Digging for the Bones

— Северус? — за ширму заглянула профессор Спраут. — Можно присоединиться к тебе?

Она тоже была измотана, работая всю ночь, пытаясь использовать малоизвестные лекарственные свойства магических растений.

Северус махнул рукой на свободный стул.

— Мне будет его не хватать, — вздохнула она.

— Я знаю, Помона, — с трудом сказал Северус, — я знаю, что ты любила его.

«В отличие от меня» — повисла в воздухе невысказанная мысль. Чувство вины сдавило грудь.

— Я надеялась, что он захочет стать учеником-гербологом, когда закончит школу, — Помона вздохнула.

Северус невольно поднял брови.

— Он очень хорошо разбирался в растениях, — Помона грустно улыбнулась.

— Я этого не знал, — вздохнул Северус. — Я многого не знал о мистере Лонгботтоме.

Да, он многого не знал, в том числе и важнейших фактов. Например, что неуклюжесть мальчика оказалась результатом повреждения нервов доминантной руки. Раздражающая манера съёживаться и дрожать была обусловлена ожиданием удара, что мог обрушиться за малейшим повышением голоса. Неспособность следовать указаниям происходила от необходимости уделять повышенное внимание тому, откуда могла исходить очередная угроза, а не урокам. А постоянные мечтания — результат диссоциации(1).

Северус встал, внезапно почувствовав, что сидеть уже просто невмоготу, и несколько раз прошёлся взад и вперёд.

— Августа будет здесь с минуты на минуту, — Поппи Помфри вышла из-за ширмы и тихо предложила: — Вам обоим надо хоть немного поспать. Альбус и мы с Минервой останемся с ней. Когда они уйдут, я тоже передохну несколько часов, и мы организуем завтрашний осмотр студентов.

— Как много целителей смогут предоставить нам в Мунго? — спросил Северус.

— Десять до конца недели, — вздохнула Поппи.

Северус сделал несколько вычислений в уме. Они с Помоной имели сертификаты колдомедиков, что было обусловлено спецификой их профессий — и зельевар, и герболог обязаны были владеть диагностическими чарами и уметь оказывать элементарную медицинскую помощь.

— Из нас лишь мы трое, — он указал на Помону, — имеем достаточную квалификацию для проведения осмотра?

Поппи кивнула.

— Пожалуй, пойду спать, — Помона устало потёрла глаза.

— Я тоже, — Северус вымученно кивнул обеим женщинам и в последний раз взглянул на тело Лонгботтома.

Поппи похлопала его по руке, и он вышел, на мгновение сжав её ладонь. Тому, кто не знал его, Северус казался равнодушным и холодным. Поппи, однако, была знакома с этим человеком большую часть его жизни и видела, что за ледяным фасадом скрываются шок и горе, столь же глубокие, как и у любого другого.

Как всегда, ему было легче отбросить свои чувства, продолжая разрабатывать планы. В сложившейся ситуации Северус должен был придумать, как заставить почти тысячу подростков, многие из которых были очень упрямыми и скрытными, поговорить с целителями и колдомедиками о своей жизни дома. Им всем понадобятся тщательные осмотры и опросы. Это будет настоящий кошмар.

Хуже всего, что всем этим должен был заниматься один Северус, потому что Минерва и Альбус помогали Августе Лонгботтом организовать похороны внука: после допроса под Веритасерумом с неё сняли все обвинения.

После этого Попечительским советом было проведено дознание.

С помощью легилименции, применённой к мальчику перед самой смертью, Северус выяснил, что искалечил ребёнка его собственный дядя, недовольный недостаточно сильным магическим потенциалом племянника.

Северус вздрогнул. Лонгботтом был в ужасе от вторжения Северуса в его сознание. Потребовалось некоторое время, чтобы уговорить мальчика прекратить сопротивляться и просто отдать воспоминания. Затем искра жизни, ещё теплившаяся в Невилле Лонгботтоме, задрожала и, потускнев, растворилась во тьме. Северус пришёл в себя, глядя в неподвижные мёртвые глаза.

— Прекрати, — решительно сказал он вслух самому себе, прогоняя видение. Он не испытывал такого чувства вины с тех пор, как умерла Лили. Мальчик ему не нравился, нет, но он должен был увидеть то, что так и не увидел. Он должен был заметить симптомы, указать на них Минерве, или Поппи, или даже Альбусу.

Северус лучше, чем кто-либо, знал специфические признаки недомогания Лонгботтома.

Он поспешил в свои покои, пока кто-нибудь не успел остановить его. А всё, что ему сейчас было необходимо — глоток снотворного собственного приготовления и несколько часов сна, чтобы набраться сил перед предстоящей долгой неделей.