Я — следователь

6. Шестое чувство

Прокурор района старший советник юстиции Любарский глубоко задумался. Мысли были не из приятных. Подобного не случалось в их тихом, спокойном городке, каких много на Западной Украине, добрых полтора десятка лет. Хотя Александр Георгиевич был назначен прокурором этого района два года назад, состояние преступности за прошедшие периоды он глубоко проанализировал, принимая дела от своего предшественника. За тридцать восемь лет правовой деятельности укоренилась привычка все делать основательно. А привычка — вторая натура, говорили еще древние римляне. Да и свой интерес у Любарского был в этом деле. Ранее пришлось работать здесь. Вот и не терпелось сравнить, что и как изменилось за его отсутствие. Перемены, конечно, были к лучшему. Преступность в районе стабильно, из года в год, шла на снижение.

Благоприятный процесс снижения правонарушений отмечался и в последние месяцы. И вдруг такое неожиданное прямо-таки дикое убийство. И данных для его раскрытия негусто. По всей видимости, придется просить помощи в прокуратуре области. «Пусть присылают старшего следователя, — думал Любарский. — Наш-то еще больно молод».

Прокурор снял телефонную трубку и начал по автомату «накручивать» область, но неожиданно для себя с непонятным чувством раздражения резко нажал на рычаг. С каких это пор он стал не доверять молодежи? Ему-то в свое время доверяли. А он вдруг засомневался в способностях молодых. По всей видимости, это отголоски прожитых лет. Любарский невесело улыбнулся: недаром в народе говорят, старость не радость.

Конечно, его участие в осмотре места происшествия не повредило. Опыт — большое дело, великая организующая сила. Но и следователь, несмотря на молодость, был на высоте. Действовал четко и грамотно, в соответствии с оперативной обстановкой. Не ожидая окончания осмотра, дал своевременные целенаправленные указания работникам милиции по установлению круга возможных очевидцев. И это уже приносит свои плоды. Так что не помощи нужно просить в области, а лично, самому помочь следователю, нацелить его на раскрытие преступления. И не подрезать крылья неверием в его способности. Жить и работать ему еще очень долго. И всю последующую жизнь он должен быть уверен в себе.

Приняв решение, прокурор вызвал к себе следователя — юриста третьего класса Салия.

— Вот что, Владимир Васильевич, скажу тебе откровенно. Возникла у меня мысль звонить прокурору области — просить подкрепления. Но отбросил я ее как негодную. Думал и надеюсь, что справишься ты с этим делом своими силами.

— Постараюсь, — слегка волнуясь, ответил Владимир.

И прокурор отметил, как удовлетворенно блеснули его глаза.

— Сегодня на протяжении дня нам удалось установить еще несколько человек, видевших в ночное время вблизи багерной, где произошло убийство, молодого мужчину, приметы которого они с различной степенью полноты запомнили. Я их всех детально допросил. И знаете, портрет преступника у меня прямо-таки маячит перед глазами. Мне кажется, я бы его сразу же узнал.

— Это неплохо, — одобрил Александр Георгиевич. — Приметы в нашем деле всегда играют значительную роль. А сейчас они особенно важны. Но и обольщаться одной версией не следует. Ты это учти. Установил приметы, найдешь по ним человека, а он может оказаться непричастным к убийству. Поэтому мы просто не имеем права на одну-единственную версию.

— Я это учитываю и потому дал указание работникам милиции продолжать обследование территории, прилегающей к багерной, соседних мастерских, находящихся поблизости от компрессорной, беседовать с людьми.

— Думаю, эту работу нужно сочетать с проверкой табелей и графиков дежурств всех лиц, работавших в эту ночь поблизости от багерной.

— Согласен.

К вечеру этого же дня, когда с момента возбуждения уголовного дела минуло двенадцать часов, была найдена важная свидетельница Ивашкив, машинист компрессорной. Она рассказала, что в ночь на тридцатое мая неизвестный мужчина пытался через окно проникнуть к ней на рабочее место и разбил стекла.

Следователь Салий буквально на коленях облазил все вокруг и нашел осколок стекла с пригодным для идентификации следом пальца руки неизвестного человека. Ивашкив описала те же самые приметы незнакомца, что и все предыдущие свидетели. Владимир доложил прокурору, что первоначальная версия о совершении преступления неизвестным, приметами которого он располагает, находит свое дальнейшее подтверждение. Прокурор согласился.

На следующий день по приметам незнакомца был готов условный портрет подозреваемого, изготовленный фотороботом. Оперативные группы приступили к работе, а следователю не сиделось на месте, не работалось. Он обратился к прокурору:

— Александр Георгиевич, сегодня ночью я почти не сомкнул глаз, все думал о преступнике. Во всех тонкостях анализировал показания о его приметах. Я еще больше уверился в том, что представляю не только черты его лица, но и манеру двигаться, говорить. Передо мной вся его фигура. Живой, осязаемый, конкретный человек существует в моем воображении. Вроде что-то невероятное произошло со мной.

— Конкретнее, конкретнее. Что ты хочешь предложить, Владимир?

— Дайте мне вашу машину. Хочу объехать город, чтобы контролировать ход поисков, заодно и сам приму участие. Не могу успокоиться, не сидится мне, не могу находиться без движения, просто стал каким-то нервным... Все возможные свидетели уже опрошены. Мое присутствие на рабочем месте необязательно.

— Ну что же, поезжай.

Газик медленно двигался по улицам райцентра. Салий внимательно вглядывался в прохожих. Каждый спешил по своим делам.

— Роман, останови, — неожиданно встрепенулся следователь.

По тротуару шла группа молодых мужчин. Владимир долго наблюдал за ними. Фигура одного притягивала его взгляд, как магнитом. Плотный, массивный, с крепко посаженной головой на короткой шее. Локти слегка расставлены в стороны под углом к торсу. Создавалось впечатление, что мужчина не идет по улице, а выходит на татами. Салий вспомнил показания свидетельницы. Оправившись от страха, она долго смотрела вслед человеку, когда он, не сумев влезть в окно, уходил от компрессорной. Именно эти приметы она уверенно описала.

— Поехали, — сказал Владимир, — вон за этой группой.

Водитель Роман Найдух неторопливо-уверенно тронул машину с места, и вскоре автомобиль поравнялся с идущими. Салий бросил взгляд на лицо мужчины и еще больше укрепился в своем решении.

— Останови!

Выйдя на тротуар и ступив навстречу незнакомцу, он отметил его испуганно метнувшийся взгляд.

— Извините, — сказал следователь, предъявляя удостоверение. — У вас есть с собой документы?

— Документы? — удивленно дохнул винным перегаром мужчина. — Документы дома.

— Тогда вам придется поехать со мной в прокуратуру для выяснения некоторых обстоятельств.

— В прокуратуру? Вот еще! И не подумаю! — Незнакомец обернулся, и собутыльники угрожающе нависли по сторонам.

Ситуация клонилась к конфликту, но обстановку разрядил Найдух. Высокий, широкоплечий, на голову возвышающийся над всеми, он уверенно раздвинул окруживших Салия мужчин и твердо заявил:

— Хлопцы, не бузите, не затевайте скандала. Вы не так пьяны. Ваш товарищ нужен следователю, может, на несколько минут.

И все успокоились. Найдух открыл дверцу и подсадил растерявшегося незнакомца в машину, а собутыльники пообещали подождать его в ближайшем кафе.

Но не дождались. По уклончивым ответам и путаным объяснениям доставленного Салий понял: тому есть что скрывать. Поэтому он напористо повел допрос с использованием показаний свидетелей и иных доказательств.

Был на исходе рабочий день. Задержанный Вахней отвечал на вопросы, а сам тоскливо поглядывал на дверь и окно. Вдруг он сорвался со стула и бросился к выходу. Но в проеме возник Роман Найдух. Он, как глыба, стоял на пороге, на пути Вахнея.

— Ну что же... Пишите, — обессиленно и безнадежно махнул рукой Вахней. — Это я совершил убийство.

Когда следователь из соседнего кабинета позвонил в милицию и сказал, чтобы приезжали за убийцей, его слова сначала восприняли как шутку. С момента совершения преступления минуло тридцать шесть часов, а виновник был установлен и изобличен. Его признание было затем подкреплено заключениями дактилоскопической, биологической и других экспертиз, а также показаниями новых свидетелей.

Продолжая расследование, следователь изобличил Вахнея в совершении и другого серьезного преступления. В процессе расследования Салий по совету прокурора широко использовал научно-технические средства: видеомагнитофон, звукозапись, фотосъемку, средства работы со следами.

Областной суд приговорил преступника к расстрелу.

В который уже раз убедился читатель, что следователю помогло какое-то шестое чувство. Есть, есть оно у человека, и профессиональное занятие может его развить, укрепить и обострить. И хорошо, когда честный и справедливый следователь обладает этим чувством. Это серьезное предупреждение для организованных преступников разных мастей.