Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

Безумное чаепитие

— Я не могу быть с Гарри.

Гермиона отвернулась от чайничка, из которого собиралась налить себе чай, поморщилась и едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

Что со всеми не так? Меньше месяца отделяет мир от страшной ночи, которая поставила точку в войне. Фраза «получили стресс» будет охренительным преуменьшением того, что произошло со всеми и каждым: многое пережили, потеряли близких и прочее, и прочее, и прочее, однако все (ну хорошо — почти все!) ведут себя как озабоченные подростки!

Невилл и Луна поженились неделю назад, не проверяя чувства временем. Гермиона сдержала при себе ценное мнение по этому поводу. Чанг (безутешная девушка погибшего Седрика, позже отчаянно вздыхавшая по Гарри) съехалась с Оливером Вудом, с которым познакомилась во время битвы за Хогвартс — парень удачно прикрыл ее щитом от заклинания. И это Гермиона не прокомментировала. Анджелина Джонсон, встречавшаяся с Фредом, теперь будто репей висит на Джордже, который вообще пока что слабо воспринимает реальность. И тут смолчала.

Но если бы только это!

За последнюю неделю Грейнджер приняла участие в двух неприятных разговорах с каждым из самых близких друзей. Оба эти разговора вымотали из нее по десять мотков нервов. Сначала ей пришлось объяснять Рону, что поцелуй во время битвы стал следствием выброса адреналина (пришлось рассказать, что такое гормоны, затем конкретно про адреналин, норадреналин и совсем чуть-чуть про тестостерон — простите, но не подруга же, в самом деле, должна заполнять подобные пробелы в образовании парня!) и сам по себе ничего не значит.

Не сказать, чтобы Рон внимательно слушал, он гипнотизировал ее губы. То есть не то чтобы гипнотизировал, смотрел на них, не отводя бессмысленного взгляда, раздражая Гермиону до прыгающих перед глазами пикси. Гермиона свернула лекцию «биохимия для чайников» и обратилась к более приземленным материям. Коротко сообщила, что не готова к отношениям, а к отношениям с Роном не будет готова никогда. Свое решение пояснять не стала, чай не лекция про гормоны — сказала как отрезала.

Для себя она давно все разложила по полочкам: предпосылки, мотивы, момент, когда наступила точка невозврата. Просто… Гермиона образца прошлого года канула в Лету. Что-то надорвалось в ней, когда Рон ушел, и за недели его отсутствия надрыв превратился в полноценную трещину. Банально, но ничто никогда не будет прежним, и в этом вся суть невозможности ее «долго и счастливо» с Рональдом Уизли.

Естественно, разговор закончился ссорой, естественно, они с Роном теперь не разговаривали, и Рон демонстративно флиртовал с каждой юбкой, будто Гермионе есть до этого дело. Было даже обидно, настолько ее не трогало. Ей бы такой запас безразличия курсе на шестом!

Стоило восстановить душевное равновесие после разговора с Рональдом, как с чем-то похожим к ней нагрянул Гарри. Гермиону охватил ужас. Во-первых, она была уверена, что стоит войне закончиться, как ее лучший друг вернется к Джинни, во-вторых, ну… оказалась категорически не готовой к его чувствам. Да гоблины зеленые, ей вообще не нужно было ничьих чувств! Хотелось погоревать, успокоиться, разобраться в себе, понять, что дальше делать со своей жизнью, на что переключить внимание, чтобы… чтобы не думать обо всех, кого они потеряли. Как могла доступно, она объяснила Поттеру, что его «жить без тебя не могу» — последствие нарушенной привычки, они провели почти год рядом, видели друг друга изо дня в день, теперь рутина изменилась, вот Гарри и кажется, что не может, а на самом деле, это не так. Она верит в него, он справится. Затем почти слово в слово повторила то, что сказала Рону: она не готова к отношениям и никогда не будет готова к отношениям с ним.

Наверное, приди к ней Гарри со своей любовью курсе на третьем, результат разговора оказался бы другим, но вот ведь как бывает — после своего иррационального подросткового увлечения другом она перестала рассматривать его как существо противоположного пола. В конце этого тяжелого разговора Гермиона пожурила Гарри за то, что он сейчас, по сути, отрекается от Джинни. А теперь эта самая Джинни… Мерлин! Ну за что ей все это!

— Джин, не нужно сейчас решать такие вопросы, — получилось бы совсем не по-дружески, напомни она младшей Уизли, что та около четырех недель назад потеряла брата; Грейнджер успела вовремя прикусить язык.

— Это просто констатация факта.

— Дай вам обоим время прийти в себя, — устало изобразила глас разума Гермиона и снова повернулась к чайничку.

— Время не поможет. Поезд ушел, — вздорно тряхнула шевелюрой рыжая.

На этот раз Гермиона все-таки закатила глаза. И когда это Джиневра Уизли стала такой драматичной? Впрочем, у Грейнджер как-то вылетело из головы, что подруга младше ее почти на два года, то есть все еще является эмоционально нестабильным подростком.

— Если ты отказала Гарри из-за меня, то не нужно, — закончила Джинни свою мысль.

Ах вот это все о чем! Вздох Гермионы не оставил бы равнодушной даже горгулью, охраняющую вход в кабинет директора Хогвартса, возможно, та предложила бы ей войти без пароля.

— Нет. Я отказала Гарри, потому что я не вижу себя рядом с ним ни в короткой, ни в долгосрочной перспективе.

Джинни фыркнула.

— Обязательно изъясняться так сложно?

— А значит, — Гермиона не позволила сбить себя с мысли, — ты должна забыть все, что напридумывала, и поговорить с ним начистоту. Все будет отлично, вот уви…

— Жаль, — Джинни прервала тираду подруги, — я думала, что мое чувство вины уменьшится, если Гарри останется с тобой.

— Джин…

— Что «Джин»? Я не могу быть с Гарри, потому что изменила ему!

— ЧТО? — все-таки хорошо, что Гермиона так и не налила себе чаю.

— Я переспала кое с кем… — Уизли старательно завесила лицо волосами и отвела глаза в сторону, чтобы не столкнуться с осуждающим взглядом всегда-правильной-Грейнджер.

Гермиона икнула, закашлялась и сделала несколько успокаивающих длинных вдохов с короткими выдохами, чтобы привести мысли в порядок.

— Ну, наверное, тебя можно понять, — первый шок отпустил, и к Гермионе вернулась рассудительность, — и простить. Ты была одна. Чувствовать себя кому-то нужной — нормально. Если это единичный случай, то ничего страшного, Гарри поймет…

— Случай единичный, — Джинни по-прежнему смотрела куда угодно, но не на собеседницу, — но дело в том… я беременна!

Гермиона поднесла ко рту чашку, обнаружила, что чая в ней нет, и со стуком поставила обратно на стол.

— Ты что?.. — эмоции взяли верх над рациональностью, голос взлетел до недоступных колоратурному сопрано высот. Гермионе понадобилось больше чем несколько вдохов, ей понадобились несколько минут, чтобы прийти в себя и закончить своим обычным менторским тоном: — Ну с этим тоже можно что-то сделать. Есть и магические, и магловские методы…

— Но я не хочу что-то делать! — выпалила Джинни, капризно притопнув ногой. — И не могу, если честно, но это семейный секрет, — она положила руки на плоский еще живот в защитном жесте.

— Но ты не должна справляться сама! Твой… парень об этом знает?

— Парень? Он не мой парень и никогда им не был. Нет, ты не думай, я же не просто так… Он начал нравиться мне… Я… ну… Но с его стороны это было… это было импульсивно… Я не хочу, чтобы он знал, я не буду навязываться. Тем более он никогда даже взглядом не давал понять, что помнит и желает повторения. Я думала, что и сама, ну… удовлетворю любопытство и забуду. Вернусь к Гарри. Я же любила Гарри Поттера, сколько себя помню! Когда думала, что он умер, мечтала умереть тоже, честно-честно! А ведь тогда уже… Сейчас понимаю, это не совсем та любовь. Ну… Мне совсем не хочется, чтобы у меня с Гарри произошло то, что произошло... с ним. Кажется, что я никогда и не желала Гарри как мужчину, пусть однажды и пыталась его соблазнить… — Джинни покраснела, как умеют краснеть только рыжие, а Гермиона решила сменить тему — не выслушивать же подробности интимной жизни и эротические фантазии младшей подруги.

— Кто он?

Цвет усеянной веснушками кожи подруги приблизился к свекольному, Гермиона стала переживать, не поднялось ли у нее давление, насколько помнилось из короткого курса, начитанного когда-то мамой, у беременных такое бывает.

— Дракомалфой, — в одно слово выпалила Уизли.