Под защитой Медведя

1 глава

Тишина осеннего леса завораживала и радовала глаз: зелёный смешивался с желтым, местами коричневым и красным цветом. Закатные лучи солнца, проникавшие через ветви деревьев, делали лес волшебным, сказочным.

Он любил этот лес, любил эту тишину, любил эту первозданную благодать. Именно здесь, в лесной чаще, он чувствовал себя как дома, именно здесь понимал, что живёт и дышит полной грудью. В лесу он мог быть самим собой, не боясь косых взглядов и непонимания тех, кто его не знал.

Подойдя к небольшой речке, что протекала через полянку, он скинул свои военные сапоги, снял носки и вслед за своим верным другом, вошёл по колено в ледяную воду, абсолютно не обращая внимания на то, как вода обжигает кожу и как намокли походные штаны цвета хаки.

Наклонившись, он набрал в ладони чистой, прозрачной воды и плеснул на лицо, довольно фыркая. Обтерев лицо ладонью, оставив несколько капель стекать по бороде, он выпрямился и довольно улыбнулся, наблюдая, как его пес плещется на мелководье, пытаясь зубами ухватить мелкую рыбешку. «Эх, жаль, удочку не прихватил» – мелькнула запоздавшая мысль.

Несколько дней наедине с природой и охота – вот тот бодрящий стимул к дальнейшей жизни. Он снова усмехнулся, свистнул Карата и вышел из воды. Сев на пожухлую траву, Валера достал последний ломоть хлеба и полпалки колбасы, разделил пополам и протянул своему другу по охоте.

Карат несколько раз понюхал, прилег рядом и с вопросом посмотрел на него.

– Знаю, знаю, тоже хочу свежего жаренного мяса, но его ещё надо разделать, а пока ешь то, что есть.

Карат склонил голову на бок, а потом всё же съел в один укус всё, что дал хозяин, и довольно улыбнулся. Валера потрепал его по голове, прожевал свою порцию, запил водой из фляги и, посидев несколько минут, стал обуваться.

– Как бы нам хорошо не было в чаще, а домой пора, скоро стемнеет, а идти нам ещё двадцать километров пехом.

Карат словно понял хозяина и весело завилял хвостом и первым двинулся вперёд, обнюхивая землю перед собой.

– Эй, меня подожди!

Валера усмехнулся, завязал потуже шнурки, подхватил рюкзак, набитый тремя убитыми тушками зайцев, и взяв свое любимое охотничье двуствольное ружьё, двинулся следом за псом.

Идти предстояло через густые заросли уже пожухлых кустарников, по пожелтевшей траве, пробираясь только по ему известной тропинке. Настроение было отличное, несмотря на то, что он всё же жалел, что они упустили того большого и жирного кабана. Ох, и хитрый черт попался. Целых два часа они его выслеживали, а потом выжидали, когда этот кабаняка выйдет именно на то место, где Валера его поджидал. Но видимо ветер поменялся или удача была не на его стороне, кабан учуял неладное и резко ушёл в заросли.

– Не первый и не последний, – тихо сказал себе под нос Валера, хмыкнул и, перешагнув через поваленное небольшое дерево, свистнул Карата. Мастифф тут же появился из-за большого куста и, сделав круг вокруг себя, снова ушёл вперёд.

Теперь он всё чаще оставался один и всё чаще ходил на охоту или рыбалку, чтобы здесь почувствовать свою силу, поднабраться спокойствия и вернуться в город тем самым Медведем, каким его знают друзья.

– Карат, на сегодня хватит!

Валера увидел, как пёс встал в стойку возле небольшого дерева, в корнях которого явно была нора. Пёс фыркнул и стал ждать хозяина.

– Нам крольчатины на месяц хватит. Завтра отвезем тушку Соне. Заодно и проведаем.

Дочери Соне уже было семнадцать, умница и красавица, закончила с медалью школу и без посторонней помощи поступила на вышку на дизайнерский факультет, чем очень порадовала отца и напрягла одновременно. Все полгода до поступления Сони Валера впахивал как проклятый, чтобы купить дочке квартиру. Он не хотел, чтобы его единственный ребёнок, та, за которую он готов порвать кого угодно, жила в общежитии.

– Медведь, хватит её опекать, гиперопека не идёт детям на пользу, – постоянно подначивал Соловьев, наблюдая, как Валера не вылезает из-под машин.

– Я посмотрю на тебя, когда Даня вырастет и как ты сам будешь суетиться ради лучшей жизни своему сыну.

– Идёт, твоя взяла.

Все эти полгода он не вылезал из СТО, беря все заказы, особенно ВИПы на себя, работая на износ. Серый только усмехался и отдавал свои заказы другу, а когда до заветной цели не хватало совсем немного, то просто подарил недостающую сумму.

– Это от нас, чтобы абитуриентке было удобно учить домашку в тишине своей квартиры.

И вот пришло время, когда он мог дать себе выдохнуть и заняться любимым делом. Жизнь наладилась. Серый всё также заведовал хирургическим отделением в городской больнице, задумываясь открыть частную клинику. Машка его сидела в декрете с маленькой Алисой. Ольга, сестра Серого, работала в этой же больнице педиатром, чувствуя себя как рыба в воде и по-прежнему командуя своим благоверным. А её мужа должны были вот-вот повысить в звании, а значит, и в должности.

И только у Валеры жизнь была проста и понятна. У него было любимое дело – ковыряться в тачках, по самый локоть в машиной смазке, и любимое хобби – охота вместе с Каратом.

Сумерки медленно погружали лес в ночную жизнь. Валера прибавил шагу, ориентируясь по знакомым до чёртиков знакам, зная, что ещё каких-то пару километров – и они будут дома.

– Устал? Стареешь, друг, – Карат плелся рядом и на фразу хозяина лишь раз вильнул хвостом. – Немного осталось. Придём, искупаю тебя, разделаю тушки и отбой.

Валера резко остановился. Ему показалось, что он слышит голоса, но, когда Карат встал в стойку и ощетинился, понял, что впереди кто-то есть. Вскинув ружьё на плечо, снял предохранитель и кивнул псу, чтобы тихо шёл вперёд.

Темнота, которая за короткое время окутала лес, молодой месяц, не успевший толком подняться на небосвод, не давал толком рассмотреть, что происходило дальше, чем на три метра. Валера тихо ступал, стараясь никак не выдать себя и держась ближе к большим деревьям. Голоса становились всё ближе и громче, но различить, о чем шла речь, он не мог, кроме того, что они были мужские.

Максимально близко приблизившись, Валера встал за большим деревом и, присев (армейский трюк), выглянул из своего укрытия. Его пес был в метре от него и так же, как и хозяин, наблюдал со своего скрытого места.

То, что он увидел, совсем не понравилось Медведю. Двое крупных мужчин в темной одежде и кожаных куртках стояли над телом женщины, подсвечивая себе фонарями. «Явно, братки какие-то» – Валера стал ждать, не торопясь раскрывать своего присутствия.

– Задрало меня уже всё. Жрать хочу.

– Потерпи, сейчас приведем эту сучку в себя, вытряхнем всё, что нам нужно и свободны, – сказал второй, приседая к женщине и направляя свет фонарика ей в лицо.

– Эй, мразь, уснула что ли? – он несколько раз смачно ударил её по лицу.

Валера вздрогнул и заскрипел зубами. Карат, видимо, почувствовал настроение хозяина и ощетинился.

– Да она уже полудохлая, хрен, что мы из неё вытянем после нескольких весёлых денечков, – сказал второй ухмыляясь.

– Давай, сучка, открывай глазки, а потом ротик, скажи нам всё и, так и быть, мы быстро тебя грохнем, чтобы не мучилась, – громко заржал тот, который пытался расшевелить женщину.

Медведь прищурился, внимательно всматриваясь в женщину, потом в этих двоих, чтобы оценить ситуацию и понять дальнейшие действия этих уродов. Женщина была связана по рукам и ногам, а из одежды на ней, в отличии от этих двух мразей, был тонкий свитерок и порванные джинсы, обуви на ногах не было.

– Да пни её сильнее, быстрее очухается, – не выдержал второй и подошёл ближе, а потом зло усмехнулся и сам пнул ботинком её по рёбрам.

Женщина застонала, поджала под себя ноги и, открыв глаза, стала отползать. Тогда первый, что сидел с ней рядом на корточках, схватил за волосы и потянул на себя. Она вскрикнула от боли, дав им повод позлорадствовать.

– Ну, что, сучка, будешь говорить? Последний шанс, вокруг лес, бежать некуда, грохнем, и никто не узнает.

Девушка в страхе что-то тихо проговорила, а Валера не разобрал, хотя весь его слух был напряжен до предела.

– Тварь! Знаешь! Прострели ей ногу, чтобы поняла, мы не шутим, – второй уже еле сдерживался, меряя шагами небольшое расстояние возле них.

Первый заржал и ударил рукой, в которой был зажат фонарик, по голове жертвы. Карат громко зарычал, и Валеру накрыла пелена необузданной ярости.

– Сиди здесь, свистну, – Валера вскинул ружьё и тихо вышел из своего укрытия.

Чем ближе он подходил, тем острее были все его чувства: внимание, собранность и безжалостность. Словно он вернулся обратно, в то время, когда точно так же чувствовал себя на заданиях, где страх и неуверенность могли сыграть злую шутку.

– Отпустили женщину и отошли оба на три шага, иначе стреляю без предупреждения.