Крепкий, как скала

— Нет, — сказала она. — Нас долго не посвящали в их дела. Насколько я знаю, в Чикаго никогда раньше не было Хранителя, поэтому связь со штаб-квартирой Академии оставалась минимальной. К тому же, Академия не очень любит посторонних. По крайней мере, до этого момента. Однако теперь, возможно, они захотят немного переосмыслить свои позиции, тем более что, похоже, им придется восстанавливать все с нуля. Поскольку Элла и Фил теперь Хранители, по крайней мере, что-то уже изменилось.

— Ты говоришь так, будто Академия не принимала женщин-Хранителей, — заметил Нокс. В его голосе не было оскорбления, только легкое любопытство и намек на скептицизм. — Неужели ты не знаешь историю Хранителей? Женщины сыграли важную роль в продолжении моего вида.

Уинн закатила глаза. Она ничего не могла с собой поделать; это было больше похоже на рефлекс.

— О, я знаю эту историю. Когда первые Хранители перестали защищать человечество, семь женщин-Хранительниц вернули их и убедили снова заботиться о смертных. Но это было очень давно. С тех пор Академия не слишком охотно принимает в свои ряды тех, у кого нет яиц. Не знаю, боялись ли они потерять Хранителей из-за брачных уз, или просто превратились в кучку занудных шовинистов, но могу сказать, что до того, как их здание было разрушено в Париже, мне было известно о трех женщинах членах Академии. Это не совсем те цифры, которые говорят о равенстве полов.

Что бы Нокс ни хотел сказать, его прервал звонок ее телефона. Она нажала на экран, чтобы ответить, не взглянув на номер.

— Алло?

— Уинн, дорогая, привет.

В трубке раздался голос ее матери. Не совсем та, кого ожидала Уинн, но в данный момент она была рада отвлечься.

— Привет, мам. В чем дело?

— Мне нужно, чтобы ты приехала прямо сейчас.

Эти слова напугали ее, что-то в голосе матери заставило желудок Уинн сжаться.

— Мам? Что такое? Что случилось? Ты в порядке? Ты ранена?

— Нет. Нет, дорогая, я в порядке. — Мона Поуи вздохнула. — Я не хотела тебя пугать, но мне нужно, чтобы ты приехала. Приехала полиция. Это насчет Брана.

Сердце Уинн учащенно забилось, и она почувствовала знакомую тошнотворную смесь надежды и страха, которая возникала всякий раз, когда кто-то говорил о ее брате.

— Они нашли его? С ним все в порядке?

— Они не нашли его, но у них есть кое-что из его вещей. А также куча вопросов. Ты можешь приехать? Где ты?

Уинн огляделась и определила свое местоположение. Она съехала с сорок первого шоссе на девяносто четвертое несколько миль назад и уже ехала по Чикаго.

— Я сейчас в машине. Еду. Буду через десять минут.

— Ладно, хорошо. Будь осторожна, bach[6]. Скоро увидимся.

Это ласковое обращение ничуть не уменьшило тревогу Уинн. Она повесила трубку, нахмурившись. Когда ее мать говорила на валлийском, это означало, что ее эмоции были на пределе.

Называв Уинн «малышкой», ее мать дала понять, что полиция хотела обсудить все страхи, тревоги и надежды Моны. Они уже столько раз проходили через это. Сколько еще может выдержать ее семья?

— Планы изменились, — сказала она Ноксу. — Мне нужно съездить к маме по одному делу, и мне нужно, чтобы ты вел себя тихо и притворился человеком. Ты сможешь это сделать?

Страж посмотрел на нее.

— Ты считаешь, что сейчас самое время для воссоединения семьи? Думаю, что важно закончить наш разговор, а также нужно связаться с моими братьями, которые проснулись.

— Да, мы займемся этим, — сказала она, двигаясь по улицам к дому своей матери. — Но это своего рода чрезвычайная ситуация.

— А Общество, пытавшееся освободить самых могущественных демонов, нет?

Уинн издал звук разочарования.

— Отлично. Если хочешь, можешь сидеть в машине и спасать мир отсюда. Будь как дома.

Она свернула на улицу своей матери и сразу же заметила полицейскую машину без опознавательных знаков, стоящую на узкой дорожке. К счастью, у обочины было свободное место, и она припарковалась.

Заглушив машину, она потянулась вниз, отстегивая ремень безопасности. Уинн взялась за ручку двери, когда положила телефон на центральную консоль.

— Номер Эллы записан у меня контактах. Не стесняйся, позвони ей. Тогда ты, Кес и Спар сможете отправиться побеждать зло. Мне нужно встретиться с мамой.

Когда она хлопнула дверью, прежде чем побежать к крыльцу, разве кто-то мог ее винить за это? Как ни крути, но этот день просто отстойный, а ведь было всего три часа дня. Ей уже не терпелось узнать, что же будет дальше.

И да, это был сарказм.