Зеленый

Глава 1

Блэк

Это случилось, когда полностью стемнело, ночное небо почернело, а холодный ветер сбивал людей с ног, выбивая дыхание, словно сам был оружием.

Вот тогда-то это и произошло.

Вот когда я совершил немыслимое.

То, что думал никогда не совершу вновь.

Но тьма, чернота захватила и держала меня, как уже бывало не раз. Вот тогда и раздался звонок. Было практически невозможно отказаться.

Хруст под подошвами моих ботинок пробуждает воспоминания о временах, когда мне не приходилось думать ни о ком, кроме себя. Честно говоря, в те времена мне было совершенно наплевать на всех.

Сейчас все по-другому.

Я имею даже больше, чем когда-либо рассчитывал иметь в жизни.

Моя жизнь практически идеальна.

Полная семья.

Для многих моя жизнь — предел мечтаний.

Именно она смогла дать мне все это, просто оставаясь самой собой.

Моя Роуз.

Вот только…

Внутри…

Блядь, глубоко внутри…

Тьма угрожает выскользнуть наружу, чтобы поиграть. И иногда — не так часто — мне приходится ее выпускать. Так правильно.

Во многих отношениях, возможность не сдерживать себя — это правильно. Это помогает мне быть тем мужчиной, который нужен Роуз. Или я так считаю.

То, что я делаю, помогает мне оставаться тем мужчиной, которого она желает. Хотя даже не так… заслуживает видеть в своем доме. Это помогает мне быть отцом, которым я всегда должен быть — потому что все они в моем гребаном сердце, каждый держит по кусочку, чего больше никому никогда не удавалось. Я даже не понимаю, как так вышло. Роуз, скорее всего, забрала этот орган целиком, еще когда нам было по шестнадцать. И, если быть честным, до этого момента я совершенно об этом не задумывался.

Но так правильно, и я так хочу. Она заслуживает этого. Если кто и может заглянуть в мое сердце, то это она, Роуз. Я был бы рад вырвать его и отдать ей, чтобы она поняла, что биение в моей груди для нее. Только ради нее. Без Роуз я был бы просто ходячим мертвецом.

— Только не ты! — говорит он тихим голосом и опускает руки.

Потом качает головой и делает большой шаг назад.

Кожей чувствую, как будет расстроена Роуз, если узнает, но это не останавливает меня от того, что я собираюсь сделать. И не остановит.

— Ты не можешь здесь находиться, — снова говорит он.

Ветер усиливается, бьет меня по лицу, но я не двигаюсь с места, оставаясь ровно там, где был, пока наблюдал за ним. Правой рукой сжимаю пистолет — глушитель уже навинчен на ствол.

— Ты же больше не работаешь! — опять пробует он, теперь уже в бешенстве, особенно потому, что я не удостаиваю его ответом.

Он ищет пути отступления, но бежать некуда.

Девушка позади него шевелится.

Я думал, что она мертва, но, видимо, ошибся.

Он оглядывается на нее, затем быстро переводит взгляд на меня:

— Я нашел ее такой, клянусь! Ты должен мне верить!

Он врет.

Блядь! Чертов лживый засранец.

Девушка приходит в себя. Ей удается сесть, а потом она открывает рот, чтобы закричать, но я качаю головой, предупреждая, что наблюдаю за ней.

— Уходи, — кричу ей.

Она вскакивает на ноги, но он встает у нее на пути, не давая ей пройти.

— Ты не можешь отпустить ее, но удерживать меня. Я просто пытался помочь.

Когда он касается ее живота, слезы начинают бежать по ее щекам. Она боится его. Не просто напугана, она в ужасе. Но еще больше ее пугает пистолет, дуло которого я сейчас направил на него.

Его рука падает с ее талии, и девушка бежит, стараясь быстро прошмыгнуть мимо меня, прочь из переулка.

Теперь остались только он и я.

Пальцы покалывает, так хочется спустить курок. Покончить с этим прямо сейчас. Убить его.

Он больной. Я видел, как он ударил ту девушку и протащил ее вниз по улице, как если бы она была всего лишь игрушкой, и он имел бы право ее трогать.

Вот только…

Она ему такого права не давала.

Роуз.

Она возникает в моих мыслях внезапно.

Трясу головой.

Прямо сейчас я должен быть дома. С ней. В нашей постели, прижимаясь к ней и целуя ее в шею. Убирая ее длинные, прекрасные, светлые волосы в сторону и накручивая локоны на свои пальцы, чтобы притянуть ее поближе.

Ей нравится, когда я веду себя грубо.

— Давай, мужик, мы можем это уладить.

Эти слова вырывают меня из оцепенения, из того места, где я должен быть сейчас. Оттуда, где спят моя женщина и дети.

Я должен быть там.

Но это у него не в первый раз. Дело — есть дело, и неважно, как сильно мне бы хотелось его избежать. Деньги получены, и работа должна быть выполнена.

И последняя жертва этого подонка теперь будет действительно его последней жертвой.

А я… ну, он точно не будет последним. Как бы я ни старался убедить себя в обратном.

— Я могу заплатить. В два раза больше, чем тот, кто тебя нанял. — Он кусает губы и смотрит вниз.

Он врет. У него нет денег. И совсем неважно, будь он даже самым богатым ублюдком на земле, контракт уже подписан. Я не отказываюсь от своего слова — это кодекс, по которому я живу, так я веду дела. Поэтому я лучший и поэтому все хотят работать со мной.

Даже не утруждаю себя ответом, просто качаю головой.

Вдалеке раздается вой сирены. По улице идет пьяная компания, хотя в нашу сторону пока никто не смотрит. Да и зачем им это? Тут темно, страшно. Это просто переулок, расположенный между двумя кирпичными стенами, холодное и непривлекательное место. Кому вообще может быть интересно, что здесь происходит?

Когда вырастаешь, то обязательно усваиваешь одно правило — никогда не ходить в места, где тебя не видно. В таких местах — мрачных, темных — прячутся люди, как я. Те, кто готовы убивать.

И мы убиваем. Уничтожаем всех и каждого, кто попадает в наш список. И моя работа — убедиться, что все выполнено правильно.

Верно.

Без суеты.

С первого раза.

Прямо как у меня и Джона сейчас. В таком же месте, как те, куда он приводил своих жертв. Там, куда никто не хочет идти, где не услышат приглушенные крики или плач.

Он делает глубокий вдох, когда осознает неизбежное. Потом закрывает глаза и пытается протиснуться мимо меня. Но это невозможно. Никто не сможет сделать это, пока я не позволю. А ему я не собираюсь позволять.

Он замечает движение быстрее, чем успевает среагировать его тело. Широко раскрывает глаза в тот момент, когда я пальцем нажимаю на курок. Потом падает на землю и рукой тянется, чтобы прикрыть грудь в том месте, где теперь застряла моя пуля. Он не утруждает себя тем, чтобы посмотреть на меня, да и зачем? Ему осталось жить считанные минуты.

Но никто не придет его спасать.

Не в этой жизни.

Я глубоко вдыхаю, когда Джон делает свой последний вдох, и на моих губах появляется ухмылка. Затем я разворачиваюсь и ухожу из этого переулка.

Я вернулся…