Принц со шрамом

ИНФОРМАЦИЯ

Данный перевод является любительским и сделан не с коммерческой целью. Просим Вас, дорогие читатели, не распространять данный перевод на просторах интернета и НЕ использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик Ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук. Спасибо!

Книга: Принц со шрамом

Автор: Эмили Макинтайер

Серия: Долго и Несчастливо #2

Перевод: AmorNovels

PLAYLIST

you should see me in a crown — Billie Eilish

lovely — Billie Eilish, Khalid

Sucker for Pain — Lil Wayne, Wiz Khalifa, Imagine Dragons, X Ambassadors, Logic, Ty Dolla $ign

human — Christina Perri

Million Reasons — Lady Gaga

Take Me to Church — Hozier

Mad World — Demi Lovato

Everybody Wants To Rule The World — Lorde

Play with Fire — Sam Tinnesz, Yacht Money

This Is Me — Keala Settle, The Greatest Showman

Для чудаков

.

Отверженных.

Обиженных.

Одиночек.

Неуверенных в себе.

Поврежденных.

Вы достойны. Вы — воины.

Не верь, что звезд огонь сияет;

Что солнце путь свершает свой;

Не верь, что правда лжи не знает;

Но верь, что ты любима мной.

— УИЛЬЯМ ШЕКСПИР, ГАМЛЕТ

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Принц со шрамом — это мрачный современный роман. Это сказка для взрослых.

Это не фэнтези и не дословный пересказ.

Главный герой — злодей. Если вы ищете безопасное чтение с искуплением и превращением плохого парня в героя, вы не найдете его на этих страницах.

Книга «Принц со шрамом» содержит откровенные сексуальные сцены, а также зрелое и графическое содержание, которое не подходит для любой аудитории. Читателям рекомендуется проявлять осторожность. Я НАСТОЯТЕЛЬНО рекомендую вам читать вслепую.

Глория Терра

Земля Славы

Пролог

ТРИСТАН

Преданность.

Одно слово. Три слога. Одиннадцать букв.

Ноль значения.

Хотя, если послушать бесконечные речи моего брата, можно подумать, что она течет в его жилах гуще, чем кровь, связывающая нас.

Если бы вы послушали сплетни при дворе, вы бы поверили в то же самое.

«Принц Майкл станет прекрасным королем.»

«Продолжит наследие своего отца, это уж точно.»

Что-то плотное впивается своими шипами в моё горло, мой взгляд перемещается между ревущим пламенем камина в другом конце комнаты и масляной лампой, стоящей в центре стола, за которым сидят члены Тайного совета. Полдюжины лиц, и ни одно из них не наполнено скорбью.

У меня тянет в груди.

— Жизнь — это видимость, сир, и ради видимости мы должны делать то, что должно быть сделано, — заявляет Ксандер, главный советник моего отца — теперь уже моего брата — и его внимание сосредоточено на том месте, где сидит Майкл. — Так же, как и известно, что Ваш отец мирно скончался в своей постели, известно, что у Вас довольно сильный... аппетит.

— Ксандер, пожалуйста, — вклиниваюсь я, прижимаясь спиной к обшитой деревянными панелями стене. — Не нужно убеждать нас в том, где умер мой отец.

Мой взгляд перемещается на мою мать, единственную женщину в комнате, когда она вытирает свои впалые карие глаза монограммным платком. Обычно она вообще не появляется в Саксуме(saxum от лат. – скала), предпочитая проводить большую часть своих дней в сельском поместье, но поскольку мы только что вернулись с похорон ее мужа, Майкл(прототип Муфасы) настоял, чтобы она осталась.

И его слово — закон.

— Это мирная часть, о которой мы должны лгать, — продолжаю я, переводя взгляд на брата.

На его губах появляется небольшая ухмылка, а янтарные глаза сверкают. Огненная ярость проносится через мой живот и поднимается по горлу, обволакивая язык; вкус горький и терпкий.

Я отталкиваюсь от стены и двигаюсь к центру комнаты, пока не возвышаюсь над столом, зажатый между мамой и Ксандером. Я не тороплюсь, впитывая каждое лицо, сидящее здесь, как будто это просто еще один день, их фигуры полны помпезности и важности.

Как будто не мы только что потеряли кого-то важного. Кого-то жизненно необходимого.

Единственного человека, которому не все равно.

— Уверен, что не понимаю, о чем Вы, — прохрипел Ксандер, его голос сжат, когда он поднимает очки в роговой оправе.

Я поднимаю подбородок и смотрю на него, замечая седые пряди в его темных волосах. Он живет в нашей семье уже много лет — с тех пор, как я был мальчиком, — и поначалу он был очень ценным человеком в моей жизни. Но жизнь постоянно меняется, и тепло Ксандера быстро сменилось ледяной горечью жадности.

Как и у всех остальных.

— Ммм, конечно, нет, — хмыкаю я, постукивая пальцем по виску. — Глупый я.

— Мы можем вернуться к теме? — раздраженно говорит Майкл, проводя рукой по голове, светло-коричневые пряди взъерошиваются под его пальцами. — Важно не то, как отец испустил последний вздох.

— Майкл, — задыхается моя мать, все еще утирая слезы под глаза.

Повернувшись к ней лицом, я наклоняюсь, чтобы вытереть ее лицо, и ее скула упирается в мою ладонь. Она вдыхает, глядя на меня, ее глаза мерцают, и я вдавливаю большой палец в ее кожу, а затем отстраняюсь, чтобы взглянуть на свою руку.

Мой желудок начинает гореть, когда я понимаю, что подушечки моих пальцев все еще абсолютно сухие.

Актеры, все они.

— Мама, — говорю я. — Прекрати драматизировать. Еще немного фальшивых слез, и у тебя появятся морщины.

Подмигнув, я глажу ее по щеке и встаю прямо, замечая, что все глаза в комнате устремлены на нас.

Не секрет, что между ней и мной не пропала любовь.

Я ухмыляюсь, позволяя показаться зубам, в то время как прохожусь взглядом от одного человека к другому. Воздух становится разряженым, и лорд Реджинальд, один из членов совета, сдвигается в своем кресле с бархатной спинкой.

— Расслабьтесь, — я закатываю глаза. — Я не сделаю ничего плохого.

Лорд Реджинальд фыркает, и мое внимание переключается на него.

— Ты хочешь чем-то поделиться, Реджинальд?

Он прочищает горло, его щеки становятся румяными, демонстрируя нервы, которые он так старательно пытается скрыть.

— Вы простите меня за то, что я не поверил Вам, Тристан(прототип Шрама).

Я качаю головой.

— Я думаю, ты имеешь в виду Ваше Высочество.

Его рот сжимается, прежде чем он склоняет голову.

— Конечно, Ваше Высочество.

У меня подрагивает челюсть, когда я оглядываю его. Реджинальд всегда был одним из самых слабых членов совета; резкий и завистливый по отношению ко всем остальным. Он привязался к моему брату, когда они были маленькими, и лицезрел все пытки, которым я подвергался на протяжении многих лет от рук Майкла и его стаи.

Но я больше не ребенок, и они не могут издеваться надо мной, как раньше.

Ксандер сжимает переносицу.

— Сир, пожалуйста. Вам нужна жена. Вашему народу нужна королева.

— У них она есть, — бурчит Майкл, кивнув головой в сторону нашей матери. — Я не хочу жениться.

— Никто не просит Вас прекращать свои похождения, — Ксандер вздыхает. — Но эти законы действовали на протяжении многих поколений. Если у Вас не будет жены, в глазах людей Вы будете выглядеть слабым.

— Если ты не справляешься с обязанностями, брат, то, всеми силами, сделай нам одолжение и исчезни, — я машу рукой в воздухе.

Глаза Майкла сужаются, когда они встречаются с моими, уголок его рта искривляется в насмешливой ухмылке.

— И оставить Глорию Терру кому, тебе?

Вокруг стола раздаются смешки, и мои мышцы напрягаются под кожей, желание показать им всем, как легко я могу заставить их приклониться, струится по моим внутренностям.

Деревянные часы щелкают, когда их длинная стрелка движется, отвлекая мое внимание.

Скоро ужин.

Мои пальцы напрягаются, перебирая взъерошенные черные пряди волос, и я отступаю на шаг к большим двойным дубовым дверям.

— Ну, было конечно приятно с вами провести время, — начинаю я. — Но, к сожалению, мне стало скучно.

— Тебя не отпускали, Тристан, — огрызается Майкл.

— Ты не можешь не отпустить меня, брат, — усмехаюсь я, гнев клокочет в моей груди. — Мне нет никакого дела до того, какая несчастная душа будет вечно мучиться от того, что ты в нее взрызешься.

— Как неуважительно, — шипит Ксандер, качая головой. — Ваш брат — король.

По моему лицу расползается ухмылка, и я перевожу взгляд на Майкла, предвкушение пульсирует в моих венах.

— Ну что ж, — наклоняю голову. — Да здравствует король(фраза, которую сказал Шрам, когда убивал Муфасу).

1.Сара Б.

— Ты уезжаешь утром.

Мой дядя потягивает вино, его темные глаза, как стрелы, летят через стол и пронзают плоть в моей груди. Он никогда не был ласковым человеком, но он все равно моя семья, и у нас одна цель.

Отомстить семье Фааса(созвучно с именем Муфаса) за убийство моего отца.

Мы тщательно подобрали множество шестерёнок, чтобы быть уверенными, что когда наследному принцу понадобится помощь, я буду той, кто протянет ему руку. Прошел всего один год после смерти моего отца и два — после смерти короля, но, наконец, мы получили известие.

Время пришло.

Помолвки по договоренности, хоть и не редкость, но в последние годы немного вышли из моды. В конце концов, сейчас 1910 год, а не 1800-й, и во всех сказках, и даже здесь, на нищих улицах Сильвы(silva от лат. – лес/дерево, отсылка на дерево-баобаб, где жил Рафики), люди женятся по любви.

Или, во всяком случае, с их представлениями о ней.

Но я никогда не страдала идеями величия и не думала, что какой-нибудь белый рыцарь прискачет на своем коне и спасет меня, как какую-нибудь беспомощную девицу в беде.

Может быть, беда и есть, но я не беспомощная девица.

Кроме того, иногда единственный способ добиться подлинных перемен — это стать частью машины и самой вырвать из нее сломанные части. Так что, если мне придется улыбаться, флиртовать и соблазнять, чтобы добиться расположения нового короля, я так и поступлю.

В конце концов, это мой долг.

И перед моей семьей, и перед моим народом.

Сильва, которая когда-то была известна своими изобильными землями и новаторской индустриализацией, теперь стала бесплодной и слабой. Отброшеной в сторону, как уродливый рыжий пасынок, недостойный времени и внимания короны. Теперь нас вообще не знают; засуха и голод смешиваются с отчаянием, которое бежит по городским улицам, как трещины по тротуару.

Полагаю, так бывает, когда находишься в глубине леса, расположенного высоко в облаках. Тебя трудно увидеть и легко забыть.

— Ты понимаешь, что поставлено на карту? — спрашивает дядя Раф(прототип обезьяны Рафики, которая ходит с посохом), выводя меня из раздумий.

Кивнув, я вытираю рот белой салфеткой, кладу ее обратно на колени.

— Да, конечно.