Универсальный доктор. Билет на выживание

Пролог

Если болезнь вошла в одну дверь, то врач должен войти в другую. Генри Филдинг

По городу прошла волна зноя, оставляя за собой высохшую колючую траву, раскаленные камни мостовой и потягивающих крылья уличных птиц с приоткрытыми из-за жары клювами. Лужи, разбросанные тут и там ночным дождем, давно ушли густым паром в небо. Жалкие остатки сырой грязи сохранились лишь в узких подворотнях, куда коварное летнее солнце заглядывало редко и нехотя. В такую погоду запахи переплетались между собой и плавно растекались в разные стороны, оставляя позади стойкие тяжелые ноты. Не самый лучший день для врача. Особенно в средние века в самый разгар чумы.

Я поморщилась. Запахи вокруг стояли омерзительные. Ничего удивительного, какие времена, такой и запах. Средневековье пахло гнилью, отбросами и вездесущим навозом. Абсолютно никакой романтики.

— Сколько в доме покойников? — глухо спросила я, поправляя тыльной стороной руки плотно сидящие очки с мутными стеклами.

— Четверо.

— Выносите и складывайте на телегу, места для них должно хватить. Живые есть?

— Не, только дохляки.

— Значит, опять не успели, — пробормотала я, отходя в сторону. — Мне нужны живые пациенты.

Система снова начислила штрафные баллы. Еще немного, и здравствуй оранжевая зона. Вот тогда мне точно не поздоровится. Единственным положительным моментом в этой ситуации было то, что материал для дальнейшей, так сказать, лабораторной работы, буквально валялся на каждом углу. В последние дни люди в Бремене умирали дюжинами, в том числе и вне своих домов.

В подсказке к заданию говорилось, что путь к исцелению следует искать внутри. Судя по всему, в прямом смысле слова. Не самая приятная перспектива.

Гюнтер и Хенрик, два моих новых помощника, начали споро выполнять указание. Одно за другим в дверном проеме показывались уже начавшие синеть тела бременцев. Хвала богам, юноши пока что не заразились. С моим предыдущим помощником, с которым я познакомилась сразу после погружения в виртуальную реальность, все оказалось намного печальнее.

— Да чтоб тебя, пакость ты серая! — воскликнул Хенрик.

Юноша изловчился и метко пнул жирную крысу, попытавшуюся прошмыгнуть в дверной проем в надежде обрести спасение от убийственных лучей солнца. Грызун обиженно пискнул и отлетел к копытам запряженной в телегу лошади. Кобыла испуганно всхрапнула и переступила с ноги на ногу. Это стало завершающим событием в жизни серой разносчицы заразы. Кобыла довольно фыркнула, обнюхала трофей и, презрительно цокнув копытом, замотала головой. Рой черных мух, взлетевших с ее морды, недовольно зажужжал в ожидании, пока кляча не успокоится.

Когда последнее из четырех тел оказалось на телеге, я бесцеремонно задрала до шеи рубаху ближайшего покойника. Весь живот мужчины был усыпан крупными багрово-синими бубонами. Не легочная чума, плохо. Умирал он долго, но я все равно не успела найти его вовремя и, как результат, получила штраф.

— Видимо, придется ходить от дома к дому и там уже выискивать новые подсказки, — повздыхала я, обходя груженую телегу по кругу. — Где же вы, так нужные мне люди из списка? Как вас найти?

К моему великому разочарованию, не все цели отмечались на карте. Вернее, некоторые из них это делали крайне несвоевременно. Например, тот, что как раз лежал на телеге, Отто Шнайдер, отметился всего полчаса назад, а преставился он давно, уже дня три как минимум.

— Нет, что-то я делаю неправильно. Нужно менять тактику!

От моего неожиданного восклицания Хенрик вздрогнул и выронил из рук расписную глиняную миску, которую молодой бременец надеялся незаметно прихватить из осиротевшего из-за чумы дома. Я укоризненно покачала пальцем. Хенрик же, расшвыряв осколки ногой в стороны, предпочел сделать вид, что он тут ни при чем.

На этом испытании пациенты — всего лишь полдела. В первую очередь, мне предстояло найти сыворотку. Но каким образом? И тут мы снова возвращаемся к покойникам. Внутри, видишь ли, ищи путь. А пневматический инъектор где искать прикажите? Тоже внутри? На дворе, как-никак, средневековье. Тут и обычный-то шприц за углом не валяется, а уж инъектор и подавно.

Опять же, на улице небезопасно. Городская стража уже начала что-то подозревать. Нехорошо так стражники на меня косятся в последнее время, словно охотничьи псы, почуявшие след дичи. Не ровен час, на костер отправят вместо взаправдашнего колдуна.

В реалиях моего мира и времени в подобной ситуации, скорее всего, прибегли бы к радикальным мерам. Когда на Флокс-4 в одном из туземных поселений вспыхнула эпидемия неизвестной, но крайне смертельной болезни, с жителями церемониться не стали. В одну из тихих ночей их просто сожгли вместе с соломенными хижинами. Напалмом. Эпидемия сразу же прекратилась. Даже не понадобились никакие современные средства. Видимо, кто-то наверху решил, что так выйдет дешевле. В данном случае такой метод был неприемлем. В информационном файле говорилось четко — вылечить, а не уничтожить.

С другой стороны, в моем времени чума давно перешла в разряд легко излечимых болезней. Распылил на городом с флаера одну химию, в воду добавил другую, вколол каждому по дозе третьей, и нет больше эпидемии. Примерно это мне и предстояло сделать, вот только ни средств, ни возможностей пока что не представилось.

Огонь же и вовсе шел вразрез с испытанием. Что уж там, по правилам даже трупы жечь запрещалось — слишком радикально для средневековья. Костер тут предназначался исключительно для ведьм, но никак не для тел, представлявших угрозу здоровью местных жителей.

На этот раз уже святая церковь отметилась. Запрещали святоши трупы жечь.

— Покойник должен быть предан земле! — важно пробасил лысый толстяк в темно-бурой рясе, проповедавший накануне на главной площади города.

Вещи же усопших, те, что получше, отсуживались на нужды церкви, ну а весь бесполезный хлам — беднякам. Например, рваные рубахи вместе с прогуливающимися по ним, словно по бульвару, вшами. Прямо эстафетная палочка получилась — передай чуму соседу. Но что поделать, средневековье было темным временем, и люди особым умом не отличались.

Не выдержав, я отошла подальше. Смрад от телеги, шел невыносимый. Не помогал даже специальный состав, заполнивший клюв несуразной маски чумного доктора, которую приходилось носить за неимением медицинского респиратора. Не доставляла радости и остальная одежда. На улице припекало жаркое летнее солнце, а на потеющее тело приходилось натягивать вощеную рубаху со штанами, да сверху еще и кожаный плащ с перчатками.

Сейчас я — Майн Вебер, доктор Вебер, и у меня чума. Нет, не болезнь, а экзаменационное испытание. Первое из нескольких, зато сразу какое! Признаться, я надеялась, что для начала мне достанется что-нибудь полегче.

— Что там за шум? — снующий неподалеку Гюнтер передумал заходить в дом, остановившись на пороге.

В конце улицы показалась толпа людей, одетых в грязные, некогда белые тряпки. Много, человек тридцать. Все эти люди были настроены не особо дружелюбно. Мягко сказано. Горожане, сжимающие в руках топоры, вилы и увесистые дубинки, буквально кипели от ярости, словно разбуженный во время спячки медведь. Редкие прохожие, завидев лютую толпу, прятались по домам, с шумом захлопывая двери и ставни.

Очередные фанатики. Эпидемия — лучшее время для тех, кто жаждет смуты. Эти люди винили приравненных к колдунам лекарей и целителейв разразившейся беде. Где уж им слышать о вшах и разносимых ими болезнях. Многие из горожан и мылись-то всего два раза в жизни, — когда рождались и, когда их тела готовили к похоронам. Да и то не всегда. Наука для таких была первейшим врагом, а заодно и поводом развести новый костер, да пожарче, на потеху толпе. И даже церковь, которая совсем недавно несколько изменила свое мировоззрение относительно сложившейся чумной ситуации, не пыталась сдерживать фанатиков. Наоборот, церковники вовсю подогревали их азарт. Святошам было выгодно иметь при себе злобных цепных псов, а фанатики из псов — всегда самые верные.

— Это бьянки! — взволнованно воскликнул Хенрик. — Нужно уходить.

— Сейчас, я возьму лошадь, — Гюнтер бросился к поводьям.

Старая кляча, запряженная в телегу, мирно стригла ушами и никуда торопиться не собиралась. Не было ей дела и до беснующихся фанатиков. Заметавшийся от волнения из стороны в сторону, Гюнтер потянул лошадь за поводья, но уперлась уперлась и лишь протестующе тоненько заржала.

— Брось телегу! — выкрикнула я вслед кинувшемуся к лошади юноше. — Уходим во дворы.

Прижимистый Гюнтер долго не решался оторваться поводьев, из-за чего мы потеряли несколько драгоценных моментов. Толпа продолжала надвигаться быстро и неумолимо.

Мы проскользнули в темную сырую подворотню, когда между нами и бьянками оставалось не больше ста метров. Они, безусловно, нас заметили и обрадовались, как родным. У меня все еще оставалась надежда, что фанатиков ненадолго задержит телега, но эта хлипкая надежда таяла с каждым новым ударом сердца.

Под ногами чавкала смрадная липкая грязь. В переулках, подобных этому, нечистоты скапливались особо богато — дождям просто некуда было все это смыть. Тягучая грязь собиралась в неглубоких сточных канавках, переливалась через край и наводняла мостовую.

Крики, отражавшиеся от стен домов позади нас, неумолимо приближались, и я даже смогла различить пару заковыристых фраз. То, что разозленные мужики обещали сделать со мной, когда поймают, заставляло старческие ноги доктора шевелиться несколько быстрее. Я не решалась обернуться, но и без того прекрасно понимала, что расстояние между нами неумолимо сокращалось.

Колено снова разболелось, но я изо всех сил старалась игнорировать засевшую в нем раскаленную иглу. Мои помощники бежали далеко впереди. Их молодые тела, привыкшие к извилистым улицам Бремена, скользили вдоль коридора из нависающих над головой домов, словно юркие серебристые рыбки в ручье. Мне же приходилось совсем туго.

Рядом с виском пронеслось что-то маленькое и стремительное. Оно врезалось в стену дома, выбив фонтан каменного крошева. Плохо дело, у кого-то из преследователей отыскался арбалет. На мое счастье, пользовался им стрелок из рук вон плохо. Кривой выстрел значительно прибавил мне прыти, а новая мощная доза адреналина притупила боль и немного прояснила сознание.

То и дело поскальзываясь и отчаянно хромая, я продолжала бежать, придерживая полы неудобного одеяния. О том, что впереди может оказаться тупик, я старалась не думать.