Tabula rasa

— Как ты это делаешь, Эддисон? — возмутилась она. — И как ты меня нашёл?

— Я думал, мы играем в прятки. Пришел в палату — тебя нет. Спросил у Августа — он ничего не знает. Хотел спросить у Кэрри, но она там вся в делах с аврорами и парнем из девятой. Тогда я посчитал до десяти и пошел тебя искать.

— Да, у нас в отделении сегодня слишком шумно. Слушай, Эддисон, а правда, что Сивого убили хрустальным шаром?

— Хрустальным шаром? Хм. А я всё ломал голову, что могло так красиво помять череп! Но нет, добили его позже. А мы играем в вопросы и ответы? Тогда теперь моя очередь. Что я должен был сказать твоей милой маме с грустными глазами, которая поймала меня на лестнице между вторым и первым этажом?

Лаванда покачала головой.

— У меня не мама. У меня Филис. Она хорошая, но не мама.

Беннетт выбрал чуть менее пыльный стул, сел и смиренно сложил ладони на коленях.

— Я говорил тебе, что коллекционирую семейные истории?

— Моя слишком простая для коллекции. Мама умерла очень рано. Я её почти не помню. Папа горевал и не представлял, что со мной делать. Он нанял Филис — девушку из многодетной семьи. Она возилась со мной, потом начала помогать по дому, потом взялась помогать папе в лавке. А потом они поженились. Одно время мне казалось, что она его охмурила и воспользовалась. Мы тогда много ссорились. А потом подружились. Теперь я думаю, что папе здорово повезло. Оказывается, он даже поставил условие, что у них не будет других детей, пока я не вырасту, представляешь?

Лаванда замолчала.

— А теперь? — осторожно подсказал Беннетт.

— А теперь будет. Мальчик. Всё честно. Эддисон, скажи ей, что мне нельзя к ним возвращаться. Что ребенок может заразиться, ещё что-нибудь придумай, ты же умеешь. Она поверит. И папу убедит.

— Ты больше не хочешь домой?

— Не хочу, чтобы меня жалели. И не хочу мешать их жизни.

— Без проблем, кошечка. Я могу наврать с три короба. Только попроси. Вот Августа не надо было в это впутывать. Он, бедняга, четверть часа простоял с твоей Филис перед пустой палатой и выкручивался как уж на сковородке. С друзьями так не поступают.

— А Август мой друг?

— Ну конечно! Он мой друг. И ты мой друг. Значит, он твой друг! Просто пока не до конца это понимает.

— Эддисон, а если я спрошу тебя о чем-то не очень приличном, ты не обидишься?

— Буду счастлив, — мурлыкнул Беннетт.

— Раньше я была очень влюбчивой. Влюблялась в игроков в квиддич, преподавателей, просто в красивых мальчиков. А сейчас уже полтора месяца общаюсь только с тобой и Августом. И… и…

— Ни в одном глазу? — подсказал Беннетт.

— Да. Почему так?

— Видишь ли, Лаванда, — Беннетт потёр переносицу, и Лаванда с удовольствием отметила, что ей удалось его смутить. — Волчицы выбирают пару не так, как люди. Они прежде всего интуитивно ищут генетически подходящего самца для потомства. И когда найдут, то сразу это чувствуют.

— Волчицы? А волки так не умеют? — уточнила Лаванда.

— Именно.

— Значит, если бы я начала оказывать тебе знаки внимания, ты бы сдался, не сомневаясь?

— Точно так, моя королева. Но ты разбила все мои надежды в первое же наше свидание. Помнишь: «Он мой брат, сестра Кэрри». Если бы чутьё сработало, ты бы не раздумывая сказала «жених».

Теперь уже Лаванда смущённо опустила глаза.

— А если я совру тебе, что что-то такое чую? Или начну строить глазки Августу?

— Разумеется ты можешь. Ты человек, Лаванда. И вольна поступать по-человечески. Некоторые оборотни научились изменять своей паре, бросать семью и предавать кровных братьев и сестер ради выгоды. Хотя в случае со мной к инстинктам стоит прислушаться. Слишком высок риск неудачного потомства… Но я мечтал увидеть удачный вариант, так что был слегка разочарован твоим вердиктом.

— Фу, Эддисон. Ты всегда думаешь только о своей науке.

— Зато ты уже улыбаешься, и у нас вышел неплохой урок. А, вспомнил! Твоя не-мама-Филис сказала ещё вот что: «Передайте Лаванде, что дома её всегда ждут и любят». Я не разбираюсь в человеческих эмоциях, но… я её понюхал. Она говорила правду.

8

— Поздравляю, мисс Браун, — целитель Август очень старался использовать официальный тон, ведь это была стандартная процедура выписки. — Рад сообщить, что теперь вы совершенно здоровы. Вот список назначений, заключение о безопасности, направление на контрольный приём. И… я буду скучать.

— Ещё раз назовешь меня «мисс Браун», покусаю и сдам Беннетту на опыты, — пообещала Лаванда. — А скучать придётся недолго. Сразу после курсов вернусь в отделение и начну работать по-настоящему. Сестра Кэрри дала с собой кучу книжек, даже магловскую, про Флоренс Найтингейл. Удивительная женщина.

Август кивнул и осторожно поинтересовался:

— А на свадьбу к подруге поедешь?

— Поеду, — без особого энтузиазма отозвалась Лаванда. — Как видишь, причёска неплохо скрывает большую часть кошмара, а Парвати раздобыла какую-то магловскую азиатскую косметику, называется «пластический грим». Я попробовала. Правда ничего не заметно. Кроме самого грима.

— Тебе не нужен грим, Лаванда, — решительно сказал Август. — Ты и так красивая, яркая и сильная. Я знаю как ты сейчас относишься к страсти и романтике, иначе обязательно бы позвал тебя на свидание и…

Лаванда покачала головой и быстро приложила палец к губам Августа.

— Ты настоящий друг. Но ты прав. Мне нужно вначале понять себя. Я пока не готова идти с шрамами по Косому переулку и улыбаться встречным, зато впервые в жизни хочу чего-то достичь сама… Без страстей и романтичных сердечек. Всё. Мне пора. Не представляешь, как сильно мне будет вас не хватать, и как сильно я рада уйти отсюда.

Она махнула рукой и вышла. Август остался в пустой палате.

— Вот что бывает, когда нарушаешь правила и привязываешься к пациентам, — пробормотал он.

— И к целителям, — Лаванда снова появилась в проёме двери. — Дам тебе непрошеный совет. Присмотрись к Марте. Присмотрись очень внимательно, а потом ещё... До тех пор, пока не поймёшь. Я тебе как волк говорю.

Август кивнул, всеми силами пытаясь убрать с лица глупую улыбку.

— А это будет страсть или романтика с сердечками? — наконец уточнил он.

— Вот сам у Марты и спросишь.

9

— Доброе утро, целитель Сметвик.

— Доброе утро, сестра Браун. Как прошло дежурство?

— Всё спокойно, — привычно отозвалась Лаванда. — У пострадавших от Дьявольских силков в шестой — существенные улучшения. У пациентки в двенадцатой ожоги в стадии эпителизации. Ах да, у мистера Гримсби все ещё бессонница, боли и жар. Но увеличивать дозы зелий бесполезно. Он их не пил.

— Как вы узнали?

Лаванда с укором посмотрела на своего патрона.

— Зелья пахнут. А в палате мистера Гримсби ими пахнет исключительно раковина и немного цветочный горшок с розмарином. Горшок я забрала.

— Я поговорю с Гримсби.

— Если позволите, он привёз с собой притирания из аптеки Уайта...

— Уайт же шарлатан!

— Зато мистер Гримсби ему верит. А я могу подделать этикетку, и он будет думать, что лечится средствами любимого аптекаря.

— Это непрофессионально, сестра Браун, — Сметвик с улыбкой погрозил ей пальцем.

— Мистер Гримсби очень упрямый, а нам важнее снять боли от укуса растопырника. Потом я скажу ему правду. Он будет сердит, зато здоров.

— Что же мы без вас будем делать, сестра Браун? — развел руками Сметвик. — Нет-нет, только не вздумайте оправдываться! Каждый должен идти навстречу призванию. Как продвигается подготовка?

Лаванда вздохнула.

— Я очень стараюсь, но пока моих знаний для Академии целителей явно недостаточно.

— Но друзья вам помогают. Август и даже Беннет?

— Да. И мне будет очень стыдно их подвести… Целитель Сметвик, ещё раз про Беннетта...

— Нет! Исключено. Беннетт безответственный, аморальный и непредсказуемый, что не раз доказал. Я рад, что с вами он другой, и всё же ему не место рядом с пациентами. К тому же мне кажется, лаборатория его вполне устраивает.

— Хорошо. Я больше не буду о нём заговаривать. Но обещайте прочитать вот это, — Лаванда выложила на стол несколько листов пергамента, исписанных разными почерками. — Я написала пациентам, которые лечились у нас по поводу ликантропии за последние пять лет. И знаете, что интересно? Они все знают Беннетта. Не «знали», а «знают». Продолжают поддерживать отношения, консультироваться. Вот письмо от Андромеды Тонкс. Беннетт ведет её внука — стёртая форма ликантропии. Вот семья Билла Уизли — хроническая форма у отца, а у дочери — бессимптомное носительство. Вот моё письмо — я тоже рассказала, как он полтора месяца учил меня жить с новыми органами чувств, с новыми эмоциями и новым лицом. Никто не промолчал... хотя многие добавили, что он тот ещё чудик.

10

Комната отдыха целителей (и по совместительству квартира Беннетта) за последние месяцы превратилась в малый филиал учебной библиотеки Мунго. Книги громоздились по всем поверхностям, стены были обвешаны правилами, формулами и рецептами.

Беннетт взглянул на часы. Если предыдущие восемьдесят пять вопросов Лаванда зубрила год и результат был очень скромным, то оставшиеся пятнадцать…

— С подготовкой покончено! — авторитетно заявил он, захлопнув учебник. — Лаванда неплохо выучила четыре предмета из пяти, и есть ненулевой шанс, что ей повезёт с вопросом по зельям. Предлагаю потратить оставшиеся сутки на отдых, мирные развлечения и вылизывание шёрстки. Ты согласна, кошечка?

— Эддисон! — Лаванда встала, и Беннетт рефлекторно зажмурился. — Если ты ещё раз назовешь меня кошечкой…

Она наклонилась к его уху и едва слышно прошептала длинную фразу.

Беннетт закашлялся и ослабил узел шейного платка. Лаванда с преувеличенной заботой постучала его по спине. Август бесстыже заржал:

— Эй! Мне бы тоже хотелось слышать.

— Если в общих чертах, то… с латынью у нее проблем нет, — заверил Беннетт. — А вот с анатомией всё сложно.

— Надеюсь, ты запомнил? — проворковала Лаванда, проигнорировав последнюю подколку. — Чудесно. Так что там с мирными развлечениями?

— Я подготовился! — Беннетт нырнул под стол и вытащил из мусорной корзины вчерашний номер «Пророка». — Афиша… Смотрим… Вечер инструментальной музыки в Годриковой впадине. Нет? Ладно… Летние гастроли Селестины Уорлок? Определённо, нет. Бои троллей в Норфолке? Я так и думал. Цирк-шапито в южном Лондоне? Выставка танцующих орхидей в Суссексе? Тоже нет? Да на тебя не угодишь! Ладно, от сердца отрываю: «Холихедские Гарпии» против «Уимбурнских ос». И если ты начнёшь собираться прямо сейчас, то успеешь.

— А билеты тоже найдёшь в мусорном ведре? — насмешливо поинтересовалась Лаванда. — Их раскупили в начале сезона.

— Я же сказал, что подготовился! — Беннетт извлек из жилетного кармана узкий конверт. — Подарок от давно покусанного пациента. Прости, Август, если бы билетов было два, мы бы оставили эту зубрилку биться с зельями в одиночку, но билет один. Думаю, справедливо дать ей развлечься перед завтрашним кошмаром.

— Эд, ты замечательный. Может и правда рискнуть? Я не была на квиддиче уже три года.

— Что значит «может»? Сестра Браун, немедленно исполняйте!