всезнающая Анитка. – Лучше до поворота на Парконе доехать, там машин много проходит.

— На чем до поворота доехать-то? – вопросил Сергей, очень ненавязчиво, но намекающее.

— Я бы довез, но я пеший. Отец на мотоцикле уехал, – пояснил Янис.

— Тьфу ты, что за дурацкое положение, что я - тут навечно застрял, что ли? – откровенно огорчился москвич.

— Не плюйся, ты же комсомолец, – осудила Анитка. – Пошли к нам, возьмете у Судмисов велосипед. Они хорошим людям под честное слово всегда дадут. Янис тебя до перекрестка довезет, потом вернется. Я бы сама довезла, да там педали неудобные, не очень достаю.

— Поможете? – Сергей посмотрел на бывшего мотоциклиста.

— Чего же, раз такое дело…

Зашагали назад. Москвич на ходу пересказывал обращение наркома, которое слушал с самого начала. С обращением было все понятно, но если вообще – то совершенно ничего не понятно. Как же так – вчера не было ни слова о войне, а сегодня вот… Разве так войны начинаются? Янис чувствовал, что уполномоченному тоже не все понятно, но обсуждать такие непонятности, да еще при ребенке, явно было неразумно.

Пришлось еще раз повторить новости перед соседями – Сергей постарался пересказать речь наркома подробно, с памятью у него было хорошо, даже интонацию копировал. Соседи ахали, вздыхали, комментировать зловещие новости пока и слов не находилось. Тетя Эльзе, утирая слезы, пригласила гостя пообедать.

Хлебали суп в спешке, Анитка уже провела переговоры насчет велосипеда – машину давали под ответственность Яниса.

— Спасибо, хозяйка! – Сергей допивал кофе уже стоя. – Выручили! С утра не евши, прямо аж живот поджимало. Будете в Москве, в гости заходите. От души приглашаю, честно. Адрес простой: Хвостов переулок, дом один, квартира номер один[2].

— Да уж ладно, лишь бы обошлось, – хлюпнула тетя Эльзе.

— Обойдется, – твердо сказал гость. – Может и не за два дня, но справимся. В гости все ж серьезно приглашаю. Ян, сейчас метнемся, а?

Дожевывать Янису пришлось на ходу. Не привык Выру-средний к таким несуразным спешкам, но что поделаешь.

Велосипед оказался старый, повидавший виды, с неудобным рулем, да еще пассажир отягощал. Но Янис собрался, вспомнил далекую юность – уж года два как на педальную машину не садился. Приноровился, Сергей тоже приспособился ноги держать поудобнее. В общем, двигались. Проулками, потом по мосту через канал. Янис сосредоточенно нажимал на педали, пассажир сообщал о наблюдениях.

— Патруль стоит. Пехотный. На нас не смотрят. А там комсомольцы строем шпарят. Наверное, отряд.