Как по книге

Глава 1

— ВО СКОЛЬКО У ТЕБЯ ЗАНЯТИЯ, ЭНН?

Ларри — мой лучший друг, коллега и профессор английского языка — стоял в дверях моего кабинета в отглаженной рубашке и очках в черепаховой оправе. Его лысеющая голова была тщательно выбрита, в руке он держал конверт с внутренней почтой.

— Через пятнадцать минут, — ответила я, просматривая тем временем свои накопившиеся электронные письма от студентов. — Послушай вот это. — Я прочла вслух: — «Эй, проф! Это Майк. Сегодня я пропущу занятия, потому что застрял на фесте «Burning Man» (прим. ред.: ежегодное восьмидневное событие, происходящее в пустыне Блэк-Рок (англ. Black Rock Desert) США, штат Невада. Кульминация происходит в субботу после заката, когда сжигают огромную деревянную статую человека) и не успею вернуться до завтра. Увидимся в среду!». Ты можешь в это поверить? На фестивале? Почему бы просто не сказать, что заболел?

— По крайней мере, он честен, — ответил Ларри. — Вообще-то, мне бы тоже хотелось там оказаться.

— Удалить… Боже, почему они не заставляют детей брать уроки по этике электронной коммуникации во время вводных лекций для первокурсников? Например, обращаться к профессорам более уважительно, а не «проф» или «йоу».

— Однажды я получил от студента письмо, которое начиналось так: «Как жизнь, Лар?». Должен признаться, что слегка прибалдел.

— Хм, я убью своих студентов, если они попытаются назвать меня «Энн».

Ларри являлся знатоком Генри Джеймса. Он носил кашемировые свитера и твидовые пиджаки, а также обувь ручной работы от Джона Лобба. Вы ведь знаете, как собаки со временем начинают перенимать повадки своих хозяев? Так вот, профессора же начинают походить на героев своих книги.

— Твой кабинет выглядит… запущенным, — пробормотал Ларри, разглядывая груды библиотечных книг, пустые стаканчики из Старбакса, заполонившие мой стол, научные журналы, на которые я подписывалась, но никогда не читала. Вообще-то, ими очень удобно подпирать дверь. Он подошел к моему столу и взял мои сломанные настенные часы, которые лежали циферблатом вниз на стопке бумаг.

— Что с ними произошло?

— Нужны новые батарейки, просто еще не успела купить, — сказала я, не отрываясь от монитора.

— Эти часы пролежали здесь, по меньшей мере, полгода, неудивительно, что ты все время опаздываешь. Ведь ты не знаешь даже, который час.

— У меня есть для этого телефон, часы уже устарели.

— Это просто нелепо! — возмутился Ларри, ведь он всегда носил элегантные часы с ремешком из кожи аллигатора, унаследованные от деда. Он исчез из кабинета вместе с моими часами. Несколькими минутами позже, он появился вновь, подводя стрелки.

— Я ставлю твои часы на пять минут вперед, — объявил он. — По моим подсчетам, ты должна быть на уроке прямо сейчас.

— Подожди, что, правда? — закричала я, вскакивая со стула и проливая кофе на клавиатуру. — Где мои планы? Где моя книга? — Я рылась в своем столе в поисках салфеток и ругалась на саму себя.

Ларри взял мой потрепанный экземпляр «Мидлмарча», его обложка была скреплена степлером, а страницы ощетинились стикерами.

— Это ты ищешь? — спросил он сухо.

— Вот именно! — сказала я, вырывая томик из его рук. Я бросила книгу в сумку, попутно проверяя, все ли на месте: маркеры для доски, ручка, помада.

— Я не знаю, как ты заставляешь своих студентов читать эту книгу, ведь это тысяча страниц педантичного морализаторства.

— А не знаю, как ты читаешь Генри Джеймса, — возразила я ему в тон. — Что там Твен сказал? «После того, как вы отложили роман Джеймса, вы не можете вернуться к нему снова»?

— Твен высказывал обывательское мнение, — невозмутимо ответил Ларри, протягивая мне щётку для одежды. — У тебя кошачья шерсть по всей юбке.

— Мне стоит отвезти Джеллиби к грумеру. Она линяет, как сумасшедшая.

— Очередная стрижка подо льва? Тебе не кажется это немного недостойным? Она домашняя кошка, а не зверь из джунглей.

— Ха-ха, — подала я голос из-под стола, где искала свои туфли на каблуках. Я скинула их сразу, как только вошла утром в кабинет. — Увидимся после занятий?

— Сейчас у меня назначена встреча с психоаналитиком, но, да, увидимся позже. Ты же будешь на встрече с нашим новым президентом, да?

— У нас новый президент? — поинтересовалась я, втискиваясь в туфли. Наш предыдущий президент, историк Гражданской войны, ушел в отставку всего несколько месяцев назад из-за проблем со здоровьем.

— Его наняли на лето, разве ты не видела мейл? Или ты удалила его, как и послание Мистера «Фестиваль»?

— Летом я не проверяю свою рабочую почту. Кто он? Ой, погоди, дай угадаю… Бьюсь об заклад, это выпускник MBA, который хочет собрать деньги на новый стадион.

— Нет. Этот парень, на самом деле, довольно интересный, — сказал Ларри, вешая мои часы на стену. Он немного отступил, чтобы убедиться, что они висят ровно. — Он изучал английский язык, когда учился в университете. Кстати, вы могли знать друг друга, он тоже учился в Принстоне.

— Неужели? Уверена, что он был на много лет старше меня. — Я закинула сумку с книгами на плечо и направилась к двери.

— Вообще-то, он примерно нашего возраста, — сказал Ларри. — Сорокалетний.

— Мне тридцать два, — отрезала я. — Как его зовут?

— Адам. — Ларри задумался. — Адам Мартинес.

— Подожди, ты уверен, что его так зовут?

— Да, а что? Ты знаешь его?

— Возможно… Но это не может быть один и тот же человек. Это же распространенное имя, да?

— Я опаздываю на встречу, а ты, моя дорогая, опаздываешь на занятия. — Ларри подтолкнул меня к коридору. — Оскар Уайльд, возможно, всегда опаздывал из принципа, но у тебя еще нет контракта, чтобы так поступать. * * *

Я НЕСЛАСЬ ЧЕРЕЗ КАМПУС, а мои шпильки пробивали дыры в газоне. Я ненавижу носить каблуки, но так как я едва дотягиваю в росте до пяти футов и двух дюймов (при. ред.: 157,48 см), мне требуются все доступные средства, чтобы стать чуть выше. На ходу я накрасила губы и попыталась пригладить волосы. Так же я выдохнула в ладонь и проверила свежесть дыхания. Не чудесно, но и не мерзко.

В кампусе пахло свежескошенной травой. По всему двору студенты загорали, играли во фрисби или целовались. В Фэрфаксе (прим. ред.: городской округ в США, в штате Виргиния) наступил сентябрь, небольшой гуманитарный колледж теснился в предгорьях Сан-Бернардино. Город напоминал мне университетский городок на восточном побережье, разве что перенесенный в Южную Калифорнию. На Мэйн Стрит, в двух кварталах отсюда, было множество сменявших друг друга магазинов замороженных йогуртов, пиццерий и бутиков одежды. На улицах, названных в честь Лиги плюща и колледжей Семи сестер — Гарвард-Стрит, Корнелл-Плейс, Уэлсли-Роад, располагались живописные деревянные бунгало в винтажном стиле. Встречалась коллегиальная готическая архитектура. Один из первых благотворителей колледжа, железнодорожный магнат, пожертвовал свое состояние школе при условии, что все здания кампуса будут построены по образцу Йеля, его альма-матер. Если бы не пальмы на краю кампуса, можно было бы подумать, что вы находитесь в центре Коннектикута.

Адам Мартинес. «Это не мог быть он», — подумала я, пересекая двор. Я вытащила телефон и попыталась найти в своем почтовом ящике приглашение на прием. У меня было 14 335 непрочитанных писем. Видимо, я удалила сегодня недостаточно. Я поискала по «Адам Мартинес», но ничего не нашла. Возможно, он попал в мою папку со спамом. А может, Ларри просто перепутал имя.

Я добралась до своей классной комнаты как раз в тот момент, когда башня с часами кампуса пробила десять. В классе было около двадцати пяти учеников, за вычетом одного, двух или пяти, которые застряли на фестивале, на «больничном» или в похмелье. Как я и ожидала, большинство присутствующих были девушками. Курс назывался «Введение в британскую романистику девятнадцатого века», и был заполнен студентками с профильным английским, которые слишком много читали Остин и Бронте в средней и старшей школе. Я могла разглядеть их за милю, потому что была одной из них — молодой, робкой и достаточно наивной, чтобы поверить в существование Дарси и Рочестера. Я часто повторяла себе, что моя работа заключается в том, чтобы заставить моих студентов смотреть на романы критически, аналитически. Эти романы были не о любви, а о деньгах, власти, империализме и о борьбе за поместья. По крайней мере, так я им говорила, хотя в глубине души была такой же любительницей романтики, как и они. Я задала первые несколько глав Мидлмарча, чтобы начать занятие, но было очевидно, что многие из студентов не прочитали. Я знала, о чем они думают: Кейсобон-неудачник, Доротея-идиотка, и, Боже, как досадно, что в Викторианскую эпоху платили за каждое слово? Я могла только представить, как мои ученики украдкой переписываются друг с другом под партами:

Студент 1: «Ты читал книгу?»

Студент 2: «Нет, много букв.»

Кроме того, обучение только началось, и шла ознакомительная неделя, когда ученики сами выбирали лекции и не получали оценок. Студенты обожали это время, а преподаватели негодовали. Большинство моих студентов все еще не переключились с каникул: расслабленные и легкомысленные от воссоединения со своими друзьями после лета.

Я кратко прочитала лекцию, затем разбила класс на более мелкие группы и заставила их анализировать отрывки.

— Мне не требуется краткое изложение сюжета, — пояснила я им. — Поверьте, я читала эту книгу. — Класс хихикнул. — Не торопитесь и присмотритесь внимательнее к языку. Почему Элиот употребляет именно эти слова? Какие метафоры она использует и почему?

Когда я ходила по классу, погружаясь и выходя из групповых дискуссий, я ругала себя за то, что так отвлеклась. Я была так же плоха, как и мои ученики, отсчитывая минуты до конца урока, отчаянно пытаясь проверить свой телефон, чтобы узнать, написал ли мне Ларри сообщение или отправил по электронной почте письмо. Студентка подняла руку, и я поспешила к ней, благодарная за то, что меня прервали. * * *

По дороге на следующий урок я снова проверила телефон. Ларри переслал мне сообщение с информацией о приеме. Я пролистала все подробности событий, и там был он. Адам Мартинес указан, как наш новый президент, и ранее он был проректором в Университете Хьюстона.

«Этого не может быть», — размышляла я, остановившись, как вкопанная, посреди двора. Дрожащими руками я нажала на вложение. Медленно резюме Адама Мартинеса загрузилось на мой телефон. Я лихорадочно просматривала его историю работы. Он был ректором Хьюстонского университета в течение трех лет. До этого был деканом их юридической школы. Еще раньше он работал в, так называемом, «частном капитале». А до этого был консультантом в банке на Уолл-Стрит. Я искала его дипломы. JD / MBA от Колумбийского университета. Бакалавр английского языка из Принстона.

Я вдруг почувствовала слабость в коленях. Мой бывший жених стал моим новым боссом.