Будем жить, ребята!

У меня такой альтернативы не было. Я доел всё печенье из Юркиного рюкзака. Желудок уже скручивало спазмами так, что хотелось выть. Дальше без еды я начну слабеть. К тому же скоро закончится вода. Допустим, две недели я смогу обойтись без еды. Но вода гораздо важнее. Я поставил для себя минимум пол-литра в сутки. И сам же нарушил эту норму. Когда попьешь, вроде не так кушать хочется. А тут еще постоянное журчание родника над головой заставляло скрипеть зубами от бессилия. Близко вода, а не достать.

Следующие два дня я рубил и рубил ниши в стене с перерывами на небольшой отдых. Этих своеобразных ступеней выдолбил где-то на высоту четыре метра. Чем выше поднимался, тем сложнее становилось держаться и лавировать. Фонарь еще работал. Но закрепить его получалось только в кармашке куртки. Свет был неровным, и свою работу я видел плохо. Оттого часто промахивался. Пока везло, что не себе по рукам.

На шестнадцатой по счету ступеньке-лунке фонарь окончательно сдох. Кое-как на ощупь я спустился вниз и сел, обхватив колени. Как рубить дальше ступени, идей не было. Я и так, как эквилибрист, висел на стене с практически отрицательным углом наклона. А тут еще и не видно, где и как стучать ледорубом. Успокаивал себя тем, что нога почти не болит и шансов выбраться больше.

В общем, я сидел, облокотившись затылком о стену, и придумывал алгоритм работы. А когда открыл глаза, понял, что у меня начались глюки. И не просто глюки, а прямо то, что нужно. Альтернативное, так сказать, освещение — от моих рук исходило неяркое свечение.

Создавалось впечатление, что все мои сосуды и капилляры начали переносить не кровь, а свет. Синенький такой. И вполне пригодный, чтобы осмотреться.

Какое-то время я еще думал, что эти галлюцинации уйдут. Но «белочка» попалась настырная. Я даже разулся, чтобы удостовериться в том, что весь такой светящийся. Впрочем, еще немного подумав, я почти смирился с такой подсветкой. Там же наверху что-то случилось. Мы с Германом решили, что это все же не вирус. Иначе меня бы не спасла даже глубокая яма. Вирусы по воздуху передаются. А мы дышим и не умерли до сих пор.

Зато та яркая вспышка, отблеск которой я сам наблюдал, могла как-то повлиять на организм людей. Что-то вроде радиации или ожогов. Есть вероятность, что последствия этого явления я и вижу. Не знаю, что это, и не факт, что оно безвредное. Правда, пока, кроме жажды и голода, ничего не испытываю.

В любом случае буду пользоваться ситуацией. Мне же теперь фонарь не нужен, так что могу продолжать долбить стену.

В этот день я добрался до самого козырька и остановился. Как преодолеть этот выступ, мыслей не было. Пользуясь освещением, что давали собственные руки, я разглядывал Юркин свитер. Мне нужна была веревка. А вязаные вещицы, насколько я помнил, вполне можно распустить на нити. Насколько прочными будут эти нити, отдельный вопрос. Но попытаться стоило.

Эту работу я оставил на следующий день. Снова нацепил на себя свитер с курткой и завалился спать.