Дочь полка. Часть 3

Глава 7

«Невезучий день одного бойца»

Александр сидел и осматривал свою винтовку. Он провёл рукой по стволу и перевёл взгляд на заросли. Всё-таки зимой лес был необычайно красивым, несмотря на жуткий холод. На деревьях сугробами лежал белый блестящий снег. Блестящий от солнца. Впервые за столько времени, Светило решило выйти на небо. Наверное, последний раз в этом году. На дворе уже 30 декабря. 43-тий год проживает последние свои дни. На ветке нахохлившись, сидела галка. Она смотрела на Резанцева своими маленькими серыми глазками. Тут из-за елей раздался выстрел. Пуля попала по дереву. Снег вместе с корой отскочили в стороны. Галке такое не понравилось. Она с криком взмыла вверх и скрылась за верхушками елей искать более безопасное место. Резанцев взглянул на нетронутые консервные банки и поднял бровь:

– Ми… – не успел сказать он, как вновь пошли выстрелы.

Банки с грохотом стали отлетать назад одна за другой. Хлопки выстрелов эхом отдавались по лесу и уходили в небо. И вот, на бревне ни осталось ни одной. Почти все пули попали в цель. Железный враг был повержен. Из-за деревьев вышла Катя, держа в руках пистолет. Она вопросительно посмотрела на командира:

– Ну как? – спросила она и взялась второй рукой за ствол.

– Молодец, – кивнул Александр. – А почему ты первый раз-то промазала так?

Девочка вытерла нос варежкой:

– Мне снег в глаза попал. Вот и промазала, – она взглянула на своё оружие. – Мне из пистолета легче даётся стрелять.

– Он просто меньше, – сказал тот. – Для тебя винтовка слишком большая. Но из неё тоже нужно уметь стрелять!

С этими словами он протянул ей своё оружие. Катя вздохнула и взяла его.

– Не вздыхаем, боец, – серьёзно проговорил Резанцев. – Надеюсь, это тебе не пригодиться в жизни, но знать, как это делать, ты обязана.

Девочка взглянула на винтовку и спросила:

– Товарищ командир, когда у меня будет уже своя? Пистолет мне выдали, но винтовка, когда будет?

– Как будет, так будет, – ответил Александр.

Резанцев всегда так говорил, когда речь заходила об оружии. Катя его понимала. Он не хотел, чтобы она принимала участие в боях. После случая с Хансом, командир вообще первое время её не трогал и никуда не посылал. Но жизнь такая непредсказуемая штука. Особенно во время войны. К тому же, для Кати винтовка имела немного другое значение. Приятнее гораздо было стрелять из своего родного оружие, а не из чужого. Наличие пистолета или винтовки означало то, что она тоже солдат. Что она наравне с остальными. Для неё это было важно. Катя была уверена, что если эта проклятая война затянется до её совершеннолетия, то она, уже будучи взрослой, вместе с родным батальоном тоже примет бой. Настоящий бой со всей артиллерией, в окопах. Но пока её туда никто не пустит. Мала ещё.

– Давай, шуруй, – помахал ей Резанцев, – я, пока твоих «противников» расставлю.

* * *

Русская зима – самая непредсказуемая зима на свете. С таким весёлым подходом людей к этому морозному периоду, ничего не страшно. На улице минус тридцать градусов, а наши ребята стоят, раздевшись по пояс. Этими ребятами, разумеется, были Летаев, Макаренко, Комаров, Базаров, Дроздов и Васазде. Липтенко стоял одетый, но у него была особая роль. Он держал в руках вёдра с водой. Фокин наблюдал за этой компанией, отойдя на максимальное расстояние. Это занятие было ему не по нраву. Боец предпочитал оставаться в тепле, особенно в морозы. Первым, конечно же, был Летаев. Куда же без него начинать? Матвей подождал, пока товарищ нагнётся, чтобы не налить на штаны и с головой окатил его водой. Фёдор только взвизгнул и резко выпрямился, стуча зубами. Но потом он тут же понизил свой голос и сделал его более мужественным:

– Ооо! – протянул он, потирая руками грудь. – Хорррошооо. Х-х-хорошо!

Летаев взял полотенце у Макаренко и стал обтираться. Егор съёжился и отвернулся. Фёдор тем временем подошёл к сугробу, зачерпнул рукой снег и умылся. Он взял, висящую на ветке рубаху и стал одеваться. Боец взглянул на Фокина и улыбнулся дрожащими губами:

– А т-ты ч-чего с-стоишь? А? Егор! Д-д-давай к н-нам!

– Спасибо, я обойдусь, – помотал головой Фокин.

– А что же так? – растирался снегом Михаил.

– Я просто не хочу, – сказал тот, – вот и всё.

– Всё с тобой понятно, – улыбнулся Летаев и застегнул куртку. – Боишься.

– На «слабо» меня не возьмёшь, – спокойно проговорил Егор.

С этими словами он направился к остальным солдатам, понимая, что, если он сейчас тут останется – его насильно обольют водой. Слишком долго он с ними живёт, чтобы их не знать. В лагере было всё, как всегда: работа, медсёстры, бегающие то в медпункт, то в землянку, Мария Фёдоровна, курившая в сторонке, облокотившись на дерево с печальным видом. Музыка не звучала. Музыканты дежурили в окопах. За достаточно короткое время, Василенко и Косминов сдружились и теперь почти всегда играли вместе. Оказывается, громкий и грубый баян хорошо сочетается с нежной гитарой. Теперь они были настоящим ансамблем, подбирали новые мелодии, что-то сами сочиняли. Да и вообще, новобранцы в батальоне прижились. Теперь жизнь без них не представлялась. Как будто с самого начала они здесь были. Так всегда происходит, когда в коллектив приходят новенькие. Товарища командира не было. Наконец, у него появилось время на стрельбу с Катей. Девочка очень долго этого ждала. Сначала ждала, пока сама восстановится после прилёта снаряда в землянку, потом, когда Резанцев освободится. Последнюю неделю бродила за ним хвостиком и спрашивала о том, сколько у него ещё осталось дел. Пуля на стрельбу не пошла, как бы это не было странным. Катя боялась, что из-за долгого сидения на холоде собака может заболеть или отморозить лапы. Животное осталось на попечение всему батальону. Сейчас за ней присматривал Максим Рубцов. Пока обед варится, можно и приласкать их четвероногого бойца. Пуля была не против. Она сидела, высунув язык от удовольствия и прищурив глаза. Повар дошёл до самого любимого – шеи. Как же было приятно, когда чесали кожу под проклятым жёстким ошейником. Туда бы она никогда не добралась.

– Да красавица ты наша, красавица, – приговаривал Рубцов.

Мимо проходили Мастреев Николай и Виктор Костюшко:

– Когда обед, Максим? – крикнул Николай.

Рубцов отвлёкся от Пули и ответил товарищам:

– По расписанию, – он снова повернулся к собаке и тихонько проговорил. – Им бы всё пожрать. Да Пулёк? Ты тоже так считаешь?

Пуля, может и не понимала, что ей сейчас говорят, но она понимающе заурчала в знак согласия, лишь бы её ещё поласкали. Фокин сидел и наблюдал за этой сценой, упёршись локтями в колени. Неизвестно о чём он думал. Может быть тоже об обеде, а может вообще ни о чём. Тут боец почувствовал сильный холод на шее и спине. Кто-то закинул ему снег за шиворот. Егор вскочил и стал бить руками по спине. Как же это неприятно. Снег колючий, ледяной. И никак его не вытряхнешь. Он таял у тебя под курткой, и холодная вода растекалась по гимнастёрке. Тут сзади послышался смех. Егор, наконец обернулся и увидел довольного Летаева. Фёдор стоял, держа в руке снежок и улыбался:

– Закаляемся, Егор! – с этими словами он кинул снег в лицо товарищу.

Фокину хватило реакции заслониться и весь удар пришёлся в руки. Он в ярости посмотрел на товарища:

– Ты гад, Федя! Заняться нечем?!

– Да ладно тебе обижаться, – сказал Летаев, – я же в шутку.

Егора обычно невозможно было вывести из себя. Никому не удавалось пока это сделать. Это был тот человек, который старается уйти от конфликтов, пытается найти мирное решение проблемы, а на провокации не даётся. Даже командир его за это очень уважал и относился иначе. Фокин старался не давать повода для злости и ругани. Но сейчас у его терпения нашли конец, далёкий, никому ещё невиданный, но конец. Так легко и быстро. Обычным снежком. «Командира в лагере сейчас нет», – пронеслась секундная и приятная мысль у него в голове. – «Как удачно всё складывается!» Значит, можно себя не сдерживать. Летаеву уже было не до смеха. Он смотрел на серьёзное лицо друга и понимал, что дело уже пахнет керосином:

– Слушай, Егор, – сделал шаг назад Фёдор. – Ты чего в самом деле? Шутка же.

– Я тоже шутить умею, – как обычно спокойно, проговорил Фокин и двинулся на товарища.

Такое в батальоне было впервые. Летаев много от кого бегал: от повара, от Васазде, медсестёр… Но сегодня что-то новенькое. Перед бойцами предстала интересная картина: Фёдор нёсся на всех парах. На лице у него не было ни капли веселья, только испуг и удивление. А сзади его догонял Фокин. Фокин! Спокойнейший человек в батальоне. Всегда тихий и скромный. Он наблюдатель, но никак не участник в таком забеге. Бойцы даже не знали, как реагировать. Останавливать? Кого конкретно? Фокина или Летаева? Тут, смотря по ситуации. И нужно ли? Липтенко и Макаренко стояли возле елей. Водные процедуры давно закончились, но солдаты не собирались расходиться:

– Как ты думаешь, догонит? – спросил Михаил, не отрывая взгляда от погони.

– Даже не знаю, – пожал плечами Матвей. – Егор быстро бегает.

– Значит, догонит, – вздохнул тот.

– Мне кажется, не только.

Наконец, стали подключаться солдаты:

– Мужики, угомонитесь! – пытался хоть как-то повлиять на них Антон Шевченко. – Мужи…

Тут на их пути показалась Мария Фёдоровна. Женщина подходила к медпункту, опять погрузившись в свои неизвестные никому мрачные мысли. Когда она о чём-то задумывалась, её мало что могло отвлечь. Фокин её заметил и остановился, а вот Летаев, постоянно оборачивающийся назад, нет. Что и привело к закономерному результату. Остальные бойцы даже не успели ничего ей крикнуть, не то, чтобы как-то увести. Действия произошли очень быстро и спонтанно. Летаев налетел на со всей скоростью на Марию Фёдоровну, и они вместе ввалились в блиндаж, где располагался медпункт.

Летаев открыл глаза и увидел удивлённое и одновременно яростное лицо Марии Фёдоровны. Фёдор сильно придавил её. Так близко к женщинам он никогда ещё не был:

– Здравствуйте, Мария Фёдоровна, – проговорил смущённо он.

Врач не была рада такой встрече. Она прибывала, мягко говоря, в шоке. Причём в таком, что ни слова не могла вымолвить. Тут подоспели и остальные солдаты:

– Вам помощь не нужна? – обеспокоенно спросил Сергей Тимонов. – Все целы?

Гордая женщина поднялась на ноги и со злостью взглянула на Летаева. Тот тоже стоял весь красный до ушей:

– Мария Фёдоровна, я честное слово, нечаянно. Получилось так.

Но та не желала выслушивать никаких оправданий. Женщина грубо оттолкнула от себя Фёдора и в сердцах выпалила:

– Дурак малолетний! Когда же ты повзрослеешь?

С этими словами она развернулась и вошла в медпункт. Летаев опустил голову вниз и нахмурился. Да… Не его сегодня день, не его.

Глава 8

«Тайна одного сильного человека»

Александр с Катей возвращались в лагерь. Постреляли хорошо: ни одна консервная банка не осталась без внимания. Командир шёл впереди, перекинув через плечо свою винтовку. Девочка поспевала сзади, грустно понурив голову. Вот всё и закончилось. Бог знает, когда теперь Резанцев поведёт её стрелять снова. Сейчас он опять уйдёт куда-нибудь и уйдёт с концами. Ну что поделаешь? Должность такая. Девочка подняла взгляд на Александра: