(не) Муз (ж) для Тальки

– Она знает, за личиной знойного мачо скрывается дух-хранитель неугомонной Валиски. Буду тебе благодарен, что помог разрешить это неожиданное затруднение. Постоянное присутствие нескольких сортов сыра в холодильнике гарантирую!

Ромуальд переоделся в шорты и футболку. Сунул ноги в удобные тенниски. Нахлобучил на пышную шевелюру «ковбойскую шляпу» и отправился выручать наше вредное сокровище с непредсказуемым характером и заниженной самооценкой.

Дух-хранитель смотрелся сногсшибательно, потягивая холодное пиво «Левенбрё» из небольшой стеклянной бутылки. Когда посвежевшая Талька выпорхнула из дверей спа-салона, ловеласа ждал полный облом, а авторшу – приятный сюрприз с неимоверно синими нахальными глазами.

– Привет, детка. Надеюсь, ты меня ждала? – он лукаво улыбнулся и, склонив голову набок, подмигнул, приглашая присоединиться к балагану и заодно отшить не в меру прыткого хмыря.

– Ромка, тать хвостатый! – театрально пискнула моя вредина и повисла на шее у духа-хранителя, жалуясь, что: – Тут так скучно, что я скоро со скуки помру!

– Ещё чего! А кто мне будет мозг периодически навылет выносить? Хайша и Алька тебе и в подмётки в этом деле не годятся!

– Так что у вас там с рыжей рокершей? Колись, Ромка!

– Чего-чего, всё путём: повстречались и расстались! Она ж надолго никем не увлекается! Алька с мужем, вроде помирились. Вот теперь я решил с тобой на мировую пойти! Талечка, детка, возьми одну наглую морду обратно! Чес-с-слово! Больше не буду на других засматриваться и пропадать надолго!

– Клянись, нахал синеглазый! – Талька откровенно веселилась, видя выражение лица Александра в эти мгновения: по его лощёной роже точно паровым катком проехались, оно вытянулось в длину почти вдвое за счёт отвисшей чуть не до самой земли челюсти.

– Хвост даю! – рисуя пальцем крест на мускулистой груди, пообещал Крыс, сверкая белозубой улыбкой и лучась от удовольствия. – А ты, придурок, канай отсюда! Ещё раз увижу, что вокруг моей девчонки ошиваешься, ноги выдерну из задницы! – потом он сгрёб весело хохочущую авторшу в охапку и уволок на пляж.

Я принял человеческий облик, натянул шорты и майку на случай, если Валиске вздумается без стука ворваться в гостиную, точно маленький неугомонный смерч в водах Миссисипи. Как мне ни было прискорбно признаваться даже себе самому, но впервые с тех пор, как мои глаза впервые увидели солнечный свет, всё-таки допрыгался.

Дом без вредной дамочки казался пустым и холодным. Даже домовушка и проказы почти вездесущей Сфинкс не наполняли его жизнью. Именно Талька со всеми её комплексами и тараканами в голове, занятными историями, непредсказуемыми перепадами настроения и подчас сумасбродными идеями и составляла для меня сердцевину понятия «мой дом». Убери конкретную Авторшу, и каждый угол будет вопить, что Её тут нет.

Ромуальд, покрывшийся за день ровным бронзовым загаром, щеголял в одних белых шортах. Тальке было не по себе, когда она ловила на себе завистливые взгляды даже тех, кто приехал в пансионат со спутником или семьёй. Черноволосый красавец быстро потеснил всех липучих мачо и прочих любителей отпускной клубнички именно тем, что упорно игнорировал всех, кроме своей спутницы.

Обойдённые вниманием соперницы тихонько злословили у неё за спиной, но когда Альд прознал про эту несправедливость, самые ретивые сплетницы в одночасье лишились лучших летних нарядов. По пансионату «Голубые Озёра» заходили шепотки про огромную чёрную крысу с пронзительными синими глазами, которая карает любого, кто завидует чужому счастью.

В общем, теперь общественный интерес крутился вокруг одной темы: кто они, эта странноватая парочка, по вечерам живо обсуждающая новинки литературы и особенности писательского труда под некрепкий алкоголь, а то и просто сок или минералку.

– Талька, нам необходимо засветиться в постели, иначе не убедим всех, что влюблённая парочка после примирения празднует свой второй медовый месяц, – посетовал Ромуальд и почесал указательным пальцем скулу.

Он всегда так делал, когда ситуация грозила выйти из-под контроля.

– Что ты предлагаешь, Альд? – Талька лукаво сверкнула серо-зелёными глазами, заправила настырно лезшую в рот прядь волос за ухо и улыбнулась.

– Надо, чтобы нас с поличным поймала какая-нибудь сплетница из горничных, которые треплют языками о личной жизни отдыхающих. О, одна из них как раз сейчас идёт сюда! Веди себя естественно, крошка. Мы задурим мозг всем, не будь я Ромуальд Хитрый Зуб!

– Талька, надеюсь, ты меня простила совсем? – синие глаза были настолько умоляющими, что Авторше даже не пришлось прикидываться.

Он был моментально прощён за все продукты, стащенные из холодильника. Черноволосый интриган принялся за своё чёрное дело, когда притихшая горничная принялась тихонько подглядывать. На плафон полетел сарафан. Потом Крыс завозился с завязками на кружевном чуть просвечивающем бюстгальтере, тихонько шепнув дамочке на ушко:

– А теперь задай этой сплетнице знатную взбучку и вытури за дверь. Постарайся поднять побольше шума!»– губы сердцееда ласково пробежались по коже шеи Тальки, а я снова ощутил болезненный укол ревности и насупился.

Авторша набрала в грудь сколько смогла воздуха, вцепилась в руку наглой прислуги, оставив на предплечье пять синяков. Через мгновение заголосила, как полковая сирена. Альд довольно потёр ладони, наблюдая за разворачивающимся действом. Дамочка выставила нахалку за дверь и пригрозила в следующий раз нажаловаться на неё администратору санатория. Если та ещё хоть раз посмеет ворваться в их номер без деликатного стука.

Полуодетая скандалистка привлекла внимание всех мужчин, которые появились в коридоре, привлечённые шумом скандала. Горничная попеременно то краснела, то бледнела. Блондинка была готова сквозь пол провалиться. В первый раз в жизни её застукали за любимым подглядыванием.

Закончив экзекуцию, Авторша скрылась в своих апартаментах под громкий стук захлопнутой со всей дури входной двери. Потом лязгнул замок. Толпа с разочарованными вздохами принялась рассасываться. То и дело слышались шепотки:

– А если бы она была совсем раздета, выскочила бы также шустро?»

Наши «голубки» тут же обсудили, как будут действовать дальше. Альд, обернувшись в крысу, закатался по постели, вызывая вполне характерный скрип. Для любого посвящённого он значил только одно: «Аха, блудят!». Моя вредина старательно попискивала и постанывала так, что не поверить было невозможно.

– Теперь иди в ванную и натяни мою рубаху, – он дал дамочке тонкую шёлковую рубашку. - Надевай только на трусики, и ложимся спать. Зуб даю, эта зараза попытается уточнить, на какой стадии наши отношения на самом деле. Не будем разочаровывать эту недалёкую особу.

Смущаясь и краснея, Авторша всё же подчинилась. Она прекрасно понимала, что иначе покоя ей тут не будет. Особенно после недавнего аншлага. Альд особо церемониться не стал. Расстегнул три пуговицы сверху и одну снизу, сделал так, чтобы одно плечо оказалось обнажённым. После чего удобно устроил Тальку на своей груди.

– Не будем никого разочаровывать, малышка. Надеюсь, кое-кто меня не пришибёт за некоторую долю натурализма, – тихонько добавил он, стараясь, чтобы дамочка не услышала.

Подождал, пока они «засветились» и решил, что Альд снова слегка увлёкся. Мне стало совсем плохо. Вскоре забегал по кухне, думая, как бы охладить пыл нашего синеглазого ловеласа. До того, как он влезет в чужой огород со смоквами. Ничего поделать со своей ревностью я сейчас не смог.

Конец