Pop-принцесса

ОДИН

Моя карьера поп-принцессы началась в закусочной «Дэйри куин».

Должна признаться, что в то время я была самой что ни на есть заурядной девицей пятнадцати лет от роду: успеваемость ниже среднего, неблагополучная семья, проблемы переходного возраста и дурная привычка подпевать за любой хитовой песней, звучащей по радио. Той Уандер Блэйк пришлось пережить весь девятый класс в школе на полуострове Кейп-Коде, где ее считали изгоем.

Другая же Уандер Блэйк батрачила в «ДК» каждый божий день и перепела все песни, что передавали по радио, только бы заглушить голоса посетителей и спокойно лелеять мечту о побеге! Поющая Уандер бредила побегом с Кейп-Кода, побегом из школы, побегом в какой угодно город любой страны мира. Желательно, конечно, в Нью-Йорк или Лос-Анджелес, хотя Лондон и Париж тоже подойдут, как, впрочем, и любой знойный курортный город в Латинской Америке с пляжем и ночной жизнью.

Такие обычно показывают в мыльных операх на испанском телеканале. Она также мечтала сбежать от родителей, чей союз медленно, но верно распадался, уйти оттого горя, которое захлестнуло семью после смерти сестры. Где бы ни находился этот город-сказка, другая Уандер Блэйк рванула бы туда и заново открыла себя, стала бы развитой не по годам, свободной от родительской опеки красоткой со стройной фигурой и бьющей через край уверенностью в себе. Она могла бы стать полномочным представителем независимых тинейджеров при президенте, с полным гардеробом роскошных тряпок от известных дизайнеров и улыбкой, которая заставляет земной шар крутиться в обратную сторону. Такой девчонке завести новых друзей будет раз плюнуть, а парни в очередь выстроятся в надежде, что она пойдет с ними на свидание. А то сейчас парни говорят: «Конечно, Уандер Блэйк не страхолюдина, но чего она всегда одна, витает где-то в облаках? И вообще, разве это не та девка, которую по телику показывали? Чё ей здесь, ва-аще, надо? Откуда она такая взялась?»

Настоящей, а не вымышленной Уандер Блэйк оставалось два года до окончания школы. Еще целых два года торчать в дремучем Девонпорте, в штате Массачусетс.

А пока она могла лишь пребывать в мире грез и громко петь за мытьем посуды в «Дэйри куин».

И надо же было такому случиться, что совершенно неожиданно меня «откопал» Джералд Тигз, влиятельный менеджер по поиску юных дарований. Однажды субботним вечером Тиг (как все его называли) заглянул в «ДК» в конце моей смены. Я мыла проход между столами и, расхаживая по мокрому полу, как по сцене, со шваброй в качестве воображаемого микрофона, пела песню «Нирваны». Не слыша себя из-за наушников от плеера, я очень громко орала. Несмотря на это, Курт Кобэйн в моем исполнении звучал скорее как церковное песнопение, а не «гранжевое» завывание. Я даже не заметила, как в кафе «просочился» посетитель, пока Кэйти, моя единственная подруга в новом городе, по совместительству напарница в «ДК», практически не сбила меня с ног и, сорвав с меня наушники, закричала:

— Уандер! Тут с тобой хотят поговорить!

Я подняла глаза. С началом учебного года в «ДК» больше не зависали поздние посетители. Этого же принесла нелегкая в десять вечера. Он стоял, зажав в руке вафельный конус с мягким мороженым, политым шоколадом. Зубы его сверкали в дрожащем стробоскопическом свете так, что мне казалось, я вижу в них свое отражение.

— Мы знакомы? Мне кажется, мы где-то встречались.

Конечно, я его узнала. Как можно забыть взгляд акулы-убийцы? А пошитые на заказ элегантные итальянские костюмы, которые он носил, даже невзирая на девяностодевятипроцентную влажность?

— Напрягите мозги, — предложила я.

Человек-акула наморщил лоб и стал вспоминать. Когда он связал все воедино, то заметно погрустнел.

— Ты маленькая сестренка Лаки?

— Она самая.

Моя старшая сестра уже два года как покинула этот мир, но казалось, меня всегда будут называть «маленькой сестренкой Лаки». Я не против — пусть хоть в паспорте пишут, если взамен я смогу провести с ней хотя бы один день.

— Не знал, что ты тоже поешь.

Он замолчал, уставившись на меня, как будто видит впервые, хотя мы наверняка встречались не раз, еще с Лаки. Он оценивающе оглядел меня с головы до ног, но не как девочку с улицы, а скорее как кусочек фрукта на кончике ножа.

— Ты ведь тоже «Теле-Фа-Солька»?

Я кивнула, смутившись. Это было в прошлой жизни, когда мы жили в Кембридже, а родители все еще могли переносить друг друга. В те времена мыс сестрой таскались каждую субботу на телестудию в Бостон на запись передачи «Малыши из Фа-Солевого городка», шоу для детей, популярное во всей Новой Англии.

В народе оно получило название «Теле-Фа-Солька». После закрытия программы некоторые «Фа-Сольки» выбились в звезды кино, телевидения и музыки. Моя сестра должна была войти в их число.

— У тебя есть демонстрационная кассета? Музыканты и певцы годами добиваются того, чтобы ведущий специалист по талантам задал им этот долгожданный вопрос. Я получила предложение, склонившись над ведром с тряпкой в руки, не имея ни малейшего желания слышать что-либо подобное.

— Не вопрос, — ответила я. — Как раз сегодня утром, пока мылась в душе, записала. Мой секретарь вышлет вам с курьером по «Федерал экспресс».

Наблюдавшая за этой сценой Кэйти подавилась смешком. В таком маленьком городишке, как Кейп-Код, куда моя семья недавно переехала, все знали, что финансовое положение нашей семьи оставляет желать лучшего.

Тиг поднял бровь, бросив удивленный взгляд на меня, и вдруг тоже рассмеялся.

— Хочешь, запишем тебя? — спросил он.

— Вы что, везде с собой караоке таскаете? — поинтересовалась я.

Мы жили в месте, куда богатые люди приезжают на лето, а местные в основном представители рабочего класса.

«Свет, камера, мотор!» — не те слова, которые ожидаешь услышать в заштатном городишке Девонпорт штата Массачусетс.

— Нет конечно. Но у меня есть маленькая звукозаписывающая студия в гараже. А моя в скором времени бывшая жена сейчас на Манхэттене. Наш адвокат посоветовал мне пожить отдельно от нее недельку-другую, так сказать залечь на дно. Раз уж я все равно в вынужденном отпуске, почему бы не открыть новую звезду на ниве поп-музыки. Давай, будет весело. Помоги старику не умереть от тоски в этом славном, но ужасно скучном городишке.

На этом разговор бы и закончился. Я бы просто сказала: «Вы что, сбрендили?», — если бы мама не заехала за мной в конце смены.

— Тиг! — крикнула она не совсем в тему.

Надо видеть мою маму: старомодно одетая библиотекарша на пенсии с несуразной химической завивкой. Представьте, когда такая женщина пытается «по-свойски» с кем-либо общаться.

— Какими судьбами? Что ты делаешь в этой дыре — в отпуск сюда приехал?

Когда моя мама нервничает, она мелет всякую чушь. А когда и нервничает и комплексует, то начинает лопотать, как заведенная.

— А, Мари, это ты, — сказал Тиг и как-то весь сник, ссутулился, а его белозубая улыбка заметно потускнела.

Казалось, он вспомнил другую сторону общения с семьей Лаки.

— Давно это было.

Он посмотрел на меня.

— Я тут подумал, что ваша дочь могла бы записать демонстрационный диск. Сдается мне, что у нее те же данные, что и у Лак…

Он замер на полуслове, не решаясь произнести ее имя полностью. Я уже привыкла к этому. Люди вокруг вели себя так, будто при мне нельзя употреблять в речи имя моей сестры и вообще такие слова, как «смерть», «умереть», «несчастный случай». Все почему-то были уверены, что я тут же повалюсь на пол и начну биться в истерике.

— Уандер просто мечтает об этом! — выпалила мама…

— Анна! — поправила я. — Теперь меня зовут Анна.

— Да ну тебя, — проворчала Кэйти. Свое имя ей казалось скучным, а вот «Уандер» — это так экзотично и интересно.

С тех пор как мы переехали на Кейп-Код, я весьма безуспешно вела кампанию в защиту своего второго имени — Анна. По-моему, лучше имени просто не найти. Сначала — «а», за ней — «н», а потом снова — «н» и «а», в обратной последовательности. Красиво. Привычно. Как у всех.

Моим родителям сказали, что у них не будет детей. Через семь лет их брака на свет появилась Лаки, как доказательство того, что врачи иногда ошибаются. Спустя два года явилось второе нежданное чудо — Уандер Блэйк, то есть я. А когда года через полтора родился мой брат, родители уже не верили в чудеса и назвали его Чарльзом.

— Ну и как же прикажешь тебя называть — Уандер или Анной?

Не дожидаясь ответа, Тиг сам предложил:

— Уандер, конечно же Уандер. С таким именем диски легче разойдутся.

Мама понимающе кивнула Тигу. Я видела, как часто заходила ее грудь, резко вздымаясь и опускаясь. Такой взволнованной я не видела ее с тех пор, как Лаки была в двух шагах от подписания крупного контракта со звукозаписывающей компанией.

— Девочка неплохо поет, — нахваливала мама, — а раньше чудесно танцевала.

Мама заставила себя прерваться, и я знала, что ей очень хотелось добавить: «Уандер была замечательной танцовщицей, когда мы жили в Кембридже, а с тех пор она махнула рукой на свою фигуру и перестала развивать богом данные таланты. Уандер ведь тоже была «Фа-Соль-кой». Тиг, наставь ее на путь истинный».

Человек — «Алё, мы ищем таланты!» посмотрел на меня как на марионетку, которая запляшет, когда мама потянет за невидимые веревочки. Всё! Больше я не могла выносить такого издевательства. Неизвестно, как далеко она зайдет, выставляя меня на посмешище. Надо покончить с этим раз и навсегда.

— Ма-а-а-а, — заканючила я, — мы же договорились, что ты подождешь на улице, пока не закончится смена.

Ради всего святого, только бы никто из нашей школы не зашел сейчас и не стал невольным свидетелем этой сцены. Достаточно того, что Кэйти наблюдала за всем происходящим.

Тиг записал номер своего телефона на салфетке. Сначала он протянул ее мне, но, поразмыслив секунду, отдал салфетку маме.

— Давайте встретимся. Я задержусь в Девонпорте до конца сентября, — сказал он и вышел на улицу.

Пискнула сигнализация на его «мерседесе», и мы услышали шорох шин удаляющейся машины.

Глаза у мамы загорелись, а на щеках появился румянец. Со дня смерти Лаки мама ходила с серым лицом и потускневшим взглядом. Увидев, как она оживает буквально на глазах, я поняла, как трудно мне будет отказаться от предложения Тига.

Единственным плюсом была возможность закосить школу под предлогом работы над записью.

Мама провела рукой по моим волосам и сняла с них сеточку. Все служащие «ДК» обязаны были носить сеточки для волос. Светло-русые локоны рассыпались по плечам. Она нежно взяла меня за подбородок и пристально посмотрела, пытаясь разглядеть во мне черты Лаки.

— Я всегда знала, что ты станешь звездой. Как и…

— Я не Лаки, — прошептала я.

— Тиг думает, что у тебя получится, — прошептала она в ответ. — Ему виднее.