Лето, когда жить легко…

Глава 1

Ставлю букет цветов на стойку и пытаюсь отдышаться. Это был самый прекрасный день, самая красивая свадьба, самые красивые жених и невеста, в самом очаровательном месте, которое я когда-либо видел. Мы на пляже в Нантакете, и прошлой ночью мы остановились в доме, окружающем маяк. У нас было это место вчера вечером и сегодня, и я позаботился о том, чтобы исследовать каждый дюйм этого места — дом — мечта по дизайну и элегантности. Я даже люблю свое платье, само по себе подвиг. Оно в оттенке «Роза пустыни», и это самое красивое платье, которое я когда-либо носила.

Я сглатываю ком в горле. Я так рада за свою сестру Саммер и ее красотку-кинозвезду. Я болею за них с того дня, как встретила Лиама Тейлора, поэтому я чувствую не печаль или ревность, а огромное удовлетворение и благодарность за то, что один из нас все сделал правильно.

Мой телефон жужжит в украшенном драгоценностями клатче, и я вытаскиваю его, выключаю звук и закатываю глаза, когда вижу, что это Доминик. Опять таки. Я засовываю его обратно в сумочку и оборачиваюсь, когда слышу тихий свист.

«Тебя всегда злят сообщения или это особый случай?» — спрашивает парень.

Называть его парнем кажется, что это несколько уменьшает его. Это высокий, крепкий, как скала, крепкий мужчина, которого я заметила, когда шла по песчаному пляжу в качестве подружки невесты. Его трудно не заметить с такими широкими плечами, что он, вероятно, мог бы поднять машину или еще какую-нибудь подобную ерунду. Он такой не мой тип. Саммер говорит, что я предпочитаю голодающих художников, которые выглядят так, будто у них либо есть пристрастие к наркотикам, либо им нужно есть… или и то, и другое. Она не ошибается. Однажды я случайно надел джинсы своего бывшего, и они подошли. Говорят, что Доминик был бывшим, и он решил, что раз я с ним покончила, он хочет меня сейчас. Что тоже похоже на мой тип.

— Особый случай, — говорю я.

Человек-хунка ухмыляется, и его карие глаза сверкают на солнце, его идеально ровные белые зубы с неприятными пухлыми губами, похожими на подушки, так контрастируют с его валунным телом.

«Напомни мне не злиться на тебя», — говорит он, его взгляд падает на мои губы, и я чувствую себя потрясенной и взволнованной.

Как бы я ни хотела чувствовать себя потрясенной или взволнованной после череды плохих отношений и еще худших первых свиданий, последнее, что мне сейчас нужно, — это проснуться в своих нижних слоях из-за кого-то.

Я поворачиваюсь к бару, и он садится рядом со мной. Я удивлена, что табуретка не ломается пополам от чистых мышц, которые он бросает вниз.

— Вы родственники невесты? он спросил.

«Саммер — моя сестра», — говорю я ему.

Он кивает, и когда бармен оборачивается и видит его там, ее глаза округляются, прежде чем она собирается с силами и кокетливо улыбается. Она подходит и опирается на стойку, уделяя ему все свое внимание. Он говорит ей, что хочет имбирного пива, и поворачивается ко мне. Она разочарованно оборачивается, и я не могу не чувствовать легкое трепетание в груди, когда он наклоняется ко мне чуть ближе.

«У самой потрясающей женщины, которую я когда-либо видел, есть имя?» он спросил.

Его глаза напряжены, и я поднимаю бровь. — Как я уже сказал, Саммер… — я оборачиваюсь и смотрю на нее и Лиама. Люди делают о них разворот, и фотографы смотрят им в лицо, но они, кажется, не обращают внимания ни на кого, кроме друг друга.

— Я знаю имя Саммер, — говорит он, забавляясь. «Я тоже немного познакомился с ней. Мы с Лиамом вернулись на несколько лет назад. Я имел в виду тебя . Прошу прощения, если я не совсем ясно выразился».

Мое лицо слегка краснеет, и я качаю головой. Обычно смывается Саммер, а не я. Что вообще происходит прямо сейчас? Я хмурюсь, глядя на него, и его ухмылка немного ускользает, прежде чем его глаза сморщиваются от его следующей очаровательной улыбки.

«Меня зовут Осень, Осень Винтерс».

Я жду сезонной шутки или двух. Наши родители не делали нам никаких одолжений с нашими именами.

— Тебе идет, — говорит он, кивая. «Я Зак… Зак Леджер».

— Приятно познакомиться, — говорю я, теряясь в его глазах, которые смотрят на меня так пристально, словно он ласкает мою душу. Я снова хмурюсь и подпрыгиваю, когда кто-то громко произносит его имя позади нас. Я поворачиваюсь и вижу одного из фотографов с длиннофокусным объективом.

— Не возражаешь, если мы сделаем несколько твоих снимков?

Зак смотрит на меня, и кончики его ушей становятся розовыми. Я пользуюсь этой возможностью, чтобы встать, взять свой букет и выпить с собой, потому что я знаю, что мужчина с такой уверенностью, который внезапно краснеет, опасен для любой женщины, независимо от того, в моем вкусе он или нет. Он, должно быть, актер, если знает Лиама и фотографов, которые пускают на него слюни.

Я не жду, чтобы услышать, что он говорит, спешу к Саммер, когда вижу, что она машет мне рукой.

— Сделаешь с нами еще несколько фотографий? она спрашивает.

Она выглядит как сон в платье от Ines Di Santo. Это украшенное платье-труба без рукавов с невероятно текстурированной юбкой. Спина низкая, а у платья есть фактурная верхняя юбка, которая мне очень нравится. Я думаю, что это происходит, как только начинаются танцы, и это часть платья, которое я бы надела через голову в детстве и притворилась невестой… или монахиней с трагическим романтическим прошлым.

Мы улыбаемся, пока фотографы щелкают.

«Ты выглядишь так великолепно, Авто», — говорит Саммер. «Этот цвет идеально сочетается с твоими янтарными волосами и милыми карими глазами».

Я фыркаю. «Мы ничего не знаем обо мне сладкого. Спасибо, что сделали меня правильно с этим платьем. Я благодарен, что ты не заставил меня надеть что-то ужасное. Я склоняюсь к ее голове. «Я никогда не видел тебя такой красивой или такой счастливой, и я даже не могу выразить, как я счастлив за тебя».

Она кладет руку мне на щеку, и затем наши головы расходятся, мы машем руками по лицу и пытаемся не заплакать.

— Я видела, как ты разговаривал с Заком, — сквозь зубы говорит Саммер, улыбаясь.

«Отличная смена темы». Лежу на сарказме.

Она сияет. Она довольно хорошо позирует для фотосессий. Я был тем, кто подсказывал ей, когда она впервые начала встречаться с голливудской кинозвездой «Оно», но теперь она смотрит, как она поворачивается и наклоняется ко мне спиной к моей груди. Она мой любимый человек, и мне легко улыбнуться в ответ, когда она смотрит на меня через плечо, но когда она снова упоминает Зака, она немного колеблется.

— Зак сейчас смотрит на тебя.

— Не придумывай, — шепчу я.

"Какая? Сейчас он всего лишь самый крутой игрок в НФЛ», — говорит она.

— Говори на языке, который я понимаю, — говорю я ей.

«Футбол», — говорит она, смеясь.

«О, эти следы. Вы разбираетесь в спорте, и я не хожу вместе. Запомнить? Я пыталась встречаться с тем бейсболистом… Я качаю головой и тут же вспоминаю, что мы должны позировать.

— Ты же знаешь, что это он владелец этого пл…

Лиам подходит к тому месту, где его сфотографировал другой фотограф, и ошеломляюще целует Саммер.

Саммер визжит, но затем поддается поцелую, и это так романтично, что мне приходится отвести взгляд.

Я поднимаю глаза и, конечно же, Зак Леджер смотрит на меня через пляж, пока тот фотограф снимает. Он ухмыляется, когда наши взгляды встречаются, и я оборачиваюсь, яростно краснея. Нет , говорю я своему бьющемуся сердцу.

Ты не занимаешься спортом.

Вам нравятся вычурные, худощавые, эмо-парни с тоской и колоссальными эмоциями, и да, неуравновешенные, но, надеюсь, однажды вы встретите не ненормального, а всего остального.

Когда мы закончили с фотографиями, я избегаю «Мистера Бицепса» на Crack и болтаю с Мамой и Свеном, парнем, с которым работает моя сестра. Мой папа строит лунатические глаза моей матери, поэтому я говорю себе, что не могу отвлекаться на парня, когда папа и мама находятся рядом. Пару лет назад он пытался заигрывать с ней, и в итоге его девушка забеременела. Мы без ума от маленькой Августы и любим теперь бывшую девушку моего отца, но последнее, что нужно моей маме, это попасться на крючок моего отца. Его навыки отцовства значительно улучшились с Августой по сравнению с тем, как он был с нами, но все же.

Я стою на страже у мамы, когда слышу этот низкий рокочущий голос. Похоже, он разговаривает по телефону, но его сексуальный голос меня насторожил.

— Я тоже люблю тебя, детка, — говорит он. Он смеется, и я оборачиваюсь и вижу футболиста из всех игроков с горящими глазами. Мои глаза прищурились, глядя на этого мудака, и я рад, что он, кажется, не осознает, что я стою прямо здесь, потому что ловлю этого мошенника-лжеца с поличным.

«Я буду дома раньше, чем ты успеешь», — говорит он. «Моя милейшая девочка», — напевает он.

Сволочь.