Беззаконие отцов наших

Беззаконие отцов наших

Чудовища приходили ночью.

Сперва о них возвещал зов, далекий и жуткий. Мощные, звучные голоса эхом катились по долине, сложные, как симфония и бессмысленные, как стрекот кузнечиков. Самые глубокие ноты звучали ниже диапазона восприятия человеческого уха: инфразвуковая дрожь, которую люди в поселении скорее ощущали, чем слышали.

Затем приборы ночного видения улавливали движение. Оно могло начаться и в целых двадцати километрах отсюда, и всего в двух. Научники до сих пор не выяснили ни чем твари занимались при свете солнца, ни куда порой пропадали долгими пустыми днями, но когда они появлялись вот так, словно вырастали из самой плоти покрытой тьмой планеты, их наступление казалось почти сверхъестественным. Будто город своим существованием оскорблял какого-нибудь безымянного местного бога. Хотя все это было просто очередной загадкой. Когда-нибудь они обязательно ее разгадают. Надо только выжить.

Если предположить, что чудовища останутся верны обычной модели поведения, хор будет звучать до самого восхода маленькой ретроградной луны на западе. Потом стихнет. А там они и придут.

— В пролом полезут.

Люард кивнул на периметр. Стену построили из снятых с корабельных корпусов сборных плит из карбон-силикатного волокна, скрепленных связками из титана и устойчивой к сжатию керамики. Место, где чудовища прорвались в прошлый раз, выглядело так, будто се Господь, сошед с небес, вмял стену в землю пальцем Его. Усеянные раскрошенными плитами и искореженными связками десять метров, которые кое-как заделали местным деревом и подручным металлоломом.

— Может, в пролом, может нет. — Хандро с ленцой мотнул головой. Он занимал пост начальника группы техобслуживания, а с виду больше походил на медведя, чем на человека. — Как думаешь, Нагата?

Филип пожал плечами. Во рту пересохло, но он старался говорить, не выдавая страха.

— Стена их не очень-то задержала, даже когда целая была.

Хандро ухмыльнулся, а Люард посуровел.

Во втором по величине городе планеты Ханна жило четыреста тридцать шесть человек. Именовался он «Постоянное поселение Эмерлинг-Восс Бета», но все называли его Бетой. Ну а поскольку врата умерли, то и зваться ему Бетой до скончания века. Штаб квартира «Эмерлинг-Восс» осталась по ту сторону врат, в двадцати трех световых годах отсюда. До Альфы, с населением больше тысячи человек, лежал путь в семь с половиной тысяч километров к югу. Без орбитальных шаттлов или нормального наземного транспорта что семь тысяч, что семь миллионов, значения не имело. Когда закрылись врата, Альфа затихла. Радио у них барахлило или стряслось что посерьезнее, можно было только гадать, а у жителей Беты хватало и более насущных вопросов.

У северной стены трудилось пару десятков человек, набранных из разных рабочих групп. Командовал там Люард. Еще одна бригада занималась восточной частью, с юга и запада на всякий непредвиденный случай стояли дозорные и вестовые. Например, если чудовища пойдут другим путем, не тем, каким ходили до сих пор. Филип всматривался в лица людей под стеной, и в каждом находил отсвет того же страха, что жил в нем самом. Хандро и четверо его людей из техобслуживания держались расслабленно и спокойно. Интересно, под чем они, подумал Филип.

Люард поднял факел: титановый стержень с намотанным на один конец плотным вощеным клубком местного мшистого организма. Заговорил громко, чтобы слышали все.

— Когда они пойдут… если пойдут, мы их отклоняем. Не бежим прямо на них. Всего лишь потихоньку уводим в сторону от стены. Не воюем с ними, просто отгоняем.

Закончив речь, кивнул, будто согласился сам с собой. От этого показалось, что он в себе не очень-то уверен.

— Да пристрелить их, и все, — сказал Хандро.

Это он так шутил. Все знали, что в городе не осталось ни патронов для винтовок, ни реагентов, чтобы напечатать новых.

— Держим их за стенами, — продолжил Люард. — Ну а если все равно прорвутся… уходим с дороги. — Он махнул рукой вверх и на юг, в сторону производственной лаборатории, единственного двухэтажного здания в Бете. — Инженеры наладили магнитный метатель. Между ним и целью не суемся.

— Может, в этот раз вообще не придут, — сказал кто-то.

В ответ жуткий хор прибавил громкости. Обертона накладывались друг на друга, звенели, как попавший в резонанс с корпусом двигатель. Филип переступил с ноги на ногу и поднял факел. Здесь все было такое тяжелое. Он-то почти всю жизнь провел на кораблях, и естественным состоянием для него была либо невесомость, либо треть g гравитации. Когда он вместе с Моисеем и Диесисьет брался за работу в Бете, предполагалось, что в колодце придется просидеть три года. Теперь, похоже, торчать ему тут до конца жизни. Который может настать еще до рассвета.

Терминал Люарда пиликнул, тот принял звонок. Голос Эвелин Альберт слышался довольно громко, так что Филип ясно разбирал каждое слово:

— Расставляйте людей по местам. Мы видим движение в полукилометре, с севера на северо-восток.

— Понял. — Люард сбросил соединение. Оглядел всех с тупым недоумением актера, который забыл, что там дальше после «быть или не быть». — Приготовиться.

Они потянулись к главным воротам, вышли на полосу вычищенной земли перед стеной. В ночном небе ярко сияли звезды и диск Млечного Пути. Осеннее солнце закатилось за горизонт, и пахнущий мятой и средством для мытья унитаза воздух быстро остывал. Запах атмосферы Ханны на земной был вообще не похож, как говорили живущие в Бете земляне. По мнению Филипа, если убрать мяту, то именно так пахнет корабль сразу после генеральной уборки.

Хоть так, хоть этак, а Филип и идущие бок о бок с ним факелоносцы здесь были оккупантами, и он не задумываясь выступил бы за идею бросить это место, будь у них хоть один корабль, способный доставить их в другое. Но все, что им осталось — лишь эти стены, тьма, да нарастающий вой чудовищ вдали.

Филип прислушался к хору, стараясь уловить изменения. Представлялось, как громадные твари лезут из-под черной земли, словно древние мертвецы из своих могил. Песня при этом скорее всего должна была зазвучать по-другому, но тут уж кто знает. Он занял свое место перед стеной. Справа стояли две женщины из медицинской команды. Слева — юноша по имени Кофи, чей вытянутый скелет и непропорционально большая голова явно указывали на астерское, как и у Филипа, происхождение.

— Во засада, — сказал Кофи.

— Засада как есть, — согласился Филип.

На западе над вершинами хребта затеплился неясный свет, будто за ними разгоралось бледное пламя. Он горел все ярче, пока не обернулся маленьким полумесяцем, который Филип мог целиком закрыть ногтем, вытянув руку. Месяц напоминал повернутые к земле рога.

Инопланетный хор в долине затих. У Филипа заколотилось сердце. Слегка вспотела голова. Во внезапной тишине долина показалась огромной, как космос, только еще темнее. Скользкие пальцы страха поползли к горлу Филипа, и он до боли стиснул рукоять факела.

— Стоять, — пробормотал он себе под нос. — Стоять, койо. Бист бьен. Бист аллес бьен.

Только это была неправда. Все было совершенно не в порядке. За их спинами вышагивал Люард. Дышал прерывисто, словно его вот-вот накроет паника. Потом из темноты, все громче и громче, донесся тяжелый мерный топот.

— А теперь танцы! — сказал Хандро.

Справа от Филипа вспыхнуло оранжевое пламя. Хандро поднял горящий факел.

— Рано, рано, — ответил Люард.

Но вся группа Хандро уже начала зажигать свои факелы, и топот слышался теперь так близко и так громко, что Филип тоже подумал — пора. Весь строй принялся поджигать мох, Филип занялся тем же. Астер слева никак не мог победить воспламенитель. Филип наклонил факел поближе, чтобы огонь перекинулся на соседний. Расчищенная полоса окрасилась всеми оттенками оранжевого. От дыма щипало глаза и першило в горле.

В темноте нарисовался контур первого.

Ростом он был выше дома, любого из домов Беты, по крайней мере. Передвигался на причудливо сочлененных конечностях, которые странно дергались при каждом шаге, словно под грубой кожей скрывался безумно сложный механизм. Комично приплюснутая голова, просто небольшая выпуклость на теле, сидела глубоко меж плеч. Черные глаза, два спереди, два по бокам, искривленная в непристойной беззубой улыбке пасть. Он неуклюже тащился вперед, к свету, явно не замечая ни полосы огня, ни кучки приматов перед собственным носом.

— Не пускайте! — заорал Люард. — Пусть поворачивает! Заставьте его свернуть!

Оцепление справа от Филипа ринулось вперед, крича и размахивая факелами. Левый фланг подался назад. Филип стоял в центре, так что мог пойти куда придется. Чудище замедлило шаг, потом приостановилось, когда Хандро со своими людьми кинулся к нему сбоку, выкрикивая проклятия и угрозы. Зверь, казалось, ухмыльнулся еще шире и поплелся дальше. Под каждым шагом дрожала земля. Филип поднял свой факел и рванул наперерез. Чудовища обзавелись этими улыбками по капризу физиологии и эволюции, но все равно казалось, огромной зверюге было приятно видеть людей. Или смешно. Филип протиснулся сквозь толпу и с криком протянул руку с факелом к черным глазам твари.

Чудовище издало утробный протяжный стон, и со следующим шагом отклонилось на самую малость правее. На пару градусов.

— Держать строй! — Люарду приходилось перекрикивать дружный ор факельщиков. В том числе и победный вопль Филипа. — Не расслабляться! Продолжайте его отклонять!

Размахивая над головой факелом, Филип пробрался ближе. Его со всех сторон теснили тела, стая перепуганных млекопитающих, увидевших первый неясный проблеск победы. Лучше всякой выпивки. Кто-то, то ли Филип, то ли кто другой, ткнул в бок зверю огнем, и тот сдвинулся еще. Толпа взревела. Народу прибавилось, и чудовище топало дальше, едва сбавив темп, только теперь путь его пошел по кривой, и в итоге вышел в параллель со стеной. Люард оттаскивал людей по одному. Пусть идет. Он повернул, просто введите его так, пока не дойдет до угла. Но людей обуяла жажда крови. Они сумели подчинить своей воле тварь, что так их пугала, и это чувство пьянило. Толпу, как приливную волну, потянуло к зверю гравитацией его мощи. Вот враг, а вот победа над врагом. Пусть даже победа лишь в том, что враг пошел в сторону. Люди продолжали махать теми же факелами, но теперь со злостью и торжеством.

Чудовище улыбалось своей застывшей улыбкой и тащилось дальше, вдоль стены до угла, где Люард и его люди перекрыли толпе движение. Зверь повернул странную плоскую голову, издал громкий вибрирующий стон и вернулся к первоначальному направлению, словно ведомый какой-нибудь путеводной звездой.

Он уходил в дикие земли к северо-западу от города, а народ ликовал. Хандро подобрал камень, швырнул в удаляющуюся спину чудовища, и все загоготали и заулюлюкали. Факелы начали гаснуть.

— Перегруппироваться! — Люард махнул в сторону изначальных постов. — Всем взять новые факелы! Еще не все. Быть наготове.

Филип рысцой вернулся на место и отдал умирающий факел женщине в комбинезоне научников. Она побежала в город, поменять масляную моховую намотку, и тут кто-то закричал. Если крик и состоял из слов, то из каких — не имело значения. Филип не разобрал ни одного, но смысл понял совершенно точно.