Я с тебя худею
Читать книгу "Я с тебя худею"
Глава 1. Дрожжевое тесто
Где моя талия?!
Не то, чтобы я паникую, но все же…
Еще месяц назад она была, а теперь ее нет. Или не месяц назад? Когда я покупала блузку и точно так же смотрела на себя в зеркало? На новый год. На новый год! Это же пол года назад!
Нет, я точно помню, что там, где застегивалась пуговица на джинсах оставался зазор размером в два пальца. И силуэт хоть немного походил на песочные часы. А теперь что? Нет, ну что это? Мои телеса, поплывшие за пределы пояса, теперь напоминают дрожжевое тесто, сбежавшее за края кастрюли…
Маруська без стука заглядывает в раздевалку. Отодвигает ширму и просовывает коротко стриженную голову с яркой голубой прядью. Ее стремление походить на своего кумира Артемия Лебедева иногда поражает.
— Лови другой размер, — без задней мысли она вручает мне футболку, чуть больше той, что обтягивает меня, как оболочка — ливерную колбасу. И почти сразу же жалеет о своем участии в примерочном процессе, когда видит мои глаза на мокром месте. Весь спектр эмоций на моем лице: от отрицания до принятия.
— Ну ты чего, Лесь? — она медленно скрывается за ширмой, словно нашкодивший кот и тараторит уже не глядя на меня. — А знаешь, пошли в другой отдел! Я где-то читала, что они перепродали магазин какому-то местному владельцу и отшивают вещи на другой фабрике. Может у них лекала новые?
Я натягиваю свою затасканную толстовку и накидываю на голову капюшон.
— Новые лекала тут не причем, — бормочу я и выхожу из примерочной. — А вот мамин новый рецепт чебуреков — отстой!
— Чебуреки твоей мамы — топчик! — возражает Маруська и, на выходе прощаясь с консультантами, зачерпывает горсть конфет. — Когда Светлана Павловна снова соберется их приготовить — зови в гости! Ради такого не влом даже на автобусе в вашу глушь притащиться.
В подавленном настроении, я брожу по супермаркету из одного отдела в другой и вполуха слушаю подругу. Она может болтать без умолку, а мне это только на руку. Вещи меня больше не интересуют.
— Давай, примерь тунику! Смотри какая крутая! — Маруська выуживает откуда-то с полок что-то длинное со стразами, напоминающее вещь из гардероба Аллы Борисовны.
— Мне двадцать, — тяжело вздыхаю я, — а не семьдесят.
— А твоя мама бы обрадовалась! Ей нравятся такие вещи.
— Моя мама радуется всему блестящему, — и добавляю, глянув на ценник, — и дорогому!
— Ладно, давай перекусим, а потом что-то выберем. Ты не затягивай! Выпускной уже в субботу. — Маруся достает телефон и сверяется с настенными часами магазина. — Прямой эфир с Виктором Максимовичем через пару часов, надо еще подготовиться.
Меня бросает в дрожь. Наш преподаватель и мой научный руководитель по дипломной работе всегда вызывает такую реакцию тела. А что твориться с мозгами — вообще стыд и позор! Не умею вести себя адекватно рядом с красивыми мужчинами. Виктор Максимович — наша местная знаменитость. В тридцать кандидат филологических наук и основатель «Цензоров».
Цензоры — элита нашего университета. Группа из двенадцати бывших и нынешних студентов, которые выдают блестящие рецензии на книги, статьи и любые творческие работы. Мимо аудитории, где они собираются для мозгового штурма, все студенты проходят и крестятся, как христиане мимо церквей. Боги, одним словом, а не люди.
Представляете, как я радовалась, когда попала под протежирование самого Аксенова Виктора Максимовича? Все считают это чудом. И только Маруська знает сколько сил и трудов я трачу на то, чтобы обратить на себя его внимание.
Хотя, конечно, научный интерес, связывающий нас, не совсем то чего бы мне хотелось…
Ах, мечты, мечты!
Сегодняшнее неприятное открытие: что я не только не похудела, а наоборот растолстела- лишний раз доказывает как далеко мне до «Цензорш». У них ноги от ушей, животы впалые, длинные, худющие как лапша, с пельменями вместо губ.
И что это я снова о еде? Уже далеко за три, а мы не обедали.
Мы заглядываем в пекарню при торговом центре. Я не собираюсь ничего покупать. Собственное отражение в зеркале- отличный мотиватор. Но крышесносные запахи в этой пекарне соблазняют еще из соседнего крыла здания. Разве можно устоять?
Я покупаю батончик гранолы домашнего приготовления- меньшее из всех зол. Ну сколько она примерно весит? Грамм 80, не больше. Я вбиваю ее в графу «перекус» в приложении телефона уже после того, как съедаю почти все.
— Уверена, что больше ничего не хочешь? — Маруська скептически осматривает меня и переводит взгляд на свою дюжину пончиков в сахарной присыпке.
«Fat Secret» выдает 800 калорий за 100 грамм гранолы. У меня вылезают глаза из орбит и последний кусочек буквально застревает в горле. Выплевываю остатки батончика и чтобы побороть приступ кашля, запиваю стаканом воды.
— Воу! — Маруська вскидывает руки и начинает заливаться смехом. — Это было отвратительно, Лесь! Может, все-таки пончик?
— Ты представляешь сколько тут калорий?! Восемьсот! — я с ужасом рассматриваю этикетку от своей закуски. Даже не представляю сколько бесполезной гадости съедаю за день. Какое классное и одновременно ужасное приложение! — Мне остается всего триста калорий на ужин, чтобы не превысить дневную норму. Как люди живут, съедая всего лишь тысяча двести калорий в день?
Живот неприлично урчит, поддакивая моему возмущению.
— На этот раз ты считаешь калории? — Маруська откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. — В прошлом месяце было интервальное голодание.
- Нашла неплохое приложение, — я стараюсь не обращать внимания на ее саркастическую усмешку и рассказываю о том, что успела оценить в приложении.- Смотри, тут даже есть считыватель штрих-кодов и ты можешь добавлять свои собственные рецепты и рассчитывать калории…
Маруська слушает меня с таким выражением лица, которое лучше слов говорит «оно мне надо?». Я прекращаю рассказывать.
— Ты же в курсе, что без физических нагрузок все твои диеты — фигня?
— Ненавижу спорт!
Маруська со мной полностью соглашается. Всю старшую школу и годы в университете мы обе дружно просидели на скамейке для освобожденных. Благо, ее мама работает в поликлинике и может достать любые справки.
Мой телефон пиликает, сообщая о новом смс.
— Так, идем забираем тот пугачевский прикид, — перевод на карту поднимает настроение, я залпом допиваю чай и расцветаю в улыбке впервые за день.
— Твой анимешник наконец прислал остаток за книгу?
— Да, не могу поверить. Он каждый вечер засыпал меня новыми главами, а с оплатой месяц тянул! Отбил всю охоту читать книги для взрослых!
— Зато ты теперь знаешь в чем пойдешь на выпускной.
***
Мы приобрели чудо-тунику, в которой я похожа на один большой страз на ножках. Чтобы поднять себе настроение и потратить остаток от перевода, я предлагаю заглянуть в книжный. Хочется «закусить» привкус от прочитанного второсортного порно чем-то качественным. Я прохожу мимо полок с классической литературой в поисках по-настоящему мощного автора. Оруэлл? Подойдет. Беру «Скотный двор» в новеньком переиздании и подхожу к Маруське.
Книга, которую я редактировала несколько месяцев назад, уже переместилась с полки «нон-фикшн» в «бестселлеры». Подруга делает фото и выкладывает его в сторис.
— Прикинь, ты теперь звезда! — комментирует она, отмечая меня на фото. — Следующее интервью возьму у тебя.
— Не трать время, популярность мне не светит, — цокаю я, вертя книгу в руках. Моя фамилия значится последней после редакторов издательства. — Вся слава всегда достается писателям.
— Скажи это «Цензорам», — Маруська несет книгу на кассу, — любой автор удавится за шанс оказаться у них в руках.
— Они — другое дело. Они задают тренды в мире литературы.
— Кстати, что ты планируешь на остаток дня?
— Посижу с ноутом в «Бонифации», поищу какую-нибудь интересную работу среди заказчиков. Мне хочется что-то… — и замолкаю, не зная, что именно может привлечь внимание моего куратора. Но это обязательно должно быть что-то особенное.
— Например?
— Пф, — я поднимаю руки и роняю их с тяжелым выдохом, — что угодно, только не очередная манга с рейтингом восемнадцать плюс плюс плюс!
Маруська хихикает. Она любит подобное чтиво и периодически просит у меня почитать рукописи авторов, которые мне присылают для редактуры. Поначалу мне было все равно какой текст править, лишь бы за это платили деньги. Но теперь мне хочется уйти в другое русло, взяться за что-то стоящее. За то, во что я сама поверю и, может быть, вдохновлюсь.
Мы выходим на улицу. Июньское солнце слепит глаза, мы щуримся после приглушенного освещения торгового центра.
— Хочешь посмотреть на интервью Максимыча?
Я застываю и, не веря своим ушам, оборачиваюсь к подруге. Ее лукавую ухмылку я знаю наизусть. Она не шутит, предлая мне то, о чем я даже попросить не смела. Не говоря ни слова, я бросаюсь на шею подруги и от чувств сжимаю так, что она закашливается.
Она никому не разрешает присутствовать в студии во время записи. Я благодарна ей за то, что она делает исключение ради меня. И моих безответных чувств к преподавателю.
— Только ничего не трогать! — зачем-то предупреждает Маруська.
***
Это нормально, когда ты смотришь на рот говорящего человека и не смеешь даже моргнуть? Как змея под гипнозом у флейтиста, я раскачиваюсь сидя на стуле влево- вправо и слушаю голос из динамиков. Хорошо, что меня не видно за затемненным стеклом студии.
В маленькой каморке с шумоизоляцией Маруська вот уже три года записывает контент для университетского радио и его официальной группы. У нее настоящий талант! Только она может обычную новость преподнести так, что ее несколько дней обсуждают во всем университете. Она целых полгода добивалась интервью с Аксеновым. Можете представить, как занят этот человек?
Я стараюсь вести себя тихо, хотя знаю, что комната для записи изолирована от посторонних звуков. Маруська несколько раз показала на приборы и кнопки, на которые мне нельзя нажимать. Прямой эфир- дело серьезное.
Я сижу тихо, даже дышать боюсь.
Виктор Максимович одет в темно-серый костюм, под ним белоснежная рубашка и галстук, который он ослабил всего пару минут назад. Я подписана на его страницу в инстаграмм и слежу за всеми фотографиями, которые он выкладывает. Особенно за теми, что он делает в спортзале. Именно благодаря им я знаю какое красивое и накачанное тело он прячет под строгими рубашками и костюмами.
Я не свожу глаз с двух небрежно расстегнутых верхних пуговиц, которые открывают его шею и часть ключицы.
Я что, только что облизала губы, глядя на него? Господи, только бы никто этого не видел!
Стыдливо оборачиваюсь, прекрасно зная, что в студии записи никого нет.
Интервью уже подходит к концу, а я так и не придумала, что скажу, когда он выйдет и увидит меня. Я безотрывно наблюдаю за мужчиной за стеклом и, кажется, начинаю пускать слюни. Буквально.
Ну разве можно оставаться равнодушной, когда говорит этот человек? Из динамиков льются не звуки его голоса, а самый настоящий мед. Такой же сладкий и тягучий.
— М-м-м, так бы тебя и съела! — мечтательно вздыхаю я, роняя лоб на стол.