Иноходец 3

* * *

Жирный Мо терпеть не мог, когда его выдергивают из каюты где, у него был собственный генератор искусственной гравитации. Несмотря на то, что Мо считался стопроцентным пустотником, даже при более низкой гравитации перерабатывающего комплекса, ему все равно было очень тяжело передвигаться. Отчего Мо потел, а потеть старший надзиратель не любил, больше, чем выбираться из каюты. Но на этот раз у него просто не было выбора. Пьяный диспетчер задал неверные координаты шахтерскому комбайну и стальную громадину просто расплющило об астероид. Четверо членов экипажа погибли от разгерметизации, а восстановление самого комбайна, по самым скромным подсчетам, займет не меньше недели.

Сейчас чернокожий толстяк нахлестывал коротким и тонким шестом по морде бригадира шахтеров, хотя тот был совершенно не виноват в случившимся, в то время как виновник аварии, диспетчер, был племянником самого Мо.

— Вы ублюдки, я смотрю, зажрались, — орал Мо, вытаращив покрасневшие от натуги глаза. – Ленивые собаки, скоты. Я поднимаю вам норму вдвое! Колите себе стимуляторы, но, чтобы к концу недели склад был полон концентрата! Вы – животные, нарочно гробите технику, чтобы поменьше работать! Мою технику! Кто вас ленивых паразитов кормит и поит?! А?! Вы едите мою еду, пьете мою воду. Хотите еще и моей крови?! Пайки урезаю вдвое, пока не выполните норму. Разленились! Обнаглели! Всем работать!

Взбешенный Мо уковылял к себе. После такого напряга этот ушлепок опять напьется и уже утром забудет, что говорил накануне. Именно поэтому, другие надсмотрщики и охранники, стоят подальше от него, дабы сослаться на то, что не слышали, о чем, именно, он говорил. Они-то как раз идиотами не были и к рабам на заводе относились вполне нормально. Им ведь еще отвечать за выполнение нормы, которая и так завышена раза в полтора.

Нахлестанный по морде бригадир, красный от гнева, уже не молодой дворф Кас, чуть хромая подошел к техникам, обреченно разглядывающим убитый в хлам комбайн.

— Вот мы и вляпались, веточки. — Веточками, тростинками или травинками, Кас называл двух старших техников, Вильну и Яру, за их худобу и довольно высокий рост. В сравнении с дворфом так все кроме него были высокими. – Что скажете? Как выкручиваться будем девчата, этот боров нас в покое не оставит?

— Что до меня, то я бы выкинула этот комбайн в утиль. Тут чинить уже нечего, мусор, а не машина.

— Не тереби душу Вильна. Я бы тут все выкинул. Надо решать проблему.

— Я предлагаю вырезать кабину экипажа, разодрать комбайн до каркаса, снять проводку, вытащить в объем и заложить в него килограмм сто синтатила и заварить. После взрыва обшивку разопрет. Это не броня, простой корабельный металл, а керамика каркаса все равно под замену. Иначе если стану выводить плоскости по отдельности, дольше провожусь.

— Вот у тебя вечно какие-то вычурные идеи, Яра. Мне столько взрывчатки не дадут. Какие еще варианты?

— В ангаре стоит старый буксир. Если дашь двух помощников, Кас, я за ночь перекидаю все внешнее оборудование на этот буксир. Он на такие нагрузки не рассчитан, но хоть выиграю время на починку корпуса, пару дней точно.

— Вот это совсем другое дело, веточка моя. Давай так и поступим, а я пойду пока найду тебе ребят в помощники.

— Тебе оно надо Яр? – прошептала Вильна склоняясь к уху Яры. – Мы должники, а не рабы.

— А ошейник, это так, для украшения? – рыкнула Яра, оттягивая от шеи пальцем рабский «поводок». – Я себя должницей не чувствую! Или ты наивная думаешь, что, как только отработаешь свои четыреста тысяч тебя отпустят? Не будь наивной, дуреха. Нас отпустят только вперед ногами через шлюз в сторону звезды.

— Отец все равно не перестанет меня искать Яра. Твой бы тоже не успокоился, пока бы не нашел тебя… Прости.

— Да, меня некому искать Вильна. Нет больше никого и уже давно. И моя жизнь только в моих руках. Я не просто так вопрос про взрывчатку подняла.

— Забудь о побеге, дура. За это точно запихнут в шахтерский комбайн отрезав ноги. Самой жизни не жаль, о нас подумай.

— Похоже на то, что я одна о нас только и думаю.

Всю жизнь в свой адрес Яра только и слышала, что она уродка, мутантка, аграфская квартеронка, генетический мусор. А все из-за ее внешности. Слишком высокая для девушки, слишком тощая, с болезненно белой, чуть голубоватой кожей, светлыми волосами, да еще и разными по цвету глазами. Один голубой, другой серо-зеленый. И всегда ей приходилось драться с обидчиками. На лбу до сих пор шрам как напоминание о том, что никто ей не поможет. Только сама и только за себя. Иные готовы воспользоваться моментом и наступить тебе на горло, чтобы самим забраться выше. Сколько раз такое уже было. Вот и результат такого доверия, оказалась на самом дне, в долговом рабстве, за несуществующий долг. И ведь шептала интуиция, что глава той шахтерской корпорации подозрительно щедр на обещания, но ведь верила, до последнего момента верила. Дура. Теперь только и думается о том, как бы дожить до завтра и найти возможность сбежать из этой адской системы, перемолотившей уже не одну сотню шахтеров. И это только не ее памяти, за какие-то полгода, а сколько их было до этого.