Морально испорченная

— Тогда, как никогда, мне нужно быть с Тео.

— Я могу подослать своих людей, они присмотрят за ним, — я покачала головой на его слова. Я не могу оставить Тео на попечение незнакомцев.

— Я не могу.

— Проклятье, Би.

— Послушай, я не могу уйти. Но я сделаю все возможное, чтобы отучиться самостоятельно.

Влад вздыхает в знак поражении.

— Ладно. Но, если тебе что-то понадобится, звони.

— Конечно, — соглашаюсь я и обнимаю его. Несмотря на его ворчание, Влад очень долгое время оставался самым дорогим другом. Он, наверное, один из единственных людей, которые знают обо мне всю правду, и я доверяю ему свою жизнь.

— Мне, наверное, пора.

— Береги себя. И свяжись со мной, если что. Я серьезно.

— Обязательно, — я встаю на цыпочки и целую его в щеку. Затем, прежде чем уйти, я подхожу к стене и достаю свой нож.

— Спасибо за все, Берсеркер, — подмигиваю ему, и он стонет.



Я — клиническая социопатка, если вы еще не поняли.

Вы растете в окружении богатства и блеска, но без человеческого общения. Вы ведете себя так, как свойственно вам, что нормально для вас. Вы лжете, жульничаете, обманываете. Пока кто-то не подойдет и не скажет вам, что это ненормально. Что вы не нормальны.

Это случилось со мной, когда мне было десять лет. Когда я вдруг узнала, почему мой отец игнорирует меня и почему персонал избегает меня. Я не была нормальной. Я была дефективной. Но я также была деструктивной. Злой. Если бы мой отец был религиозным, он бы вызвал экзорцизм. Но он был просто циником, так что он пожал плечами и пошел дальше.

Только когда Дрю назначили моим телохранителем, кто-то обратил внимание на то, что мое поведение неправильное. Другое. Он был достаточно заботлив, чтобы обратиться за профессиональной помощью, даже если прогноз был не таким, чтобы им можно было гордиться.

Диссоциальное расстройство личности.

Внезапно нашлась причина, почему мне нравилось насилие. Почему я не ценила человеческую жизнь. Почему для достижения своих целей я готова пойти на любую ложь. Психиатр сказал мне, что причиной может быть отсутствие заботы и жестокое обращение в раннем детстве. Я не поверила ему. В конце концов, меня никогда не волновало, признает меня отец или нет. У меня был свой собственный мир.

Но по мере того, как я взрослела, мои идеи развивались в более сложные сценарии. Сценарии, которые подвергали опасности людей и делали меня опасной для общества. Или так мне говорили.

Моему отцу было все равно. Конечно, ему было все равно. Мне тоже было все равно, потому что я не заботилась об обществе. Но Дрю не было все равно. У Дрю было высокое чувство морали, и он считал своим долгом убедиться в том, что я способна контролировать себя.

Он взял на себя ответственность помочь мне направить мою ярость и жажду крови в более продуктивное русло. Он научил меня драться, спарринговать и стрелять. Стрельба успокаивала меня. Умеряла ярость. Началось все с пистолетов; потом, когда он обнаружил, что у меня есть к этому склонность, он научил меня стрелять из снайперских винтовок. Так началась моя любовь к стрельбе.

К шестнадцати годам я была обучена не хуже любого профессионала. Но у меня также было то, чего не было у большинства — пренебрежение к правильному неправильное. Чтобы убедиться, что я держу свои порывы в узде, Дрю направил меня на работу наемником. Я убивала не потому, что мне нужны были деньги. Я убивала, потому что мне нужно было убивать.

В дополнение к моему обширному набору навыков, я была одарена маленькой рамой и быстрыми рефлексами, которые помогали мне выходить из большинства ситуаций. Пригодилась и моя склонность к маскировке, мне всегда удавалось тщательно скрыть следы.

Я убила свою первую цель летом, когда мне исполнилось шестнадцать. Это не было эффектно или грязно. Вообще, ничего особенного. Так я познакомилась с Владом, который был старше меня на три года и был одним из сыновей Пахана русской Братвы, моего подрядчика. Он посмеялся надо мной, когда ему сказали, что я буду сопровождать его на задании. Мы должны были убить украинского чиновника, который увлекался несовершеннолетними девочками и попал на недобрую сторону Братвы. Изначально предполагалось, что Влад совершит убийство, а я буду отвлекать внимание. Меня не особо волновали подробности. Я отправилась в гостиничный номер с этим человеком, и в течение пяти минут он был мертв. Когда Влад пришел, чтобы закончить работу, он рассердился на меня за то, что я украла его убийство.

— Я думала, ты сказал, что девушки бесполезны, — я подняла на него бровь и осмелилась прокомментировать это. Он поджал губы и велел мне убираться оттуда.

Это было началом очень скалистого партнерства. Весь год мы работали в паре на разных заданиях, и все они заканчивались спорами и препирательствами. Однако, несмотря на все разногласия, между нами возникло приятное товарищество. Я быстро поняла, что у Влада, как и у меня, нет морального компаса. (Хотя его чувство юмора было более развито, чем у меня.) Но мы разделяли нечто гораздо более важное, чем чувство правильного и неправильного. Преданность. Тогда как мы оба испытывали трудности с человеческим общением и социальными взаимодействиями, мы признали, что преданность — это высший знак чести.

Хотя общество клеймило нас как чудовищ, мы создали свою собственную систему чести и высоко ценили друг друга. Мы стали известны как Артемида и Берсеркер.

Пока всё не изменилось.



Предполагалось, что это задание будет легким. Мы уже показали себя как надежный дуэт. Нам и в голову не приходило, что мы можем не вернуться оттуда живыми.

Нас послали сопровождать груз наркотиков, пока он не попал в руки Братвы. Мы быстро поняли, что это все ловушка.

— Замолчи, malyshka, я пытаюсь сосредоточиться, — он нахмурил брови в раздражении от моей болтовни, перелистывая страницы своей книги. Мы сидели в кузове грузовика, пока осуществлялась доставка.

— С тобой не весело, Берсеркер, — ответила я, зная, что он ненавидит, когда его называют этим именем.

— Если ты не прекратишь болтать, я засуну эти страницы тебе в глотку.

— Хотела бы я посмотреть, как ты попытаешься, — я отмахнулась от него, и он положил книгу, готовый набросится на меня. Мы всегда спорили. Как раз тогда, когда он собирался схватить меня, грузовик резко остановился, и нас отбросило в сторону.

— Черт, — сказали мы одновременно, готовясь к тому, что происходит снаружи. Не прошло и нескольких минут, как начались выстрелы со всех сторон.

Мы смотрели друг на друга в замешательстве. Никто ничего не говорил об опасности. Наше присутствие здесь должно было быть простой формальностью.

Влад снял со спины свои шашки. Он всегда использовал две, по одной в каждой руке. Странно, но он редко пользовался оружием, предпочитая интимные ощущения от убийства с близкого расстояния. Однако, когда он начинал, он шел на убийство, отсюда и его кодовое имя Берсеркер. Именно поэтому мы стали идеальными напарниками. Я предпочитала пистолеты, редко полагаясь на ножи или другие виды оружия. И я всегда прикрывала его спину.

— Прикрой меня, — сказал он, и я кивнула, вынимая два «Глока» из кобуры и занимая позицию. Он открыл дверь грузового контейнера с ноги, и мы оба быстро спрыгнули и укрылись. Оценили ситуацию и увидели, что водитель убит, как и другие люди в двух машинах, сопровождавших нас.

— Сколько? — спросил он, и я начала сканировать окрестности.

— Вижу двоих впереди и троих у машин. — Я переместилась немного вправо, чтобы лучше увидеть.

— Еще один идет в нашу сторону. — Я протянула ладонь к Владу и отсчитала секунды пальцами. Влад понял мой сигнал и атаковал человека, когда тот приближался к нам. Он скрестил свои клинки у шеи мужчины, одним движениям перерезая ему горло.

— Возьми тех, что спереди, а я возьму тех, что сзади. — Я кивнула и вышла на открытое пространство. Взвела пистолеты и прицелилась, убив двух мужчин в кабине грузовика. Уголком глаза я видела, как Влад пробирается вокруг двух машин впереди, почти настигая остальные три.

Они заметили меня, поэтому их внимание было занято. Я подняла одного из убитых мною мужчин и использовала его в качестве живого щита. Это было нелегко, так как он был огромен. Я была признательна, когда увидела, как Влад метнул два ножа, каждый из которых вошел в черепа мужчин. Двое других выглядели дезориентированы и смотрели между мной и Владом.

— Сейчас! — крикнул Влад, и я отбросила труп в сторону, пригнулась, перекатилась по земле, когда выстрелы пронеслись над моей головой, и выстрелила точно в цель, как только приземлилась. Это был последний мужчина, остальные уже были мертвы от клинка Влада.

Я сделала глубокий вдох и присоединилась к Владу.

— Ты видела? — спросил он, глядя на резню перед нами. Я знала, что он имел в виду. Мы подошли к каждому из трупов и разорвали рукава их рубашек.

— В этом нет смысла, — ответила я. Перед нами было шесть человек с татуировками Братвы. Татуировка Братвы, которая была и у Влада.

— Черт. — Он начал двигаться к одной из машин. — Садись! — я быстро последовала за ним, наморщив лоб от его настойчивости.

— Что?

— Нам нужно вернуться в квартал. Это нехорошо. — Мы сели в машину, и он завел двигатель.

— Это переворот.

— Переворот? Но кто?

— Мой безмозглый брат, вот кто. Черт! Я должен был это предвидеть. Миша всегда был жаждущим власти, но я не думал, что он на это способен.

— Значит, он убивает всю семью, чтобы стать Паханом?

— Да. И если мы не успеем вовремя, это будет кровавая баня. — Я никогда не видела Влада таким серьезным. И только когда мы добрались до квартиры, я поняла почему. Ему было наплевать на отца. Но его сестры? Это был совсем другой вопрос.

Как Влад и предполагал, его брат действительно захватил кварталы. Нам удалось получить запись с некоторых камер видео-наблюдения, и мы заметили, что мужчин быстро сменили люди, которых мы не узнали. Одна из камер, к которой нам удалось получить доступ, была установлена в главном зале дома, и мы увидели повсюду следы крови. Не удивительно, что Дима Кузнецов, отец Влада и пахан Братвы, лежал мертвый посреди зала.

Демонстрация.

Миша, его брат и предатель, который все это начал, сейчас обращался к нескольким людям из центра комнаты.

Мы ехали быстро, но все же прошло немало времени, прежде чем мы добрались до кварталов. Расположенные глубоко в Бруклине, кварталы находились в районе Шепердс-Бэй. Поскольку нас отправили в Юнион Бич, штат Нью-Джерси, было удивительно, что нам удалось проделать этот путь за полчаса. И все же мы опоздали.

Кварталы Братвы представляли собой несколько старых особняков, в которых жили ведущие члены организации и их семьи и где велись важные дела, а также использовались другие, менее законные способы вытягивания информации из людей.

Влад даже не потрудился как следует припарковать машину, когда вышел из нее и направился к воротам. Поняв, что происходит внутри, я протянула руку и остановила его. Инстинктивно он отбросил мою руку.

— Остановись, болван, — сказала я — Подумай об этом, ты идешь на верную смерть. — Это заявление заставило его приостановиться.