Победитель

Парадные двери Хогвартса раскрылись, и Лорд Волдеморт вступил под своды своей старой школы.

— Мой господин, — директор склонил перед ним голову. — Всё готово. Ученики ждут вас.

Что ему всегда нравилось в Северусе, так это его умение быть почтительным, но не скатываться в угодливость. Жаль, что другие слуги оказались к этому неспособны. Приходилось довольствоваться трусоватыми, корыстолюбивыми прихлебателями, читая в их мелких душонках страх, слабость и стремление к наживе. Людей не изменишь, даже если выиграешь в войне. Тёмный Лорд вынужден был это признать спустя несколько лет после своей окончательной победы. Но сегодня ничто не могло омрачить его ликования. Почётный профессор Хогвартса Лорд Волдеморт готовился награждать и одаривать милостями будущих великих волшебников Британии. О, да! Они будут великими. Ведь он сам заботливо пестовал их, проверял чистоту их крови, исследовал чистоту их помыслов. Нельзя изменить людей. Но можно вырастить новых: искренних, преданных, не ведающих сомнений и колебаний. Таких, как Северус, как Белла…

С ней, бедняжкой, пришлось повозиться. После победы она никак не могла понять, что время раскидываться Авадами и пытать каждого встречного прошло. Азкабан не пошатнул её преданность, но основательно разрушил рассудок. День за днём, месяц за месяцем Тёмный Лорд терпеливо восстанавливал всё, что можно было восстановить. И его старания были вознаграждены. Теперь Белла — послушная, безукоризненно верная, тихая и спокойная — могла соревноваться со своей сестрой по части аристократизма и выдержки. Но Нарцисса Малфой этим и заканчивалась, тогда как его Белла в мгновение ока превращалась в стремительное и смертоносное оружие по приказу своего господина и повелителя.

Они прошли по гулкому пустому холлу, где каждая деталь сверкала торжественной чистотой. К встрече лорда Волдеморта обитатели замка лихорадочно готовились целую неделю после окончания экзаменов. Это было приятно. Лорд Волдеморт умел ценить преданность. Верный слуга и незаменимый помощник Северус Снейп следовал за ним тёмной неслышной тенью. Хорошо, что он решил помиловать его в тот день. Непобедимой палочке достаточно было признать, что бывший хозяин повержен, а его жизнь или его смерть не имели значения. Без Северуса победа приобрела бы привкус сожаления.

Двери Большого зала распахнулись, и Тёмному Лорду показалось, что он сейчас оглохнет. Множество голосов приветствовали его. Каждый на свой лад, но все смотрели на него с неизменным обожанием.

— Дети, дети! — Слагхорн пытался перекричать своих учеников, — давайте как репетировали!

— Здравствуйте, Лорд Волдеморт! — прокричали они хором, сияя теми же счастливыми улыбками.

Жестом призвав к молчанию, Волдеморт прошествовал к преподавательскому столу. Сел, как и всегда, в центре. Оглядел свой зал и произнёс:

— Начнём награждение достойных!

По сложившейся традиции сначала объявляли баллы личного первенства, затем — награды за личные заслуги. Волдеморт вручал кубки, не особенно вслушиваясь в имена, поздравлял, не вглядываясь в лица. Затем наступил момент для вручения особой награды. Тёмной Метки.

Едва слышное движение за спиной подсказало, что Белла появилась в зале. Скользнула за его стул и замерла там неподвижным изваянием. Она всегда пристально следила за теми, кто пополнял ряды будущей элиты магического мира. Ревнивица.

— Мой Лорд, — горячий шёпот обжёг ухо, — я так долго ждала вас.

Горячая ладонь едва заметно коснулась его плеча, и милостивый Лорд Волдеморт сделал то, чего никогда не делал. Поймал руку Беллатрисы Лестрейндж и на мгновение задержал в своей руке. Её пальцы дрогнули. Даже не поворачиваясь, он знал, каким неподдельным счастьем светится сейчас лицо малышки Беллы. Да. Преданность заслуживает награды.

— О, Беллатриса, — негромко проговорил Лорд Волдеморт, продолжая смотреть на бледных и взволнованных выпускников, — я тоже рад нашей встрече и знаю, сколько сил ты потратила, готовясь к ней, но сейчас я должен уделить внимание новым членам моей армии. Порадуй их. Устрой праздничную иллюминацию.

— Морсмордре! — воскликнула Беллатриса. Школьники испуганно притихли, но через секунду разразились овациями. Знак вышел прекрасным и устрашающим.

— Приветствуйте свою преподавательницу Тёмных Искусств, — призвал Лорд Волдеморт. — Ещё один год она учила вас самым глубоким тайнам магии. Надеюсь, вы окажетесь благодарными учениками.

Зал зашёлся криками и аплодисментами. Темный Лорд позволил шуму затихнуть и встал. Наступила полная тишина. Ученики замерли в ожидании решения. Счастливчиком мог оказаться любой. Ни оценки за экзамены, ни успехи в квиддиче не могли повлиять на выбор. Лорд Волдеморт выбирал только преданные сердца. Лорда Волдеморта невозможно было обмануть.

Он знал, что бледный темноволосый мальчишка, напряженно всматривавшийся в столешницу прямо перед собой, готов наложить на себя Круциатус, лишь бы доказать, что достоин. Хочет не служить, а побеждать. С ним нужно будет поработать. А вот другой — смело и решительно смотрит на своего Лорда. Гордец. Гордость — это хороший материал. Ещё один явно боится, но готов ко всему. Да, выбор сделан.

— Подойдите ко мне, — ментально приказал он всем троим, и избранные беспрекословно выполнили приказ.

Как только церемония была закончена, ученики подняли вверх палочки.

— Да здравствует Лорд Волдеморт, величайший маг и чародей! — из палочек посыпались невыносимо яркие искры. На долю секунды Волдеморту показалось, что он видит их даже сквозь свою руку, которой прикрыл глаза.

* * *

Пролетев стену Большого зала, Кровавый Барон буквально врезался в Серую Даму. Но, так как оба они были привидениями, ни падения, ни столкновения не произошло. Впрочем, это лишь добавило ситуации неловкости.

— Прошу прощения, леди Елена, смогу ли я загладить свою вину?

— Оставь эти высокопарные речи, Кеннет[1], разве мы не договаривались встретиться сегодня вечером? Не беда, что эта встреча произошла немного раньше.

Кровавый Барон окинул Серую Даму долгим взглядом. Некоторые считают, что призраки не могут поменять свой вид и всегда выглядят одинаково. Возможно, эти глупцы никогда не влюблялись? Елена каждый раз казалась Барону новой, но неизменно совершенной до мельчайшей детали. Её бесцветные локоны струились по плечам, губы изгибались в легкой полуулыбке, а глаза сияли жизнью.

— Моя дорогая, как томительно тянулось ожидание, как жажду я упасть перед тобой на колени и целовать подол твоего платья…

Губы Елены Рейвенкло дрогнули. Разговоры — вот всё, что им остаётся в промежутках между редкими драгоценными каплями счастья. Но довольно и этого. Теперь даже представить страшно, что если бы не удивительный случай, они так и не сумели бы объясниться. За целую вечность.

— О, Кеннет…

Их диалог внезапно прервали вопли сэра Николаса де Мимси-Дельфингтона, бешено мчащегося по коридору.

— Послушайте, это просто возмутительно! Он опять здесь! Он опять делает это! Я устал терпеть! Я хочу обратиться к директору, к Попечительскому Совету, в Министерство, дабы в школе больше не находился ни один бесплотный дух. Только привидения — и никого больше! Предлагаю рассмотреть это предложение на Совете призраков. Кровавый Барон, умоляю, вмешайтесь!

Тут сэр Николас, наконец, осознал, что Барон не один.

— О-ой, простите, моя госпожа! Господин Барон, я стал невольным виновником, прервавшим вашу беседу, которая, несомненно…

— Да-да, — нетерпеливо прервал его Барон. — Вы будете прощены, если немедленно прекратите болтать. Ступайте туда! Проследите пока за ним и ничего не предпринимайте без моего приказа. Я скоро приду.

— Будьте осторожны в своём гневе, сэр Николас, — добавила Серая Дама. — Неосторожные слова могут всё разрушить. Если о нашей тайне узнает директор…

Стушевавшись, Почти Безголовый Ник ещё раз пробурчал слова извинения и просочился сквозь пол.

Барон снова повернулся к Елене. Его ноздри гневно раздувались, глаза метали молнии:

— Этот Николас — болтливое ничтожество. Вероятно, в пятнадцатом веке совершенно не заботились о воспитании!

— Скорее, он перенял бесцеремонные манеры у своих гриффиндорцев, — лукаво заметила Елена. — Сэр Годрик родился в десятом веке, но с самого начала не отличался вежливостью.

Кровавый Барон помрачнел. Разговоры о времени их телесного существования слишком близко касались больной темы, связанной с роковым ударом кинжала.

Но его возлюбленная уже поняла свой промах.

— Не нужно грустить, мой дорогой, — шепнула она. — Оставь прошлое в прошлом и не казни себя. Разве мы не получили второй шанс?

— Как бы я желал заключить тебя в объятия, — простонал Барон. — Прямо здесь, на виду у всего замка!

— До чего же причудлива судьба, — вздохнула Елена. — Тот, кто натворил столько бед, невольно открыл нам двери счастья.

— Судьба?! Я бы сказал — высшая справедливость! Ты пойдёшь со мной в подземелья?

— Разумеется, — откликнулась Елена.

На мгновение она стала ещё прозрачнее и нырнула в толщу каменных плит пола. Барон последовал за ней. Они пролетели кухню, погрузились в Чёрное озеро, пронеслись по длинному темному туннелю и остановились в огромном зале перед коваными дверями.

— Странно, что все эти помещения пустуют столько веков подряд, — Елена огляделась и усмехнулась. — Как будто основатели знали, что привидениям пригодятся личные покои.

— Вряд ли они думали о привидениях, — покачал головой Барон. — Скорее, готовили себе тайное убежище. Если бы Совет призраков не постановил тогда проследить за этим существом, мы бы тоже никогда не узнали об этом месте.

Сквозь запертые двери к ним проскользнул сэр Николас. Он заламывал руки, лицо его выражало неподдельную скорбь.

— Всё еще там? — спросил Барон.

— Увы, да. Месье, молю вас, прогоните его. Мне уже невмоготу ждать! Сейчас моя очередь! Я голоден, я жажду, — и сэр Николас продолжил отчаянно жестикулировать.

— Бедный мальчик, — вздохнула Елена, не обращая никакого внимания на пантомимы Николаса, — иногда мне становится так жаль его.

— Как можно его жалеть, дорогая? — вновь вспылил Барон. — После всех злодеяний? После того, как он подло обманул тебя? После того сражения?

— Все верно, — Серая Дама призрачно коснулась призрачного плеча Барона. — Но разве его участь не ужасна? Мы сами выбрали остаться, а ему некуда уйти. Он даже не призрак. Ведь он не был жив по-настоящему, а лишь живое может умереть. И лишь живое может ожить.

В комнате внезапно раздался неприличный звук, и под потолком заметался Пивз.

— Э-ге-гей, чего стоим, не наслаждаемся? Опять выстроились в очередь? Какие нетерпеливые! Ой, господин Барон! Простите! Не подумайте, что я оскорбляю вас, нет-нет. Мне скучно. В школе пусто, закон никто не нарушает. Неужели там опять этот огрызок образовался? Так я его сейчас вытолкаю взашей! Пусть не мешает честной компании! Ник-простак хочет кушаньки!

Пивз распахнул двери в маленькое тёмное помещение, где что-то переливалось непонятными пятнами, бросая яркие блики на стены и низкий потолок.