Верните мое тело!

Глава 1

Первым делом Ника стянула обручальное кольцо, предварительно облизав палец. Иначе бы не слезло. А снять было делом обязательным. Идти к гадалке с обручальным кольцом на пальце — это всё равно, как явка с повинной в милицию — помочь не поможет, а дело состряпают по всем правилам.

Закинув кольцо во внутренний кармашек сумки, Ника даже успела слегка ужаснуться огромному количеству хлама, успевшего в этой сумке скопиться. Вроде перебирала недавно, и вот опять — по ощущениям, как на строительном складе. Надо будет опять заняться чисткой.

Захлопнув дверь лексуса, она тревожным взглядом еще раз окинула машину, сумку и своё отражение в стекле, пытаясь понять, не забыла ли телефон, ключи или что там ещё… Да, кошелёк! Без кошелька к гадалке ходить не рекомендуется. Это как на курорте без купальника.

Лексус давно требовал ухода. Не то что не отполированный — последние пару месяцев она его даже не мыла, позволяя природе беспрепятственно оставлять свои натуралистические автографы. «Надо разобраться, — подумала она в который раз. — Но завтра, потом». Пока голова была занята другим.

Мадам Элеонору, гадалку, посоветовала, конечно же, Маринка, спустившая на неё целое состояние и дававшая себе легко заморочить голову не только вокзальным цыганам, но даже продавцам пылесосов. Уровень интеллектуальных способностей Марины был не очень, а человек она была общительный, приятный. Ника сама много раз критиковала ее за дурацкую веру в мелкие чудеса, хорошо при этом оплачиваемые наличными. Но теперь сама шла по этому же адресу, за что себя внутренне не уважала.

Однако все другие варианты были испробованы — вернее, других вариантов она уже не видела. Это бытовое, финансовое и вообще жизненное болото незаметно засосало по самые плечи. Дышать еще можно было, а вот бежать уже некуда.

Трудности были на работе, с проектом. Трудности были со здоровьем. Трудности были даже дома, с Виталиком. Скажи ей два года назад, что весёлый и суматошный, практически носящий ее на руках Виталик превратится в угрюмого, еле открывающего рот для ответа постороннего, рассмеялась бы в лицо. Но что было, то было, а отношения надо было спасать любым способом, даже таким нелепым, как поход к гадалке.

— Кто там? — проворчали наконец из-за двери на ее четвертый, уже настойчивый звонок.

— Я вам звонила, вчера, — пытаясь скрыть нарастающее раздражение ответила Ника. — Вы сказали к трём подойти.

И чего она в хрустальный шар не посмотрела? Кто там, узнала бы — как минимум.

Открывшая дверь женщина носила какой-то на удивление противный плюшевый халат и макияж такой яркости и расцветки, что была бы скорее уместна на дискотеке в доме культуры рабочего посёлка, а не здесь, вкупе с удивительным халатом. Бочком, тщательно стараясь не коснуться этой махровой, липкой на вид хламиды, Ника протиснулась в неуютный, узкий коридор, загроможденный — несмотря на свои минимальные размеры — сверх всякой возможности. Тут стоял даже платяной шкаф с мощными деревянными дверцами.

Мадам Элеонора продолжала скептически разглядывать Нику и, даже захлопнув дверь, не предложила пройти в комнату.

«Считаю до десяти, — про себя подумала Ника. — И вон с этой помойки».

— Да, вам необходима моя помощь, — наконец-то открыла рот гадалка. — Вы пришли вовремя.

— Что? Ретроградный меркурий? — не смогла удержаться от язвительности Ника.

— Пока не уверена, но со здоровьем шутить не следует, — оставив наконец в покое дверную ручку, женщина в свою очередь протиснулась мимо, направляясь в комнату. Приняв это за приглашение, Ника двинулась следом.

В комнате всё было так, как она себе и представляла заранее. Круглый стол посредине, накрытый несвежей скатертью. Работающий телевизор с очередным шоу, где на потеху публике можно поругаться и откуда гадалка, скорее всего, черпала сведения о людском поведении и знакомилась с поведенческими паттернами.

Не хватало вязаной салфетки на телевизоре и кота, чтобы было окончательно понятно, что тут живет пенсионерка, старающаяся ничем от других не отличаться. Впрочем, кот скоро обнаружился. Пятнистый, на три цвета, он лежал на покрытой покрывалом софе и настолько этому окружению соответствовал, что обнаружить его требовало определённых усилий.

Гадалка села за стол спиной к небольшому, засиженному мухами окну, и скрестила пальцы рук, вооруженных, как Ника себе представляла, волшебными кольцами, купленными у кудесников на толкучке.

— Визит и моя первичная работа стоят двести долларов. Дальнейшее зависит от количества работы, которая мне предстоит, — произнесла она, глядя Нике прямо в глаза. — Расскажи мне о себе.

К такому повороту Ника была не готова совершенно. Ни карт, ни хрустального шара, ни даже чучела летучей мыши. И самой всё рассказать! Это всё на кого рассчитано вообще? Может, следовало сразу принести с собой договор на продажу квартиры и тут же её переоформить? Не, ну не так же в лоб!

— Ну, это вам как гадалке не должно быть сложно. Меня зовут Ника и я ухожу. Извините за ваше время, я ожидала немного другого.

Поднявшись со стула, на который присела минуту назад, Ника отправилась к двери, внутренне готовясь отразить прилетевшую от гадалки агрессию.

— Кольцо зря снимала, — произнесла та ей вслед. — Не удивляйся, что его удержать не можешь.

Профессиональный взгляд на руки, догадалась Ника — незагорелая кожа под кольцом говорит лучше слов.

— Я еще на машине приехала, — съязвила она. — Можно об этом догадаться, если в окошко посмотреть.

— Догадаться можно, — согласилась мадам, кутаясь в халат, — а уехать нельзя.

— Я вам сейчас представление о мире переверну, — пробурчала Ника не останавливаясь. — Смотрите в окно.

— Триста долларов, — прокомментировала та, — за недоверие. И скептицизм.

— Шар себе купите. Хрустальный. За десять.

— Я шар-то могу купить. А ты себе ребёнка купи.

— Причем здесь ребёнок? — Ника, сделав два шага, вернулась в квартиру. — Что вы такое несёте?

— Ребёнка купи. Мужа. Здоровье. А, да, здоровье не купишь. Ну, ничего, триста долларов сэкономишь, — пробурчала та, не глядя на Нику.

— Ты, дрянь, всё про меня уже заранее узнала! — Ника сжала кулаки, останавливая себя от приближающегося членовредительства. — Знаю я всё про ваши поганые методы!

— Дрянь — это триста пятьдесят пока. Дальше не советую экспериментировать. Экономь валюту.

Ника выматерилась про себя и, уже больше не оглядываясь, спустилась к машине. Сев за руль и посмотрев в окна второго этажа, она заметила в одном из них гадалку и немедленно показала ей средний палец. Та в ответ потёрла большой и указательный палец, словно намекая на добавленную стоимость сообщения. Нервное нажатие на кнопку старта не дало никакого результата, поэтому следующую попытку Ника провела аккуратнее, пытаясь продавить непослушный контакт без ущерба для него. Машина молчала.

«Уехать нельзя», — пронеслись у нее в голове слова, сказанные мадам.

Как так-то?!

— Что это за бред? — нервно успела подумать она, прежде чем гневно покинуть машину и направиться обратно в квартиру с намерением учинить небольшой, но очень уместный погром.

Дверь была приоткрыта, словно ждала ее, и, ворвавшись в помещение, Ника не стала рассусоливать и сразу взяла быка за рога, обрушив на гадалку шквал накопившегося негатива.

— Я всё про ваши гадские методы знаю! Мало того, что наживаетесь на чужих бедах — вы эти беды ещё и производите! Договорились с вашими подонками испортить машину как только я приехала? Твари! Я сейчас полицию вызову!

— Ты договоришься до того, что я не буду с тобой работать ни за какие деньги, — добродушно, не обращая внимания на ее выплеск, ответила гадалка. — А за кота вообще нет тебе прощения.

— Какого, к чертям, кота? — с этими словами Ника наступила на попавшее ей под ноги животное, которое стало с диким рёвом бить по прижавшей её ноге когтями.

— Ой, извините! Я правда не заметила, как он подошёл, — Ника отдёрнула ногу, дав коту ретироваться под диван.

— Ты много чего не заметила, — ответила мадам. — И заметила много того, что не нужно.

— Вы мне машину испортили?

— И мужа я тебе испортила, еще скажи, — гадалка вытащила из кармана сигарету и начала прикуривать, неаккуратно чиркая ломающимися спичками.

— Вы от Марины всё про меня знаете, да? — Ника не была настроена играть в эти игры.

— Может и от Марины, а может и от Карины, — непонятно отшутилась та. — Про воспаление твоё на заднице тоже от них знаю. Или в газете прочла — уже не упомню.

— Откуда вы про это знаете? — опешила Ника. Вторую неделю на самом неудобном для сидения месте возник то ли фурункул, то ли большой прыщ, с которым она всё еще не решалась идти к врачу, надеясь, что сам собой рассосётся.

— Ты для меня открытая книга. Не очень интересная, правда.

— Вы что? На самом деле видите что-то? — с ускользающим сомнением приходилось бороться изо всех сил.

— Ответ на этот вопрос будет тебе стоить четыре с половиной сотни.

— Откуда такие сумасшедшие расценки у вас?

— Пятьсот, за кота. И это, — она показала Нике средний палец, — на сдачу. ***

Порывшись в серванте с помутневшими от времени хрустальными бокалами и горой несовременной посуды, мадам Элеонора достала банку с фасолью, которую после внимательного разглядывания сквозь стекло, наконец-то высыпала на стол, прямо под нос потерявшей от недоумения всякий задор Ники. Из небольшой, размером с две горсти, кучки проглядывали, кроме фасоли, еще какие-то, явно бобовые зёрна. Выглядело это всё ужасно таинственно и напоминало начальный этап приготовления супа.

— А карт не будет? — теряя надежду на классическое гадание, спросила Ника.

— Потом, — отмахнулась гадалка.

— Суп с котом, — отрешённо вздохнула про себя Ника. — Понятно.

— Ничего тебе не понятно, — не отрывая взгляда от фасоли произнесла мадам. — Даже мне не понятно. Не мешай.

Достав из серванта небольшую палочку, вроде эбонитовой со школьных уроков физики, гадалка протянула её к волосам Ники и потёрла о них, аккуратно касаясь причёски. После этого резким движением два раза перемешала фасольную кучку и продолжила наблюдение, тщательно рассматривая, наверное, каждую фасоль.

«Уже долларов на сто отработала, — устало думала Ника, отдавшись на волю гадалки с её манипуляциями. — Но всё-таки откуда она про меня столько знает? И машина не поехала. Вот дела…»

— Ты не можешь зачать, потому что твоя форма закрыта. По этой же причине барахлит твоё тело. По этой же причине форма твоего мужа не желает сливаться с твоей. Он ищет дорогу от тебя.

Ника удивилась, но не так чтобы очень сильно. Чего-то такого она и ожидала.

— Твоя родительская защита снята давно и уже не является для тебя защитой. Плохо.

При этих словах Ника вздрогнула. Родители погибли в автокатастрофе десять лет назад, и ее взросление прошло под опекой сестры матери, тети Лены.

— Давай пить кофе, — заявила гадалка, поднимаясь со стула и направляясь в сторону кухни.

— Гадать по кофейной гуще будете? — догадалась Ника, направляясь следом.