Вспомни, что было

03

Учеба давалась без особых проблем, даже те предметы, которые ввели факультативно для желающих получить магловское образование. Как будто вспоминал, что знал когда-то, далее лишь закреплял и привносил новое. Замок так же раскрывал большие и маленькие тайны, а когда мне было особенно грустно и одиноко, я по-прежнему ощущал его незримую поддержку. Не зная, как выразить свою признательность, я иногда гладил стены и говорил «спасибо». Может, я сумасшедший, но мне казалось, что замок все понимает.

Шло время, и вот уже новоявленная гриффиндорка Лили Поттер со смехом рассказывает, как шляпа предлагала ей Равенкло и даже нашла пару подходящих черт для Слизерина.

«Вот, кому-то выбор предоставили», — беззлобно думал я, давно смирившись и ни капельки не жалеющий, что попал на факультет Салазара. С усмешкой наблюдал, как зачарованно смотрит на Лили Скорпиус, а эта несостоявшаяся слизеринка строит ему глазки!

Чем старше я становился, тем больше меня снедало беспокойство. Были мгновения, когда я не контролировал свой разум и выдавал информацию, о которой никак не мог знать. Если это касалось Хогвартса, я не боялся, он изначально был полон подсказок, но когда я выбирался в другие места и не мог удержать свой язык... тогда ко мне подкатывала паника. Показателен случай в Малфой-мэноре, куда после третьего курса меня пригласил погостить Скорпиус, выбив разрешение у родителей.

— Как так у тебя получается легко по каминам перемещаться? Я только недавно перестал себе нос расквашивать, — ворчал Скорп, очищаясь от сажи, поднял голову и стушевался: — Ой, дедушка, отец, добрый день.

Я, как можно вежливей, тоже поздоровался. Мы оказались в большой гостиной, где нас встретило семейство Малфоев в полном составе. От матери своего друга, худенькой, болезненного вида, но тем не менее красивой женщины, я за все время не услышал ни слова. Она кивнула на приветствие, поцеловала сына в лоб и сразу удалилась. А вот старшее поколение... Люциус, несмотря на прожитые годы и явно нелегкую жизнь, отразившуюся на его внешности, собрал в себе, казалось, весь аристократизм в любых его проявлениях, в гордой осанке, надменности и элегантности, умении одним поворотом головы и взглядом выражать свое отношение. Нарцисса с собранными в высокую прическу волосами, тронутыми сединой, в строгом длинном платье была так же стройна и прекрасна, ее не портили морщинки на лице и печать пережитого. В этой гармоничной паре чувствовался стальной стержень и жизненная энергия, которой явно не хватало их сыну, Драко, он ощущался каким-то надломленным. Они холодно поздоровались, Нарцисса попросила внука быть учтивым и показать гостю выделенную комнату. На выходе из просторной гостиной я замешкался, меня смутила некая неправильность в обстановке.

— Ты что застрял? — тихонько спросил друг.

— Прости, почудилось кое-что, — так же тихо ответил я.

— Почудилось? Расскажи!

— Да как будто в центре стол должен стоять, длинный, и стулья с высокими спинками. Да ладно, не обращай внимания.

— На моей памяти, — пожал он плечами, — стола тут никогда не было.

Мы почти дошли до лестницы, когда меня окликнул Люциус:

— Мистер Поттер, не могли бы вы объяснить, откуда такие фантазии? — в серых цепких глазах чудилась злость.

Я промямлил какие-то невразумительные извинения, мысленно проклиная свой длинный язык, и облегченно выдохнул, когда Скорп утащил меня в комнату. Навязчивая картинка еще долго стояла перед глазами, и веяло от нее почему-то страхом и безнадежностью. И чем же может быть страшен какой-то стол?!

Это был первый звоночек. Второй прозвенел на следующее утро, когда, предупредив друга, спустился прогуляться в сад, даже не обратив внимания, что ни разу не заблудился. Я остановился у небольшой полянки рядом с оранжереей, и опять царапнула неправильность. Обшаривая глазами пространство, наконец понял, пробормотал:

— Розы. Здесь должны быть розы.

— Вы сказали розы?

Я обернулся, ко мне удивительно легкой походкой подошла Нарцисса:

— Вы сказали, что здесь должны быть розы. Как вы поняли?

Завороженный открывшейся в сознании картиной, как в трансе стал описывать, что видел. А видел я потрясающе красивые высокие розовые кусты; белоснежные по периметру, они плавно меняли свой цвет ближе к центру, становясь бледно-розовыми, розовыми, потом цвет насыщался дальше, и в самом центре были уже ярко-красными, похожими на маленький костер. Я посмотрел на женщину, по ее лицу текли слезы. Я в шоке, заикаясь, продолжил:

— О Мерлин, и-их вытоптали и... и... это так странно... о-оборотни... это были... п-поизгалялись над ними...

Какой же я идиот! Это место, видимо, много значило для нее, и мои откровения стали последней каплей. Женщина осела в обмороке. Я подхватил ее и опустился на землю, автоматически доставая палочку и кидая диагностические чары. Нервное перенапряжение. Уже хотел позвать на помощь, но не успел. Очнувшаяся Нарцисса извинилась, вот же истинная аристократка, попросила проводить ее до гостиной. Извиняться надо было мне, что я и сделал. Она отмахнулась изящным жестом:

— Пустое...

Тут она увидела мою палочку, и глаза ее округлились, но она быстро взяла себя в руки, нейтральным голосом произнесла:

— Интересная у вас палочка. У одного моего знакомого была похожая.

— Я часто слышу намеки на это, — изобразил вежливую улыбку и спрятал палочку в поясную кобуру, — только никто не говорит мне об этом более конкретно.

— Человека, о котором вам намекают, нет в живых. Скорее всего, дело в этом.

Об этом я и сам догадался.

Ну а третий звонок настиг в библиотеке мэнора. Скорп привел меня туда, чтобы взять несколько книг по менталистике. Его обучали окклюменции целенаправленно, а я присоединился потому, что нежданно-негаданно обнаружил способности к этому разделу, по словам друга, очень даже неплохие. Как-то он это понял, мне только предстояло в этом разобраться. Только переступив порог, я уже знал, где можно найти ценные трактаты по зельям, какой стеллаж занят беллетристикой, и что самое ценное и опасное не здесь, а находится в закрытой части библиотеки, под мощными скрывающими чарами и кровной защитой. Но ведь я был здесь в первый раз!

Побывка в гостях превратилась из отдыха в испытание.

Каково же было мое удивление, да и родители были шокированы, когда на день рождения я получил общее поздравление от семейства Малфоев и книгу «Скрытые тайны разума. Первые ступени от простого к сложному».

— Ого! Это же издание тысяча восемьсот девяносто второго года, ограниченный тираж, даже не попавший в продажу и осевший сразу в библиотеках!

— И откуда ты это знаешь? — покачала головой мама.

Отец только хмыкнул и, отмахнувшись от исходящего ядом дяди Рона, проверил подарок на различные проклятия и разрешил забрать.

Я потом нередко бывал в Малфой-мэноре, Скорпу не надо было даже уговаривать родителей, приглашения исходили часто от Малфоя-старшего. Понять бы еще, какая цель стояла за этим. Иногда я чувствовал себя там каким-то экспонатом, который пытаются аккуратно исследовать и ненавязчиво изучить. Вовлекая меня в малозначащие разговоры о политике, о погоде, учебе, Люциусу, казалось, не столько нужно было знать мое мнение, сколько понять реакцию, отследить мою мимику, жесты, он даже обращал внимание, как я откидываю мантию, садясь в кресло.

Может, у меня паранойя?

В зельеварне, куда нам со Скорпиусом дали доступ, за нами присматривал Драко, но и тут мне казалось, что средний Малфой пытается что-то решить для себя, ведомое ему одному, и, однажды решив, просто наслаждаться нашим обществом, подсказывая, делая замечания или с какой-то ностальгической улыбкой присоединяясь к нашим экспериментам. Немного странно было видеть проявление чувств на его обычно холодном и бесстрастном лице.

Хорошо помогали занятия окклюменцией. Даже выполняя несложные упражнения для начинающих, я мог лучше контролировать себя и не попадать впросак, как это было в мэноре при первой встрече.