Тени Альвиона

Вытерев камень и спрятав его в карман, Имрок Дейн забрал из моих ослабевших пальцев кинжал и произнес голосом, в котором не было ни капли отцовских чувств:

– Теперь, когда мы разобрались с этими сентиментальными подробностями, я хотел бы выяснить то, ради чего пришел сюда.

Он двинулся так быстро, что я и моргнуть не успела, – миг, и он развернул меня лицом к остальным, а шею ожгло болью. Лишь через секунду я поняла, что Имрок Дейн приставил к моему горлу острие кинжала.

Кьяра, враз побледневшая, резко спросила:

– Что ты делаешь?

По спине у меня прошел озноб. Я заметила, как Кинн дернулся, но тут же замер, когда, с силой сжав мое плечо, Глава Карателей спокойно проговорил:

– Мне без разницы, кто ответит, но я хочу услышать ответ на свой вопрос: каким образом не-дремеру удается выживать в Квартале Теней?

Нейт и Ферн напряженно застыли у края моста. Чуть в отдалении недоумевающе перешептывались Тайли с Глерром. Я посмотрела на бледного Кинна – в его взгляде горела решимость – и едва слышно прошептала:

– Кинн, нет…

Расправив плечи, он четко сказал:

– Благодаря эрендину.

Карательница с шумом втянула в себя воздух, а Имрок Дейн резко спросил:

– Где он?

Острие кинжала надавило мне на кожу, и я поморщилась от боли. Кинн с ненавистью ответил:

– У меня.

– Отдай его. И предупреждаю: у тебя только одна попытка.

– Сначала отпустите Виру.

– Нет. Сначала камень.

Кинн достал из-за пазухи черный мешочек и, подойдя ближе, по знаку передал его Карательнице. Та развязала мешочек и вытряхнула камень себе на ладонь.

Рука Имрока Дейна дрогнула, и кинжал оцарапал мне шею.

Кинн с яростью сказал:

– Вы обещали отпустить Виру.

Чуть отодвинув острие, но не делая попытки меня отпустить, Глава Карателей спросил:

– Это ты его пробудил?

С трудом сглотнув, я прошептала:

– Это сделала я.

Имрок Дейн наконец убрал кинжал и, повернув меня к себе лицом, бесцветным голосом произнес:

– Ты пробудила его? Ты, дремера?

Несмотря на боль, я подняла подбородок.

– Да, я.

Через пару мгновений он, продолжая держать меня за плечо, коснулся браслета на своем запястье и заговорил с Карательницей, но я не поняла ни слова – звуки странно искажались. Опустив глаза, я разглядела на браслете пластину из темно-фиолетового камня и вспомнила, что это роммий. Такими же браслетами воспользовался Утешитель Йенар, когда допрашивал меня у Лисиц-торговцев.

Было невозможно понять, о чем они разговаривали, но, кажется, спорили – точнее, он что-то ей говорил, а она возражала. Наконец они пришли к согласию.

Имрок Дейн снова коснулся роммия и, прежде чем заговорить, обвел всех пронзительным взглядом:

– Что ж, признаюсь, я не ожидал подобного поворота событий, но если Предки предлагают такой подарок, то будет глупо им не воспользоваться. Итак, Кинн Террен, – на этих словах я вздрогнула, – тебе выпал шанс исправить то, что натворил твой отец, а моя младшая дочь тебе в этом поможет.

– О чем это вы?.. – начала я, но он меня перебил:

– Вы всё узнаете в свое время. Пока скажу только, что вас ожидает путешествие.

– Путешествие? Куда? – не удержалась я.

– В Энтану.

Что? В голове прозвучал басовитый голос Лайна, торговца из клана Лисиц: «Энтана мертва. Проклята».

Имрок Дейн бесстрастно продолжил:

– Будет лучше, если вы отправитесь добровольно. Крови на сегодня достаточно.

Голова у меня закружилась от накатившего бессилия, а в горле встал ком. Я хотела спросить, можем ли мы попрощаться с остальными, но в этот миг взгляд Главы Карателей метнулся мне за спину, и прозвучал спокойный голос Нейта:

– Каким бы ни было задание, им наверняка понадобится помощь. Позвольте мне поехать с ними, я… обязан Вире жизнью.

– Я тоже поеду, – заявила Кьяра, и мое сердце защемило.

Ферн громко фыркнул.

– Всё веселье – и без меня? Даже не надейтесь.

Я внимательно посмотрела на Имрока Дейна, но он не спешил отвечать, будто раздумывая, стоит ли соглашаться. Тут раздался еще один голос – поначалу робкий, а потом ставший громче и уверенней.

– Я… я тоже хочу помочь, – сказала Тайли. – Если бы Вира меня не нашла… Я у нее в долгу.

– А я всю жизнь мечтал путешествовать! – вдруг звонко заявил Донни, и я охнула, а Ферн ругнулся:

– Мелкий паршивец, ты еще куда!

Но мальчуган проскочил мимо него и, едва не сбив меня с ног, замер рядом. Он во все глаза глядел на Главу Карателей и, казалось, ни капли не робел.

– Вы не смотрите, что я такой маленький, зато я ловкий и пролезу туда, куда другие не смогут!

Я ожидала, что Имрок Дейн осадит наглеца или вообще запретит нас сопровождать, но он лишь прищурил глаза и, оглядев всех, обратился ко мне:

– Возможно, с их помощью вы справитесь быстрее. Но помни, Вира, если кто-то поставит эту миссию под угрозу – отвечать придется вам двоим. Если ты в них уверена… Решай.

Он наконец отпустил мое плечо, и я обернулась.

Нейт, Ферн и Тайли встали рядом с Кинном и Кьярой – на всех лицах была написана такая решимость, что на мои глаза навернулись слезы. Я повернулась к Донни. Заметив мой взгляд, он попятился, но не к дремерам, а в сторону Карателей:

– Нет-нет, даже не думайте! Я поеду с вами!

– Донни… – проговорила я мягко.

– Что? Хотите сказать, будет опасно? – Внезапно вся его веселость испарилась, и он будто мигом повзрослел. – Опаснее, чем в Квартале? – Донни посмотрел на меня исподлобья. – Я должен был умереть три месяца назад, но выжил. Я уже не ребенок.

Горло у меня перехватило. И внезапно я подумала о другом мальчишке, который не только смог выжить в Квартале в одиночку, но и помог спастись другим.

Донни… В нем столько энергии, любопытства, безрассудства… Если он останется здесь, кто присмотрит за ним? Глерру хватит Тиши и Мара с Люциллой, не говоря уже о новых дремерах, если те появятся в Квартале. Что, если однажды Донни станет скучно и он захочет уйти к Бэлле и ее компании?

А еще Рисса… Не похоже, что Каратели на самом деле готовы с ней разобраться. Что, если Донни додумается искать ее сам?..

И я решилась.

– Хорошо. Ты поедешь с нами, но только при условии, что будешь беспрекословно слушаться.

– Да! – вскричал Донни, тут же расплываясь в широкой улыбке.

Сзади послышались вздох и бормотание Ферна:

– Когда я говорил «веселье», я не думал, что записываюсь в няньки…

– Тебя никто не заставляет, – громко прошептала Кьяра.

Он начал что-то отвечать, но тут Имрок Дейн повысил голос:

– Мы и так потратили много времени. Подходите по одному. – Он шагнул ко мне и вновь взял за плечо. – Имейте в виду: попытаетесь сбежать – пострадает Вира.

Первым к Карателю, который вытащил из кармана металлическую фляжку и крохотную шкатулочку, подошел Кинн. Едва он запил предложенный камешек, к нему приблизилась Карательница, готовая вывести его из Квартала, и в это мгновение во мне что-то дрогнуло.

Что, если я вижу его в последний раз?

Возможно, мы увидимся всего через пару минут, но ведь никто точно не знает, что будет после. И если я чему-то и научилась в Квартале Теней, так это тому, что важные слова надо говорить сразу – здесь и сейчас, – потому что «после» может и не быть.

– Подождите! Кинн!..

Он обернулся – я заглянула в его дымчато-серые глаза и, не обращая ни на кого внимания, произнесла:

– Когда ты меня спросил, почему я каждый раз тебя спасаю, я сказала не всю правду. – Всё вокруг отдалилось, остались только мы с Кинном. – На самом деле я спасала тебя потому, что люблю тебя, Кинн Террен. – Шепотом я повторила: – Я люблю тебя, Кинн.

Карательница за плечом Кинна громко хмыкнула и, резко развернув его, вытолкнула за пределы Квартала.

Но мне хватило тех мгновений, пока мы смотрели друг другу в глаза, чтобы увидеть в его взгляде изумление и – радость.

Оглушенная, я не заметила, как дремер вывели за щит, и очнулась только тогда, когда рядом осталась одна Кьяра.

– Это было… смело, – раздался вдруг сзади голос Глерра.

Имрок Дейн отпустил меня, и я обернулась. Синеглазый дремер посмотрел на нас с Кьярой и задумчиво проговорил:

– Значит, сестры… Честно, не ожидал, хотя и видел ваше сходство.

Кьяра тихо фыркнула и, взглянув на младших дремер, сказала юноше:

– Береги их. Теперь, кроме тебя, у них никого нет.

Он серьезно кивнул, а она повернулась к Имроку Дейну.

– Вы обещаете разобраться с убийцей?

Помедлив, он холодно ответил:

– Убийца понесет заслуженное наказание.

Оглянувшись напоследок, сестра направилась к Карателю с камнями, а Глерр протянул:

– Знаешь, я все-таки хочу написать ваш портрет. Заново.

– Надеюсь, я когда-нибудь его увижу, – тихо сказала я.

Когда я запила водой крошечный камешек – на этот раз не почувствовав никакого жжения в груди, – я обернулась.

Глерр улыбался, но в его улыбке сквозила грусть. За его спиной плакала Люцилла, прижав к себе Тишу, а Мар стоял рядом, неловко ее приобняв. Через улицу, в тени арки, я разглядела четыре темные фигуры – все в черном, даже Бэлла, в память о Сае.

Тяжелые тучи всё ползли по небу, нагоняя сумерки, но, когда я помахала рукой на прощание, мне помахали в ответ – и Глерр, и Тиша, и Мар, и Люцилла. От этого простого жеста в груди у меня потеплело, и, вытерев выступившие слезы, я вслед за сестрой покинула Квартал Теней.