Огненный князь

Глава 3

— Эй, ты меня слышишь? — как сквозь вату пробился настырный, полный презрения голос. Его звук будто ножом резанул по живому, вызвав в моей голове яркую вспышку боли.

— Он пришел в себя, -услышал я уже другой голос. — Внешние травмы я подлатал, согласно оплаченной услуге, а остальное вы уже сами. Но, если хотите...

— Нет, мы больше ничего не хотим. Ваши услуги и так влетели нам в копейку. Можете быть свободны.

— Как прикажете, -после чего до меня донеслись удаляющиеся шаги.

— Может, все-таки откроешь глаза, -уже ставший ненавистным первый голос приблизился, -и ответишь на пару вопросов?

— К-к-каких вопросов? —мои губы едва шевельнулись, но голову вновь прострелило болью.

— Да, собственно, вопрос-то у меня один — зачем ты поперся один без охраны в город и практически позволил себя убить?

— Убить? —голова по-прежнему отзывалась вспышками боли, когда я пытался поймать ускользающую мысль о том, что я что-то забыл. Смутные картинки мелькали у меня перед глазами со страшной скоростью, сливаясь в один хоровод. Голос говорившего отдалился, и я снова погрузился во тьму.

Пустота. Она давит, обнимает со всех сторон. В ней ничего нет, и в то же время я ощущаю жизнь. Я помню, кто я и как попал в этот мир. В ушах звенит голос богини Ирины, говорящей, что так будет правильней, и черный экран вновь смотрит на меня смертельными провалами в глазницах. Мне дали новое тело и новую жизнь? Или, судя по состоянию, решили добить? Кто я? Куда попал?

На мерцание рядом я сначала не обратил внимания и лишь когда почувствовал легкое прикосновение к руке, вздрогнул и обернулся. Передо мной стоял парень лет восемнадцати. Огненно-рыжие волосы, чуть нахмуренный лоб, спортивное телосложение. Он смотрел на меня и грустно улыбался.

— Ты... — начал я.

— Багрянин. Тимофей Владимирович Багрянин. Князь, сирота при живом отце, убитый совсем недавно.

— Но...

— Ты в моем теле, -не дав мне ничего сказать, продолжил он. — У меня немного времени, поэтому говорить буду быстро. К сожалению, удар был столь сильным, что скрепы души распались, и я не могу вернуться в своё тело. Моя душа не сможет уйти на перерождение. Я стабилен, пока только здесь, но уже чувствую, что скоро распадусь. Возьми мое тело, мою память и мою месть. Найди тех, кто убил меня, возроди род. Я видел Хранителя миров. Он велик и справедлив. Он обещал мне, что мое желание исполнится. Надеюсь на тебя.

Проговорив это, он протянул руку, дотронувшись до моего лба — и меня выбило в реальность от яркой вспышки.

Воспоминания, образы людей и мест слились в один калейдоскоп. Опять я видел все и сразу, но сейчас я не был безвольным наблюдателем. Нет, сейчас я их контролировал. Я знал все, что когда-либо произошло с Тимофеем, знал, почему Хранитель миров не смог даровать ему достойное посмертие — слишком поздно он к нему обратился.

Нас, по сути, убили одновременно, правда, мне повезло больше — на мне стояла его метка. Каким образом она появилась и почему, я не знал. Но слившись в одно целое, мы смогли выжить. Я получил его знания и тело, а он — право отомстить. Нет, в моей голове не было двух личностей. Я был собой, но в то же время чем-то иным и мне еще предстояло выяснить, чем именно. А для этого надо выжить. А еще нас роднил с ним один факт — нас убили одинаковым ножом.

Совпадение это или случайность, я не знаю, но чувствую, мне предстоит в этом разбираться. А теперь надо приходить в себя, вон, как папаша орет. Сейчас точно лопнет от злости на непутевого сына.

— Ты меня слышишь?!! —прийти в себя на этот раз оказалось легко, а вот голос как был, так и остался мерзким, похожим на ввинчивающееся прямо в мозг сверло.

— Да слышу, слышу. Не нужно так кричать. Даже помереть спокойно не дают.

— Тогда надо было сразу сдохнуть и не доставлять проблем роду! -услышал я в ответ.

Я уже говорил, что отец меня очень любит? Нет? И правильно. Потому как любви там никакой нет, а есть очень большое желание захапать то, что принадлежит мне по праву рождения.

Память Тимофея послушно подкидывала мне все новые и новые события этой жизни, чем-то похожей на мою старую. Но разбираться с этим я буду, когда останусь один, а пока надо спровадить папашу, что едва не забрызгал меня слюной от гнева.

— Посмотри на меня! -орал он, -Посмотри на меня и ответь — какого черта ты полез к этим бандитам?! А если бы тебя убили? Ты понимаешь, что тогда бы произошло?

— Ага, все активы Багряниных перешли бы в императорскую казну согласно завещанию и тебе бы ничего не досталось, -с трудом разлепив губы, ухмыльнулся я.

Ответом мне были быстрые шаги и громко хлопнувшая дверь. Причем, ударил он с такой силой, что мне показалось, будто даже стены затряслись. А вот теперь можно открыть глаза и осмотреться.

Что ж, увиденное мне понравилось. Большая, богато обставленная комната. Плазма на пол стены, стол с включенным компом, тяжелый шкаф для одежды. Сбоку виделась дверь, вероятно, ведущая в санузел с душевой. Попробовал подвигать руками — все отлично. Ноги? Мать твою, я не чувствую ног!!! Поспешно откинув одеяло, я увидел, что ноги у меня есть, а вот двигать ими я не могу. Ну, приплыли! Это с чего такое счастье со мной?

Память опять отозвалась рассказав мне события прошлого дня, когда я беспечно гулял по городу, удрав из поместья после очередной ссоры с отцом. Вечер, темный переулок, женский крик — все по классике, за исключением того, что ждали именно меня. И ножиком не простым тоже тыкнули куда надо, прямо в центр хара, разрушая источник и отделяя душу от тела. Ну, и попутно повреждая мне позвоночник, что, собственно, и вызвало паралич.

И что делать? Память послушно подсказала пути разрешения проблемы. Вылечиться было очень легко, были бы на то деньги. Правда, очень большие деньги, которые у меня как бы были, но в тоже время их не было. Нет, отец давал мне положенное содержание, но его было бесконечно мало.

Ну, и к тому же, насколько я мог судить, рана была нанесена и физическому, и духовному телу, отсюда и временное отсутствие у меня магии. Хотя, это как раз не проблема. Уроки старого учителя не прошли даром, и я уверен, что смогу вновь разжечь в себе источник. Но вот лечить такую травму могли лишь опытнейшие лекари, прошедшие учебу на Аштаэлии — центре всех научных исследований. Оперируя на равных всеми стихиями, они буквально восстанавливали организм, сшивая поврежденные душу и тело. Это было высшее мастерство и их услуги стоили баснословных денег.

А вот с этим у меня была проблема. И чтобы понять всю глубину задницы, куда меня засунула сестра этого бога, надо вспомнить историю рода Багряниных, которым я являлся лишь наполовину. А на другую я был князем Мышкиным, наследником рода и нелюбимым сыном. Меня терпели только из-за наследства, в права на которое я должен уже скоро вступить.

Деньгами мой папаша, Владимир Афанасьевич Мышкин, распоряжаться абсолютно не умел и за десять лет, что он пробыл главой рода, спустил все в трубу. И очень надеялся, что я, вступив в права, передам ему все, что мне полагалось, потому как только он, старший и мудрый, сможет правильно распорядиться капиталом, а не какой-то мелкий пацан, у которого лишь ветер в голове. Кстати, если говорить правильно, то Багрянины — маги огня, а вот Мышкины именно ветра. Правда, из меня сейчас маг... М-да. Ну, да не суть.

Все его воспитание было направлено на то, что я должен быть благодарен ему как отцу за то, что вообще существую. А я, вот такой гад — совершенно неблагодарный. Вот его другие дети — да, а я нет.

Увы, быть благодарным отцу у меня не было причин, и для объяснения этого надо опять лезть в глубины памяти, вытаскивая грязное княжеское белье на свет.

Род Багряниных, некогда могучий и сильный, был практически уничтожен. Непонятно, что они не поделили со своими бывшими друзьями Голициными, но сцепились они жестко и по всем правилам. Была объявлена война на уничтожение, все было официально оформлено, и империя не могла вмешиваться в княжеские разборки, хотя, к чести правящей династии, прецеденты были. Наши рода уважали и любили, поэтому было множество попыток примирить их между собой, но не срослось. Бывшие главы закусили удила и понеслось. Уже никто не помнил сути конфликта, но боевые действия с переменным успехом длились почти сто лет, иногда переходя от вялотекущих столкновений к активным полномасштабным боевым действиям.

Не знаю, кто первый напал на малолетних детей, нарушив негласное правило их не трогать, но это вылилось в яростное противостояние, итогом которого стало полное истребление двух некогда великих родов.

От нашего рода осталась лишь моя мать, Вероника Багрянина, которая в то время проходила учёбу на Аштаэлии. От Голициных, по-моему, никого не осталось, но это неточно.

Вернувшись в родное поместье, от которого остались одни угольки, она, совсем юная и растерянная, раздавленная горем, не знала, что дальше делать. И тут нарисовались Мышкины, входившие в свиту графов Меньшиковых, с которых сняли опалу и теперь они стремительно набирали вес. Не знаю, как там все сложилось, но мою мать выдали за наследника Мышкиных.

То, что это был брак не по любви, и дураку было понятно. Багрянины были очень богаты и перед войной все свои активы перевели в наличность, открыв кучу вкладов в банках по всему миру и за его пределами. При этом затяжная война капиталы Багряниных не истощила, как это ни странно, а значительно приумножила. Как они этого добились, я не знал. Но был один интересный нюанс, о котором никто даже не догадывался — наследовать и распоряжаться вкладом мог только мужчина, кровный наследник рода.

Когда это выяснилось, старший Мышкин был в ярости. Ну, и приказал сыночку быстро заделать моей матери наследника, что, собственно, и состоялось. К тому времени у князя уже было две жены, и они, естественно, с большим неудовольствием встретили третью. Их бесило, что им пока не разрешают беременеть, а этой выскочке сразу можно. Ну и ясно было, что первый сын автоматически становится наследником, а их будущие дети всегда будут ниже его по статусу. Пока она была беременной, ее не трогали, хотя и делали ее жизнь невыносимой. Результатом этого стали преждевременные роды, от которых мать едва не умерла. После того как она окрепла, понеслась череда несчастных случаев, в результате один из них привел к её смерти. Официально — упала с лестницы. Судя по шепоту слуг — столкнули.

В общем, моя мать умерла, так и не узнав, что такое женское счастье, ну а меня отдали на воспитание няньке и больше мной не занимались. Эта стерва, вопреки множеству разных сказок, в один голос утверждавших, что няня — добрейшее и милейшее существо, оказалась той еще тварью. Уж не знаю, почему она меня так невзлюбила, хотя, я не исключаю влияния двух жен отца, но отрывалась она на мне по полной. Меня наказывали за малейшую провинность и ограничивали во всем. Я питался отдельно от всех. Игрушки? Забудьте, лучшая игрушка — это книга по физике.

Суровый начальник охраны гонял меня по полигону уже с пяти лет, абсолютно не считаясь с возрастом. Про школу я говорить не буду — кто мне ворожил, не знаю, но меня там ненавидели и постоянно издевались. Но ровно до тех пор, пока я не стал давать сдачи — больно и максимально жестоко. Тренировки даром не прошли. Тогда на меня посыпались жалобы, но убрать из школы княжеского отпрыска было нереально. Поэтому меня оставили в покое.