(не) Муз (ж) для Тальки

Глава 4

Препираясь по дороге, мы сильно напомнили мне двух супругов, которые после десятилетий совместной жизни перестали обращать внимание на многие весьма приятные мелочи. Таля была ещё довольно молодой женщиной, чтобы ставить на себе крест и превращаться в небрежно одетую «чопорную старую деву. Когда дама обиделась на весь белый свет за то, что её жизнь, увы, совсем не удалась.

Мы часа три бесцельно шлялись по разным магазинчикам, но ни один наряд ей не пришёлся по вкусу. Я сначала бесился молча, но потом перешёл к более решительным действиям. Воспользовавшись тем, что платья висели тесными рядами, забрался внутрь тканевого леса и от души поточил коготки о роскошное вишнёвое платье, расшитое мелким жемчугом. Когда на полу оказалась изрядная горстка оторванных бусинок, повернулся к ним хвостом и совершил любимую кошачью операцию. Задрав хвост трубой, я гордо покинул место преступления.

По пути, чтобы немного успокоиться, стребовал с Тальки купить мне три пирожка с ливером. Их я унюхал в маленьком кафе. Моё маленькое чудовище сначала попробовала возмущаться, что жареные пирожки вредны для здоровья, но быстро осеклась под моим осуждающим взглядом и молча выполнила мою просьбу.

Сама вредина ничего себе брать не стала, хотя я заметил, как она принюхивается к запаху свежесваренного кофе. Как и тайком косится на витрину с тортиками и пирожными. В общем, задерживаться там мы не стали. Я лопал честно заработанную снедь, нимало не смущаясь градом сыпавшихся на пол крошек. Невидимый облик скрывал пирожки, но чавканье разносилось далеко окрест. Прохожие удивлённо озирались и с подозрением поглядывали на Тальку, потому что издавать эти неприличные звуки попросту больше было некому.

Проходя мимо стойки с кружевными блузками, я на минутку остановился и вытер тонкой тканью мордочку и лапки, подумав, как бы заставить Авторшу обзавестись такой милой вещицей в гардеробе. Впрочем, это приобретение могло и немного подождать. 23 февраля уже не за горами, и тогда наступит уже мой черёд вредничать.

Наконец, остался последний магазин, куда мы ещё не сподобились заглянуть. Видимо, боги всё же решили сжалиться над бедным измочаленным Музом, и моя заноза увидела тёмно-синее платье, длиной немного выше колена, с чехлом, в меру пышной юбкой и декольте с чашечками. Тоненькие бретельки были призваны удерживать это великолепие на хрупких плечиках хозяйки. Украшение из тонкого газа и замысловатой пряжки лишь добавляло ему очарования. Продавщица пожаловалась, что наряд этот меряли многие, но он никому так не подошёл. Мысленно скрестив пальцы на удачу, я взмолился, чтобы моим мучениям, наконец-то, настал счастливый конец.

– Ну, надо же! – черноволосая женщина недоверчиво посмотрела на Талю, – будто по вашим меркам шили. Уже полгода его меряют, а оно мало. Берите, я вам даже скидку сделаю.

Пользуясь тем, что меня никто не видит, скорчил продавщице мерзкую рожу и промурлыкал:

– А на меня кружевные панталоны с прорезью для хвоста у вас найдутся? – и я сыто икнул.

Женщина изменилась в лице. Она сначала побелела, потом покраснела, после чего посерела и грузно шлёпнулась на стул, яростно потирая виски. Я удовлетворённо кивнул ушастой головой. Потом стал важно расхаживать вдоль прилавка, картинно заложив передние лапы за спину. Впрочем, видеть меня сейчас могла только Таля.

Оплатив покупку, она торопливо вышла в коридор. Я немножко подумал и метнулся к прилавку. После чего грозно прошипел:

– Слышь, грымза старая, а где тут у вас, ну, как его, ватер-клозет? – и, не дожидаясь ответа, громко стуча когтями по линолеуму, умчался за удравшей Авторшей.

Туфли, заколка, украшения и колготки к платью нашлись довольно быстро.

– А теперь, Таля, мы идём покупать то самое изумрудное бикини, – промурлыкал я и проскользнул в магазинчик, где продавали купальные костюмы всевозможных фасонов и расцветок.

Продавщица выложила перед нами целый ворох изящных вещиц. Я присел перед примерочной и грозно велел Тальке перемерять их все и показаться мне.

– Может, тебе ещё и задницей повихлять? – ядовито осведомилась Талька.

– Ну, если тебе так хочется, с удовольствием просмотрю.

В ответ раздалось рассерженное гадючье шипение, и Авторша со звоном запахнула занавеску. Я удовлетворённо потёр лапки.

Вскоре кусок портьерной ткани отъехал в сторону, и показалась она: сиреневая полоска тонкой ткани украшала длинные бедра, но вот её товарка, разместившаяся на груди, откровенно портила вид. Хрупкая, но изящная фигурка девушки становилась похожа на канцелярские счёты, к которым приделали ноги. О чём я незамедлительно и сообщил. В ответ на мою реплику я получил порцию гюрзового яда и пожелание, чтоб мне провалиться.

Казённым голосом я промурлыкал:

– Следующее.

Красно-розовая модель тоже меня не впечатлила:

– Ты в ней похожа на карамельку в бумажной цветной обёртке, которая полдня провалялась в луже, – тут я поспешно пригнулся, уклоняясь от плевка серной кислотой.

Обождав, пока шипение и ворчание слегка поутихнут, трижды хлопнул лапками и возвестил:

– А типерь, прикрасная Гюльчитай, – и притворно закачал головой, имитируя арабского шейха в нетерпении.

Новое бикини щеголяло зелёным цветом. Ловко прижимаясь к потёртому линолеуму, я заполз под стоявшие сзади вешалки переждать разбушевавшийся на несколько минут самум. Когда угроза миновала, осторожно выглянул из укрытия и, подражая одному недавнему телефильму, проверещал:

– Внимание! Хасике-султан Талисса! – отъехавшая в сторону занавесь открыла мне довольно интересную картину: полоска шириной в ладонь мягко обнимала девушку снизу, вторая задорно приподнимала небольшую грудь, невольно наводя на мысль о главном новогоднем дереве.

Я хмыкнул и пустился нарезать вокруг ожившей статуи неширокие круги. Придирчиво рассматривал Авторшу то с одного, то с другого ракурса. Меня устроило всё, кроме оттенка.

– Миленькая ёлочка, – с загадочным видом выдохнул и осмотрел её ещё раз со всех сторон. – Заверните, берём, – вынес окончательный вердикт. – Поэт споёт про изумрудов горы, а я предпочитаю ель. Меряй уже и изумрудное, – лениво проронил и сощурил насмешливые глазищи.

Таля метнула в меня уничижительный взгляд и снова скрылась в недрах примерочной, что-то неразборчиво пробурчав себе под нос. На этот раз она провозилась довольно долго. Я уже начал терять терпение и собирался ворваться внутрь, чтобы поторопить копушу.

– Таля, ты, что там, застряла? – мурлыкнул я и подошёл ближе к занавеске, скрывающей от меня Авторшу.

– Подождёшь, – раздражённо донеслось в ответ, – тут сплошные ремешки, пока все расправишь, руки отвалятся.

Когда дамочка соизволила, наконец, появиться, я от изумления плюхнулся на пол там, где стоял. Зрелище было то ещё: верхняя часть была похожа на шёлковую изумрудную паутину, которая открывала гораздо больше, чем скрывала, не нарушая общепринятых норм приличий. Нижняя отличалась лишь большей плотностью ажурного плетения. Маленькие изумрудные стразы кокетливо мерцали в свете светильников.

– И это мы тоже берём, – заметив, что вредная дамочка намерена возражать, я прошипел: – И нечего тут возмущаться. Вон те ещё два сарафанчика примерь под цвет бикини. Ты уже совсем забыла, каково это, ощущать себя женщиной, а не машинкой для зарабатывания денег, – и топнул на строптивицу лапой, показывая, что разговор окончен, и приговор обсуждению уже не подлежит.

В общем, устал я так, что Тальке пришлось тащить домой не только покупки, но и мою чуть живую от изнеможения тушку.

Когда мы вернулись домой, я вылакал две мисочки с молоком и даже от ужина отказался. Спать хотелось неимоверно сильно. Соскальзывая в ласковые объятия сна, я проронил:

– Надень изумрудное бикини попробуй описать кокетливость цветочной феечки и её легкомысленный наряд. Что-то в этом роде, но как коротенькое платьице. Разбуди меня через пару часиков, посмотрим, что у тебя получится.

Что ответила моя Авторша, я так и не успел услышать. Предновогодний шопинг окончательно меня доконал.

Сон, который я увидел, мне совсем не понравился. На лесной полянке, залитой ярким солнечным светом, танцевали бабочки и проносились ярко-голубые стрекозы. Талька, облачённая в давешнюю изумрудную паутинку, кокетничала с каким-то незнакомым парнем. За спинами обоих трепыхались слюдяные крылышки. Когда незнакомец протянул лапищи к моей протеже, я взвыл в голос и кубарем скатился с кресла.

Было уже совсем темно. Электронные часы показывали три часа ночи. «Вот ведь поганка ленивая, – с досадой подумал я, – решила пофилонить. Неужели было так трудно разбудить, как просил? Ну, ничего, ты ещё научишься писать настоящие книги, а не тот пластилин, который создаёшь сейчас».

Я спрыгнул на пол и решительно протопал на кухню, прикидывая по дороге, как наказать ветреную Авторшу за испорченный отдых. Отыскал в холодильнике упаковку ветчины, сожрал грамм двести любимого мясного продукта, налакался молока и даже пару раз забрался лапкой в высокий пластиковый стакан со сметаной.

Подкрепив свои силы, я отправился проинспектировать, чем занята вредная дамочка, а потом лечь спать дальше. Тут из спальни Тальки раздалось лошадиное ржание. Ещё не доводилось мне слышать ничего подобного, как будто она в истерике бьётся от хохота. Естественно, пропустить такое событие было выше моих сил.

Моя подопечная, уютно устроившись в кресле, смеялась так, что у неё даже слёзы из глаз градом катились. Вместо обычного смеха из горла уже вырывались судорожные всхлипы и сипение. Потом она что-то быстро набрала на клавиатуре, видимо, комментируя интересную новость. Я осторожно подкрался сзади и подсунул лобастую голову под руку. Мне было так любопытно, что развеселило мою вредину, что проняло конкретно.

Перед моими глазами была страничка на СИ некоей Vedma23 с названием произведения: «Любовь здесь больше не живёт...». Прочитав текст и ужаснувшись количеству ошибок и опечаток, я всё же вынужден был признать, что идея хороша и сюжет довольно динамичен и с юморком. После пары минут раздумий озвучил приговор:

– Отдохнула? Посмеялась? Готовить на новогодний стол, сам проверял, есть из чего. Брысь спать! Завтра ты мне про цветочную феечку доделаешь. Как-никак тридцать первое, а мы так с места ещё и не сдвинулись в деле повышения твоей авторской квалификации. Выключай ноут и марш в кровать!».

– Отстань, зануда, – почти прошептала Авторша и указала мне рукой на дверь, – дай хоть сейчас полазить по любимым страничкам.

– Ах, ты дерзить вздумала и брыкаться? Завтра мы перепишем историю про цветочную фею, добавив мужской персонаж. Я тебя часиков в девять подниму, позавтракаем и будем работать.

Видя, что Таля осталась глуха к доводам разума, я выдернул модем и удрал под диван в гостиной, мявнув на прощание:

– Не переживай, утром верну!

Твою ж дивизию! Мерзкий сон решил начаться с продолжения. Смазливый брюнет галантно подал Тале руку, и они куда-то помчались, распугивая бабочек и прочую мелкую живность. Больше всего меня возмутило, что изумрудное бикини в сновидении трансформировалось в весьма скаредное платьице. Фей кидал такие взгляды на спутницу, что у меня возникло непреодолимое желание выцарапать нахалу глаза.