(не) Муз (ж) для Тальки

Моя подопечная и её воздыхатель оказались около небольшого водопада, чьи струи отливали золотом в лучах полуденного солнца. Сердцеед устроил даму под навесом из лопуха и куда-то отлучился. Я очень надеялся, что на этом всё и закончится, но кого интересует моё скромное мнение?

Вернулся он, неся в руках охапку незабудок. Талька восхищённо ойкнула и принялась сооружать из длинных волос замысловатую причёску, украшая её хрупкими бутонами. Меж тем мерзкий фей приземлился рядом и сгрёб дамочку в охапку. Тут я открыл глаза и проснулся. Солнечный луч ударил мне прямо в мордочку и милосердно прервал слишком реалистичный кошмар.

На часах было полвосьмого, но спать мне уже расхотелось. Увидеть продолжение, рождённое в моем воспалённом воображении, как-то совсем не улыбалось. Чтобы успокоить нервы, проинспектировал полки в шкафу. В ленточки изодрал всё, что иначе на помойку не выставишь.

«Ты мне ещё потом спасибо скажешь. Сколько можно молиться на старые обноски, вредная дамочка», – самодовольно подумал я, направляясь к облюбованному в качестве Музовой резиденции креслу.

Решил с толком использовать появившееся так нежданно свободное время. Слишком низкая самооценка Тали явно тормозила процесс раскрытия её писательского таланта. Пора уже было что-то с этим безобразием делать. Муз я, в конце концов, или подушка для блох? Учебник по лестелогии настолько меня увлёк, что я забыл разбудить свою подопечную, когда обещал.

Заспанная Таля, отчаянно зевая и сладко потягиваясь, протопала на кухню. Вместо старого монструозного халата она облачилась в наряд из лёгкого шёлка цвета шоколада с яркими хризантемами.

– Риф, зачем ты изорвал все мои старые вещи?

– Да чтобы избавиться от той жути, в которой я увидел тебя впервые, готов выдержать ещё один шопинг! Таля – ты красивая женщина, но и одеваться надо соответственно, а не прятаться в куче старых лохмотьев.

– Риф, я долго привыкаю к новым вещам, потому в гардеробе они нечастые гости…

– Ну что ж, придётся тогда отучать тебя от этой мерзкой привычки кардинальными методами. Сама напросилась, теперь не плачь. Так, завтракаем и идём уже работать. Я дал тебе выспаться, а то толку было бы с тебя ноль, – авторитетно проронил я и подтолкнул дамочку носом в сторону кухни.

Есть хотелось уже порядком, а за окном опять почти полдень. Что-то я совсем разленился. Надо срочно брать ситуацию в свои крепкие и надёжные лапы. Салат оливье оказался очень вкусным, жаль добавки мне так и не дали.

– Риф, Новый Год на носу, а ты праздничные угощения решил заранее слопать? – в голосе Тали явственно прозвучал мягкий упрёк.

– Ну что жадничаешь, добавь ещё пару ложек, – я поднял на Авторшу огромные изумрудные глаза «в пол-лица» и мастерски выдавил слезу. Выражение моей морды было настолько жалостливым, что вредина пошла на попятный. Она положила добавки солидной горкой в мою любимую мисочку.

– И куда в тебя столько влезает? – рассмеялась Талька, кромсая копчёную курицу на салат.

Уплетая своё любимое лакомство, я краем глаза наблюдал, как моя подопечная расторопно готовит праздничное угощение. Когда она успела нарядить ёлку, убраться и украсить гостиную, для меня так и осталось тайной за семью печатями. Тут до моих ноздрей долетел упоительный запах бисквитного коржа и шоколадного крема. Моей радости не было предела. Я облизал свою мисочку и стал нарезать круги вокруг празднично убранного новогоднего дерева, радостно напевая:

– На мягких лапках, точно Муз,

Приходит Новый Год,

Пусть будет светел он и добр,

Не принесёт хлопот.

Волшебной полночи дары

Порадуют всех нас,

По правилам Большой Игры

Подарки без прикрас.

Снежинки звонкие поют

В преддверии чудес,

А на окошке уж расцвёл

Предновогодний лес.

Пусть точно радуга-дуга

Сияет каждый миг,

Совсем не важно, кто притих,

Ребёнок иль старик.

Пусть доброй сказкой одарит

Нас каждый новый день,

Пусть, как от солнышка, бежит

Забот и тягот тень.

Совсем не важно, за окном

Какой царит сезон:

И дождь, и снег, всё ко двору,

Под Новогодья звон.

Двенадцать месяцев в году,

Двенадцать жизни нот,

И счастье в каждую придёт

В удачный Новый год.

Бокалов праздничный трезвон

Порадует всех нас,

Проводим старый тихо год,

Благодаря не раз.

Вокруг все те, кто дорог нам,

Улыбки, смех, тосты.

Так, счастье тихое даря,

Сбываются мечты.

Пусть этой ночи каждый миг,

Лишь радостью звенит,

Улыбка счастья на лице

О многом говорит.

Пусть каждый шаг, что предстоит,

Нам будет по плечу,

А если что-то чересчур,

То позову мечту.

Двенадцать раз Куранты бьют,

Встречая Новый Год,

Двенадцать месяцев нас ждут,

В большой Поход зовут.

Тут я восторженно мявнул, учуяв упоительный запах слоёных трубочек с заварным кремом. Моя душа пела от счастья. Жаль, что до праздника оставалось всего несколько часов, а сделать ещё предстояло порядком.

– Риф, какой обалденный экспромт, – почти пропела Таля, в её глазах вспыхивали и гасли смешинки. Она положила передо мной уже начиненную моей любимой начинкой трубочку и улыбнулась. – С наступающим тебя, чудо моё хвостатое. Только давай оставим работу на потом.

– Ну, числа до третьего можешь не притворяться статуей, – благодушно пробурчал я, слизывая с мордочки заварной крем и закатывая глаза от удовольствия.

За предпраздничными хлопотами время пролетело незаметно. Талька была обворожительна в вечернем платье. Стол убран с большим вкусом, от ароматов яств у меня уже начинала кружиться голова. До полуночи оставалось каких-то пять минут.

– С Наступающим! – пропел я, хитро поглядывая на смеющуюся дамочку с бокалом шампанского в руках.

– И тебя, Риф. Теперь точно знаю, что мы с тобой сработаемся. Есть верная примета: с кем Новый Год встретишь, тот до следующего будет рядом.

Куранты прилежно отсчитывали последние мгновения уходящего года. Я сидел, держа в лапке фужер с соком манго и, наслаждаясь ароматом оливье с копчёной курицей, довольно мурлыкал. Чтобы мякоть равномерно распределялась в жидкости, приходилось его периодически взбалтывать.

Талька нетерпеливо вертелась на стуле в ожидании наступления одного из самых любимых праздников.

Наконец, последний удар счастливо растаял под потолком, ознаменовав, что Старый Год, наконец, благополучно нас покинул.

– С Новым Годом, Таля! – отсалютовал я подопечной своим бокалом, и мы звонко чокнулись. – А теперь целоваться давай, – коварно мурлыкнул и прищурил наглые изумрудные глазищи.

– С Новым Годом, Риф, – Талька ласково чмокнула меня в макушку между ушами и подставила губы, чтобы я лизнул её в них. Ага, сейчас, разбежалась! Музовый беспредел ещё никто не отменял, особенно в такую ночь.

Дамочка нетерпеливо завозилась, долго сидеть на одном месте получалось из рук вон плохо. Я на миг принял свой обычный облик мужика и по-взрослому взял в плен такие зовущие губы. Тяжело вздохнув, вернулся в котоформу, пока моя подопечная непонимающе хлопала ресницами, впав в лёгкий ступор. Она удивлённо распахнула ставшие почти круглыми глаза, но обнаружила перед собой только довольно умывающегося кота.

– Риф, это что было? Я что, напилась в хлам с одного бокала шампанского? – в голосе Авторши начали проскальзывать истерические нотки.

Я подал ей бутерброд с плавленым сыром и яичком и ворчливо проронил:

– Ешь, – коротко приказал и потёрся щекой об обнажённое плечо Тальки, искренне сожалея, что раскрывать все карты пока ещё слишком рано.

На столе ещё оставалось столько всего, что накормить можно было компанию человек из десяти, а не одну малоежку и её Муза. Особенно мне пришлись по вкусу салат из красной фасоли с копчёной рыбой и курица с апельсинами и ананасом. По телевизору показывали откровенную чушь. Поэтому я по-хозяйски развалился у Тальки на коленях и, ласково мурлыкая, прикрыл глаза. Поспать мне так и не удалось, неугомонная Авторша смеялась так, что вздрагивала всем телом от неудержимого хохота. Когда терпение моё совсем вышло, я бросил взгляд на часы и проворчал:

– Таля, имей совесть, четыре утра. Спать уже, как бы, пора.

– Риф, через пятнадцать минут закончится комедия, и пойду.

– Совести у тебя нет, госпожа Автор. Ты так ржёшь, что любая хохотушка от зависти удавится.

Меня нахально проигнорировали. В общем, талетрясение ещё добрых минут двадцать не давало мне уснуть. Наконец, вредная дамочка выключила телевизор, сунула меня под мышку и потащилась в спальню. Зевала она при этом так, что мне стало страшно. Так можно было легко вывихнуть собственную нижнюю челюсть.