Полумейстер

5. Принцесса поёт песню

— Первый рыцарь был смел и силён,

(Ива, ива, зелёная ива)

Зол как ястреб, как голубь смирён,

И прекрасен, как лебедь спесивый... — Дени удовлетворённо посмотрела на результат своих трудов и взялась за следующую косичку. — Надо же, я пою, а ты не спешишь начать жаловаться. Что случилось с моей Арьей?

— Ты поёшь про рыцарей, а не про поцелуи, — буркнула та в ответ и очередной раз попыталась поёрзать. — Про рыцарей я никогда не против.

— А если рыцари вдруг вместо дуэли начнут целоваться? — поддразнила Дени, легонько шлёпнув её по плечу, чтоб та сидела смирно. Жёсткий табурет или нет, красота требует жертв.

— Они же парни, Дени, — Арья покрутила пальцем у виска. — Зачем им целоваться?

— Братик говорит, дорнийцы при встрече всегда целуются, — предложила Дени объяснение. — Ты мне лучше скажи, для кого наряжаемся? Неужто принц не оставил мою Арью равнодушной?

Это было бы странно.

Дени обожала вторую дочь Старков как родную сестру, они играли вместе с тех самых пор, как Арья вообще научилась играть, и никогда той не приходило в голову влюбляться в кого бы то ни было. Даже в братика, не влюбиться в которого было почти преступлением.

— Ты дура что ль? — закатила та глаза. — Нет, конечно. Просто... — она замялась, вжала голову в плечи, ссутулилась. Как будто речь шла о чём-то грустном и противном, как когда телега с припасами раздавила кухонную кошку. Или как когда Арья попалась на попытке испортить сансино шитьё.

Пришлось, конечно, её обнять.

И ничего не говорить: братик учил, что иногда действие лучше слов скажет обо всём, особенно когда надо кого-то утешить, напугать или заставить подчиниться.

— Просто понимаешь, — продолжила Арья, — я ведь всё слышу, когда гуляю по замку. Что они говорят. Даже взрослые гадости, хотя они мне не интересны.

— Конечно, — Дени не размыкала объятья. — Тебя ведь не зря зовут Вездесущей(1).

— И сегодня Джейни опять назвала меня Лошадью, а мирцеллины дуры начали токовать, что так и есть и какая я несчастная, что родилась криворуким уродом, а не как Санса. Ненавижу её, — это определённо был всхлип. — Ну и что, что я шью плохо и не красавица, зато Санса никогда не сможет решить уравнение или пробежать наш двор с конём наперегонки! — выкрикнула она в пространство.

Дени устало вздохнула и покрепче обняла подружку. Вот опять септа Мордейн решила вдохновить Арью! Почему-то другого способа, кроме «вот ничтожная ты, а вот восхитительная Санса» старая квочка не знала. Обычно всё быстро проходило, стоило сбегать в крипты (там как раз нашёлся интересный подземный ход) или вместе сходить в богорощу смотреть картинки (картинки появлялись в глазах дерева, если хорошенько помолиться), но не сегодня.

Сегодня к септе добавились расфуфыренные столичные дурочки и фальшивая принцесса.

— У моего брата, — начала она, тщательно подбирая слова, — была жена.

— Он же мейстер? — усомнилась Арья.

— У другого брата, он умер.

— Как? — мгновенно загорелась та интересом. — Ты не рассказывала про мёртвого брата.

— Не как, а почему. Потому что дурак, — быстро отмела неудачную тему в сторону Дени. — Главное, что у него была жена, и она говорила: красота леди не в её лице и не в её теле.

— А в прекрасной душе, да? — энтузиазма в голосе не было.

— И это тоже, — братик всегда так говорил, когда нельзя напрямую оспорить предположение, но оно слишком мимо цели. — Но главное — платье и причёска. Платье у тебя уже есть, и оно замечательное, а сейчас я закончу причёску, и никто не посмеет сказать, что ты чем-нибудь хуже Сансы. И потом, помнишь, что сказал король?

— Король — толстый свин.

— Да, но он сказал, что ты вылитая Лианна. А она была красавица и невеста короля, — напомнила Дени.

— Я не хочу быть свинячей невестой! — возмутилась Арья, но уже без обиженной тоски в голосе. — А какие ленты ты заплетаешь?

— Красные и синие, в честь леди Кейтилин. Она твоя мама, если принцессе можно носить мамины цвета, то и тебе можно, — и потом, белый с серым Арье совершенно не шли, она была создана для ярких вещей.

— Здорово. А когда закончишь косички, пошли наперегонки?

Дени предложила лучше сходить в богорощу и продолжила песню про двух рыцарей, обречённых убить друг друга во имя древнего проклятья.

— Его руки лежат у корней

Ивы, ивы, серебряной ивы,

Голова средь зелёных ветвей,

Его сердце в реке торопливой, — дошла Дени до самой интересной части, когда увидела широким шагом направляющегося к ним братика. И Брана, которого братик вёл за ухо.

Планы на вечер (бросить Арью смотреть картинки и тихонько убежать к милому) грозили сорваться.