Стихийник: Артефакт душ

Эпилог

Жнец выполнил обещание: как и просил Райнхард, перенес их в спальню короля Олдрика, который храпел, обнимая бутылку. Но, видать, спал он некрепко, раз ввалившиеся в его покои незваные гости заставили короля подскочить и выхватить из-под подушки короткий меч.

– Лекаря, срочно! – громыхнул Райнхард, укладывая Айлеха на постель.

– Что? – не совсем понимая, что происходит и не снится ли это ему, Олдрик выпучил глаза. Несколько мгновений открывал и закрывал рот. – Райнхард?!

– Нет, безымянный, твою мать! Веди сюда лекаря и Еремиаса!

– Да-да, сейчас, – Олдрик выпорхнул из дверей, а Райнхард наконец вытащил из груди парня кинжал и прижал к ране скомканную простынь. Жнец еще некоторое время стоял в стороне и вглядывался в лицо Айлеха, надеясь, что тот выживет. А потом, поняв, что он здесь лишний, не прощаясь, скользнул в портал.

– Бездна, где носит лекаря?!

– Я здесь.

– Эйлин?

Теперь Райнхард напоминал Олдрика, что недавно пучил обезумевшие глаза и не понимал, что происходит.

– Не мешай, – она оттолкнула стихийника от кровати, собрала светлые волосы на макушке в пучок и открыла пухлую сумку, в которой хранилось невероятное количество пузырьков, мазей и всякого рода инструментов. Достав флакон с мутноватой жижей, она ловко откупорила его и осторожно влила несколько капель парню в рот.

– Обезболивающее, – зачем-то пояснила она Райнхарду и Лойтеру, которые смотрели на неё, как на пришествие Изначальных.

Лойтер первым пришёл в себя и глухо, выдавая волнение, спросил:

– Где Иоланта?

– Спит, конечно. Третья дверь по коридору направо, но, думаю, не стоит её тревожить, она совсем недавно уснула.

Лойтер кивнул и кинулся в коридор, нашёл третью комнату и тихонько отворил дверь. Полоска света действительно выхватила бледную девушку, чьи медные волосы разметались по подушке. Альв с облегчением выдохнул и вошёл внутрь. Некоторое время любовался хрупкой фигуркой, утопающей в королевских размеров кровати, а потом присел на самый краешек.

Веки девушки дрогнули, и она открыла глаза:

– Лойтер?

– Да, это я. – Он взял её хрупкую ладошку и начал гладить.

– Лойтер! – Иола по-девичьи взвизгнула, вскочила и обняла сида, чуть не свалив его на пол.

– Поосторожнее, я не в самой лучшей форме.

– Лойтер, это правда ты? Но как?

– Сам не понимаю. Возможно, я умер и это мои последние фантазии.

Девушка улыбнулась и несильно его ущипнула.

– Чувствуешь?

– Да…

– Значит, не говори глупостей. – Она потянула его на кровать, сдвигаясь в сторону: – Ложись, тебе надо отдохнуть.

Лойтер колебался всего мгновение. Если девушку не смущал вид грязного и ободранного альва, то его и подавно. Действительно, он слишком устал, чтобы приводить себя в порядок. По крайней мере, не сегодня и не сейчас, когда у него осталось так мало времени, чтобы провести его с Иолой. Завтра она узнает, что Айлех тоже здесь, и непременно забудет об их приключениях, а он… он будет всегда помнить и хранить в сердце любовь к этой хрупкой, но, в то же время, сильной духом девушке.

– Эйлин? Как? Почему?..

– Тише, – не обращая внимания на стихийника, спокойно обронила женщина, заканчивая шить рану. – Теперь всё будет хорошо, – ее зелёные глаза излучали уверенность, руки – опыт, а голос – силу, которая помогала излечиться.

– Подержи, – обтерев кровь, она наложила повязку. – Хорошо, что органы не повредили, иначе мальчик не выжил бы.

– Айлех.

– Что?

– Его зовут Айлех.

Эйлин вздрогнула. Бинт выпал из её рук.

Райнхард усмехнулся и вложил лоскут обратно в её руки. Женщина поджала губы, собралась, и уверенными движениями закончила повязку. Только после того как убрала инструменты и пузырьки в сумку, она подрагивающей рукой тронула пряди, что были такими же белыми, как у Райнхарда. Тыльной стороной ладони провела по щеке Айлеха и взяла в руки амулет с руной ветра, что висел на его шее:

– Такой же, как у тебя.

– Нет, лучше. Его амулет не тронут проклятием.

Глаза женщины увлажнились. Сердце сжалось от тоски и боли:

– Это правда он? Мой Айлех?

– Наш, – как бы между прочим заметил Райнхард, и Эйлин улыбнулась. – Больше ты от меня его не спрячешь.

– Я и не прятала. – Эйлин тихонько поднялась и подошла к окну. Некоторое время она собиралась с мыслями. – Тот год был для меня тяжёлым. Отец погиб, за мной велась охота, троготы наступали на пятки. Чудом мне удалось добраться до Срединных земель, где меня приютила одна гномиха. Я думала остаться у нее или поселиться в деревне у подножия горы, но меня нашли. Слава Изначальным, к тому времени я уже родила. Меня в буквальном смысле выкрали из дома. Меня ждала смерть, но леди Клерен, мать правителя Таврии, прознав про мой дар целителя, выкупила меня, и я стала им прислуживать.

– Они тебя обижали?

Эйлин опустила взгляд. Горестные воспоминания давались с трудом.

– Ты же знаешь, даже если сид незаменим, уважения к нему не прибавится.

Райнхард развернул к себе женщину и стер с её щеки слезинку.

– А как же Олдрик?

– Олдрик выиграл меня за партией в кости. Четыре года, как я под его защитой.

– Хороша защита: отправить тебя на Олений остров, чтобы избавиться от леди Онелии и подложить под её мужа? – Темные брови сошлись над переносицей.

– А ты всё такой же резкий, – улыбнулась женщина и провела пальцем по раненой щеке стихийника: – Садись, я зашью твою рану. И нужно залатать запястья.

Но Райнхард перехватил её руку. Глаза недобро блеснули в ожидании ответа.

– Никого я не убивала. И не спала со стариком. Уж не настолько я себя не уважаю. Но жить там пришлось: артефакт нужен был Олдрику, и я согласилась его достать.

– Почему же не сказала, когда появился я?

– А зачем? – соблазнительно улыбнулась Эйлин, меняясь в лице. – Тогда бы не было так интересно. Мне понравилось играть холодную и отстранённую стерву.

– Но ты меня чуть не отравила!

– Подумаешь, дала тебе выспаться! – хмыкнула женщина и пожала острыми плечиками: – От сон-травы еще никто не умирал.

Райнхард не знал, чего желал больше: сомкнуть свои пальцы на длинной шее или поцеловать Эйлин. Но сердце победило разум: он притянул к себе женщину, которая пахла вереском и диким медом, и поцеловал. Долго, наслаждаясь каждым мгновением. Но, чтобы не потерять разум, отстранился и, не говоря ни слова, вышел прочь.

За дверью он столкнулся с Еремиасом.

– Не ожидал?

– Чего именно? Что у меня есть сын с даром стихийника или что Эйлин окажется здесь?

– Случайности не случайны, если не знаешь, что это случайно.

– Не заговаривай зубы! Это ведь ты всё устроил?

– Что именно? – развёл руками Еремиас и повел стихийника в свой кабинет, где, нервно меряя комнату шагами, их ожидал Олдрик.

– Это ты семнадцать лет назад пришёл «вовремя», чтобы Эйлин смогла сбежать от меня.

– Ну, тут ты переоцениваешь мои способности.

– А потом годами изводил меня мыслями, что нужно найти артефакт, хотя он мне нахрен не сдался.

– Глупости!

– А потом подогрел мой интерес, подсунув Эйлин в замок Бария. Это было низко.

Еремиас пожал плечами:

– Ничего подобного.

– Не удивлюсь, если ты и про Иоланту знал, знал, где её искать, иначе не вернул бы амулет в том лесу. – Стихийник хлопнул себя по лбу и поражённо уставился на старика, который даже не пытался скрыть лукавой улыбки в своей всклокоченной бороде. – Тебе нужна была не только Иоланта. Тебе были нужны все мы!

– Райнхард, – Олдрик наконец обрел голос и подошёл к стихийнику, – близится война, и она затронет всех и каждого. В какой бы норе ты ни прятался и сколько бы себя ни уговаривал, что это тебя не касается, она не пройдёт стороной. Я предлагаю забыть старые обиды и принципы, принять новую реальность и помочь нам перекроить мир. Помирить людей с сидами и вернуться к истокам.

Райнхард открыл рот для возражений, но Олдрик опередил его:

И вот еще что, – он подошёл к столу Еремиаса и достал оттуда медальон с руной. – Кажется, это твоё. Ты выполнил мою волю, и я возвращаю её тебе. Надеюсь, теперь ты будешь свободен. – Олдрик похлопал Райнхарда по плечу и направился к выходу. – Пойду прикажу, чтобы приготовили еще комнаты. Надеюсь, ты всё же решишь остаться.

Сказать, что мужчина был обескуражен, значит, ничего не сказать. Он смотрел на блестящую медяшку так, словно она собиралась его ужалить.

– Не пытайся постичь то, что нам неведомо. Но могу сказать одно: ты свободен от своего проклятия, оно больше тебя не тронет.

– Но как? – Райнхард стал прислушиваться к себе, но, кроме того, что ему стало легче, как и всякий раз, когда руна возвращалась, ничего необычно не происходило.

– Твое проклятие было не здесь, – Еремиас тронул его сердце, а потом перенес руку к голове, – а здесь. Ты всегда воспринимал желания людей, как проклятие. Стремился выполнить, невзирая на то, какие это были желания. Убить, изувечить или украсть – не важно. Шёл против природы вещей ради того, чтобы обрести мнимый и короткий покой. Успокоить желания плоти.

– Ты хочешь сказать, что я эгоистичный хрен?

– Идти на поводу у зачарованной медяшки – это не эгоизм, это глупость.

– Эта глупость отравляла моё существование несколько столетий! И заметь, благодаря тебе! Если бы ты не надоумил отца, он бы не стал извращаться, а просто убил бы нас.

– А ты бы хотел умереть? Хотел бы, чтобы твоих братьев и сестру повесили на городских стенах?

Райнхард устало потер лицо. Нет, конечно, не хотел. Тогда он хотел выжить любой ценой.

– Откуда ты знаешь, что руна больше не призовёт?

– Потому что ты всё сделал вопреки её воле. Не сбежал, как только я её вернул, а выполнил поручение и привёл Иолу.

– Её привела Эйлин.

– Не важно. Важен посыл: через тебя девочка попала к нам. А после, когда у тебя снова был выбор пойти на зов проклятия или своим путём, ты опять решил не в пользу руны и, тем самым, не только спас несколько невинных душ, но и разорвал чары. В твоём возрасте, Райнхард, уже нужно понимать: вселенная не прощает ошибок и карает тех, кто не следует её законам. А также щедро поощряет, если ты делаешь правильные вещи.