Принцесса на горошине

ГЛАВА 3

- Свят, свят. – Шура быстро перекрестилась, когда я рассказала ей о нашей гостье. Смотрела на меня ошарашено и с недоверием.

Я кинула на домработницу быстрый взгляд. Осторожно спросила:

- Ты не знала?

Шурины глаза удивленно округлились.

- Ты что, Марьяна? Нет, конечно.

- Мне казалось, папа тебе всё рассказывал.

- Не настолько же. К тому же, когда я пришла в ваш дом, о матери твоей уже никто и не говорил.

- Никто не говорил, - повторила я за ней тихо. Я не могла сидеть на месте, и ходила по комнате. А Шура наоборот, присела на краешек кресла. Наблюдала за мной, печально вздыхала время от времени.

- Что ни день, то новости, - вздохнула она в какой-то момент. – И все плохие. Что же это за напасть?

- А вот Пал Палыч знал, - пожаловалась я. – Но говорить со мной не хочет.

- Как это – не хочет?

Я развела руками.

- А вот так. Говорит, что не нужно мне во всё это вникать. Что папа прав был. Ни к чему мне такие родственники.

Шура не кинулась возмущаться самовольством начальника охраны, хотя я, признаться, ждала от неё чего-то такого. А она выдержала паузу, посматривала на меня исподлобья, а затем аккуратно проговорила:

- Может, он и прав, Марьяна? Если честно, то эта девушка мне совсем не понравилась.

Я остановилась, вздохнула, глубоко-глубоко, само как-то получилось, затем присела на диван. На Шуру посмотрела.

- И что теперь делать? – поинтересовалась я. – Взять и всё забыть? Будто ничего не случилось? – Между нами повисло молчание. Потому что обе прекрасно понимали, что «взять и забыть» - не вариант. – Она мне тоже не очень понравилась, - призналась я, продолжая рассуждать. – Но это не отменяет того факта, что она, возможно, моя сестра.

Шура тут же вскинула руку в предостерегающем жесте.

- В том-то и дело, что возможно!

- К тому же, - добавила я, - может, это первое, ошибочное впечатление. А, на самом деле, она совсем неплохая. Даже хорошая. Просто у нас с ней разная… манера общения.

- Среда обитания у вас разная, - сказала, будто отрезала, Шура. – И воспитание, и образование. В общем, всё.

- А мать?

Этот короткий вопрос поверг Шуру в уныние. В конце концов, она безнадежно махнула рукой и с кресла поднялась.

- Пойду, - проговорила она, - сейчас продукты привезут, надо проследить.

Шура ушла, а я осталась. Хорошо ей, есть на что отвлечься. А мне вот голову ломай, что предпринять.

Наверное, я до сих пор пребывала в шоке, поэтому думать могла только о визите Лили, а не о том, что она мне сказала. Какую тайну открыла. Что моя мама жива, а я всю свою сознательную жизнь думала о ней, как о мертвой. Я пыталась подумать о матери, но каждый раз моё сознание уводило меня в какую-нибудь другую сторону. К раздумьям о каком-нибудь другом вопросе, куда менее важном.

Да и Лилю я, можно сказать, выгнала. Нехорошо, конечно, получилось, но в тот момент я не могла себя заставить дальше её слушать.

- Чем занимаешься? – заинтересовался Пал Палыч, заглядывая в отцовский кабинет. Я уже час здесь сидела, и занималась, по собственному мнению, абсолютно преступным делом – копалась в бумагах отца. Подумать никогда не могла, что могу себе подобное позволить.

- Наследство разбираю, - не стала я скрывать. – Пал Палыч, ты не в курсе, где отец держит ключ от сейфа? – Я вздохнула. – Я этого не знаю. Никогда не могла подумать, что он мне понадобится.

- Нет там ключа, Марьяна. Там код и отпечаток пальца его.

Я моргнула в растерянности.

- А где же его взять теперь?

- Я уже вызвал специалистов, завтра приедут, и всё исправят.

- В смысле, исправят?

- Твой пальчик в базу внесут. Как единственной наследницы.

- Как думаешь, в сейфе могут быть какие-то документы?

- Связанные с твоей матерью? – догадался Рыков.

Я кивнула.

- Может быть. Посмотришь.

Я взглянула на начальника охраны.

- Считаешь, что я не права?

Он плечами пожал.

- Тебе интересно. Ты вправе интересоваться.

- Но не стоит, да? – допытывалась я, как в детстве.

- Не стоит, - согласился он без всяких обиняков. – Но ты ведь меня не послушаешь.

- Моя мать жива, Пал Палыч.

- Это еще не факт. Что она жива, что эта девица твоя родственница. Сейчас объявится куча твоих предполагаемых родственников. И что, всех в семью принимать? Со всеми родниться? Можно подумать, у тебя других проблем недостаточно.

Правда в его словах была. Вот только взять и выбросить разговор с нечаянной гостьей из головы, я тоже не могла. О чём Рыкову и сообщила. Тот недовольно поджал губы, но спорить со мной не стал. А мне вдруг пришла в голову занятная мысль.

- Нужно навестить Лысовского, - сказала я. Откинулась на отцовском кресле, а на Пал Палыча взглянула с вызовом. – Они с отцом дружили еще до моего рождения. Наверняка, он знает больше, чем кто-либо.

- Ты ведь не успокоишься? – задал Пал Палыч риторический вопрос.

Пришлось головой качнуть.

- Нет. Поедем к Лысовскому.

Григория Филипповича я знала столько же лет, сколько себя помнила. Они с отцом дружили половину их жизней, порой встречались не часто, но никогда дядя Гриша из нашей жизни не пропадал. Появлялся, уезжал в командировки, помню, что возвращался всегда с подарками для меня. Половина кукол из моего детства – его подарки. Сам Лысовский был женат несколько раз, но к своим шестидесяти годам развёлся в третий или четвертый раз, и с тех пор, как он сам говорит, наслаждается свободой. А чего не наслаждаться, когда состояние ты себе заработал, детей вырастил и выпустил во взрослую жизнь, с внуками, между прочим, практически моими ровесниками, встречается время от времени. И практически всё своё свободное время, проводит в загородном клубе vip – класса. Играет в гольф, теннис, обедает на веранде престижного ресторана, а ещё прикупил себе небольшую яхту и бороздит, так сказать, прибрежные воды. Жизнь себе Лысовский обустроил вольготную. Между прочим, он и отца к этому призывал последние лет пять, но папа был трудоголиком до мозга костей, и оставить должность никак не мог. Хотя, каждый год собирался это сделать. Всё переживал, что без него всё развалится.

Вот теперь и придётся выяснить, прав он был или нет.

В этом загородном клубе я бывала пару раз, с отцом. К Григорию Филипповичу в гости как раз и приезжали. Я каждый раз поражалась уровню обслуживания и продуманности деталей для удобства и комфорта всех гостей. Хотя, если люди готовы платить большие деньги, то за большие блага их и обслуживать готовы со всем усердием.

- Хотел бы я встретить здесь старость, - крякнул Пал Палыч у меня за спиной, когда мы с ним шли по идеально ровному газону к полю для гольфа. Что начальник охраны, что я, оглядывались по сторонам, и мысли и ощущения у нас, наверняка, были схожи. Хотелось сесть посреди этого поля, прямо на зеленую травку, и просидеть на этом поле, в тишине, несколько часов. С чувством, что ты можешь себе это позволить.

- Главное, задаться целью, - поддакнула я Пал Палычу. – Хочешь – встретишь.

- Нет уж, Марьян, не успокаивай, - неожиданно усмехнулся Рыков. – Тут как раз работает поговорка: кто на что учился.

Григорий Филиппович нашелся на пригорке. Стоял с клюшкой и что-то с увлечением разглядывал вдали, приложив ладонь козырьком ко лбу. Неподалеку юркий, беленький электрокар, корзина с клюшками для гольфа и скучающий парень-охранник, поджидающий хозяина. Для чего дяде Грише на территории клуба, охранник, мне невдомек, но я, наверное, чего-то не понимаю.

- Марьяна, красавица моя. – Григорий Филиппович при моем появлении, отвлекся от созерцания поля для гольфа, передал клюшку своему парнишке, и шагнул ко мне. Обнял, крепче, чем обычно, прижался губами к моему виску. Затем отстранился, заглянул в глаза. – Как дела? Как настроение?

- Привыкаю, - сказала я правду. Я отступила назад, стоять так близко к сухопарой груди Лысовского показалось мне неловким. А ему сказала: - Дядя Гриша, разговор есть.

- Это хорошо. Ты же знаешь, я всегда с тобой поговорить готов. Вообще, люблю разговаривать с молодёжью. Вчера вот Валерка приезжал, мы с ним любим поговорить. Единственный мой внук, которому интересно слушать мои стариковские байки, - засмеялся Лысовский.

А я поспешила его успокоить.

- Потому что вы совсем на старика не похожи. – И поинтересовалась: - Как у Валеры дела?

Валера, старший внук Лысовского, был младше меня на пять лет. В детстве мы с ним время от времени встречались на семейных празднествах и дружеских посиделках. Конечно, в то время разница в возрасте была существенной, дружить мы никогда с ним не дружили, но, достаточно повзрослев, стали общаться, приятельствовать. Несколько лет назад Валера уехал в Будапешт, сначала учился там, потом остался на практику, и теперь раздумывал, вернуться ему в России или остаться в Европе. По всей видимости, обдумывать своё будущее он решил рядом с родными.

- Хорошо у Валеры дела, - отмахнулся от меня Лысовский. – Девушку завел здесь, в Москве. Надеюсь, она его вразумит, и он останется.

- А он хочет остаться? – хмыкнула я.

Григорий Филиппович недовольно поморщился.

- Это его мать с панталыку сбивает. Европа, Европа!.. Какая к чертям Европа? Здесь дом, здесь семья. Пусть работает, женится.

- Рано ему еще жениться, - вырвалось у меня.

А Лысовский фыркнул.

- Глупости. Я в первый раз в девятнадцать лет женился. – Я на него взглянула, а он тут же вскинул руку в предостерегающем жесте. – И не жалею, Марьяна. Смотри, сколько всего успел! Четверо детей, пятеро внуков. И на себя время осталось.

Я улыбнулась.

- И тебя надо было замуж вовремя выдавать, - неожиданно выдал Лысовский. – Мы с Сашей ещё спорили на эту тему. А он ни в какую со мной не соглашался.

Мне стало откровенно не по себе, и я аккуратно попросила:

- Дядя Гриша, давайте не будем. Я к вам по-другому вопросу приехала. Разговор есть… пикантный.

- Ого, - вырвалось у него, а в глазах зажглась насмешка и хитринка. – Тогда предлагаю поговорить в другом месте, а не здесь. – Он раскинул руки, предлагая оценить простор с идеально подстриженными полями для игры в гольф. – Поедем в ресторан, я тебя мороженым угощу. Я же знаю, ты любишь.

Я снова улыбнулась, на этот раз через силу. Вдруг вспомнилось, что папа всегда задабривал меня мороженым.

К ресторану рядом с пирсом мы добирались на электрокаре. Для передвижения по территории загородного клуба, они, без сомнения, были удобны, но я всё равно чувствовала себя немножко глупо, сидя позади, спиной к водителю, и цепляясь за маленький поручень, чтобы ненароком не свалиться. Вздохнула с облегчением, когда мы, наконец, припарковались рядом с рестораном. Я спрыгнула с неудобного, узкого сидения, одёрнула подол узкой юбки, и суетливым жестом откинула за спину волосы. А Лысовскому всё было весело. Он, как мальчик, выскочил с переднего сидения, взглянул на меня, и рассмеялся.

- Как тебе развлечения старика?

- Мило, - выдавила я из себя.

Оказавшись сидящей за столиком в ресторане, я почувствовала себя спокойней и увереннее. Пал Палыч остался ждать меня на улице, а я смотрела на тёмную воду озера, блестевшую в солнечных лучах, и ждала, когда мне принесут кофе и мороженое.

- Так что у тебя случилось, девочка? Совет директоров бунтует? Я слышал, ты была, навела там шороха, - улыбнулся Лысовский.