Реквием часовщице

* * *

Над головой тянулись толстые, художественно опиленные ветви деревьев. Масляные фонари на полу создавали лужицы света. В зале пахло древесными углями, картофельными блинчиками и пролитым вином, постепенно превращавшимся в уксус. Мастерская подмастерья была самым красивым уголком салона. Когда-то прежде здесь находилась часовая лавка Крины. Посетители перемещались по кругу от витрин с изделиями молодого дебютанта к столам, заставленным бутылками вина. Зал постепенно заполнялся людьми. Крина приняла напиток от наперсницы, и они направились к экспозиции эксклюзивных часов. На первой витрине размещались механизмы, выполненные в форме кленовых листьев.

— Мы же говорили тебе, — прошептали Бдящие, ущипнув Крину за ухо. — Он выставил их напоказ. Это начало конца!

Подмастерье — милый юноша с угловатым лицом — о чем-то говорил с коллегами по ремеслу. Потертый фартук и старые башмаки подчеркивали его низкий статус в их касте. Заметив мельком новых гостей, он с улыбкой повернулся к Крине. Около витрин в открытой части его мастерской дефилировали подвыпившие посетители. Их непрерывное перемещение напоминало импровизированный хоровод.

Крина, с заботой садовницы, снимавшей тлю с любимого куста роз, прикоснулась к выпуклой поверхности округлых часов и смахнула тонкий слой вездесущей пыли. Устройство в знак благодарности приподняло одну лапку. Женщина с недоумением присмотрелась к лицу механизма, которое странным образом оказалось незатейливым диском с заостренными стрелками и нарисованными цифрами. Казалось, что там специально оставили место для последующей росписи или возможных украшений.

— Какое предназначение у этих часов? — спросила она, приподнимая механизм.

Нога устройства взбрыкнула в воздухе. Когда Крина хотела взглянуть на заднюю крышку, хвостик часов хлестнул ее по руке.

— Они уже завершены?

Подмастерье с сомнением посмотрел на ее окрашенные вином зубы.

— Это прототип. Но я могу сказать, что вы никогда не видели ничего подобного.

Он говорил осторожно. Наверное, ждал от нее брани или возражений. Крина снова бросила взгляд на безликий механизм, сиявший, словно маленькая луна. Она подумала о зловещем предостережении Бдящих часов — о нашептанном пророчестве.

— Да, я впервые вижу такое устройство. Расскажи мне о нем.

Рядом цокали высокие каблуки. Смоченные вином губы начали наигрывать на нонете мелодию в ритме кружившегося хоровода. Медленный шаткий вальс.

— Эти часы отличаются от всего, что вы делаете, Катерина, — ответил юноша, — Вы можете определять по ним время.

Его голос утонул в всплеске смеха танцевавшей публики. От большого количества гостей в зале стало душно. Часовщица надеялась, что гневный румянец на ее щеках спишут на жару и легкое опьянение.

— Какой самонадеянный вздор! Ты хочешь сказать, что сделал часы времени?

— Это устройство не будет эксклюзивным. Оно предназначено для многих людей. Сейчас я размышляю над массовым производством.

Увидев, как она нахмурила брови, подмастерье запнулся. Затем он робко продолжил свои объяснения:

— Считайте мой механизм обычным повседневным инструментом.

Путеводные часы на ее плече зарычали от возмущения.

— Инструментом? — переспросила Крина.

Это было неправильным для нее. Безликие часы напоминали ей рыбу, шагавшую под солнцем в зеленой траве.

— И для чего же нужен такой инструмент?

— Чтобы…

Он помолчал, выискивая слова, которые не обидели бы ее.

— Чтобы синхронизировать время. Мое изобретение объединит людей. Отныне они будут жить в одном измерении. Сейчас каждый заставляет часы создавать свое собственное время. А этот механизм… Он будет показывать одни и те же цифры.

— Прекрасная идея! — кивнув подмастерью, сказал проходивший мимо официант. — Давно пора разобраться с качеством времени. Оно не может быть субъективным. Мы должны прийти к общему мнению. Я всегда так думал.

Приподняв поднос с двумя бокалами вина, он направился к толпе посетителей, но затем снова повернулся к юноше.

— Как работает ваше устройство?

— С этими часами мы будем точно ориентироваться во времени. В любой момент дня и ночи. Конечно, остались некоторые нерешенные вопросы.

Подмастерье взглянул на механизм и задумчиво склонил голову на бок.

— Возможно, я укорочу хвост и руки. Или установлю звонок, который будет извещать нас о наступлении какого-то важного события.

— То есть твои часы будут показывать нам время? — с упреком спросила Крина. — Прежде о нем рассказывали только мы, часовщики.

— Короче, парень, я жду, когда ты закончишь работу над своим устройством, — сказал официант. — Мои друзья и знакомые тоже купят такие часы. Это безумное место нуждается в преобразовании. Нам понадобится помощь от каждого, кто сможет ее предложить.

Крина накинула на голову капюшон. Маленькие Бдящие сердито прошипели:

— Видишь? Что мы говорил тебе!

— Нам не нужны подобные механизмы, — крикнула Крина в спину уходившего официанта. — Фермеры прислушиваются к своим петухам. Пекари знают ритм восхода по ломоте в запястьях и пальцах. Люди отвергнут такие часы! Каждый из них получил лицензию на собственное времяисчисление. Этот подмастерье предлагает нам чуждые идеи.

— Возможно, пока они чуждые, — сказал подмастерье, улыбаясь наперснице. — Но скоро они станут привычными.

Служанка Крины скромно опустила взгляд, как будто знак внимания симпатичного юноши был для нее излишне большим даром. Она старательно посасывала вино через соломинку.

«Ах, вот как», — подумала Крина, наблюдая за молодым человеком.

Его часы засеменили ножками, переползая через другие устройства, лежавшие на витрине. Традиционные механизмы шипели от злости и плевались в безглазую вещь.

Часовщица по-прежнему не понимала потребности в подобных новшествах. Почему люди должны терпеть такое унижение? Им будут говорить, какое сейчас время! Оно станет одинаковым для всех: не хуже и не лучше, не более печальным и не менее красивым, не более счастливым и великим? И какое влияние окажут часы подмастерья на это пространство, где время изменяет архитектуру и стиль?

Один из механизмов с кленовыми листьями ударил ногой по слепым часам. Те испуганно сжались, не в силах защитить себя.

— Мы, часовщики, несем ответственность за время, — сказала Крина, — Мы должны управлять им разумно и бережно, поддерживая его энергичным и сильным. А это устройство без голоса и глаз кажется мне грубой пародией.

Она отвернулась от уродливых часов и посмотрела на юношу, желая убедиться, что ее слова достигли цели. Молодой человек рассеянно кивнул. Казалось, что он вынашивал в уме конструкцию какого-то нового механизма.

— Когда ты переделаешь эти часы и превратишь их в нечто стоящее, — сказала она, — я с удовольствием взгляну на них.

— Да, я скоро закончу работу над ними, — ответил подмастерье.

В его голосе прозвучали нотки вызова или даже угрозы. Крина поправила плащ и прошептала наперснице:

— Вернись и купи у продавца фруктов три помпельмуса.

Боясь выдать свои чувства, наперсница закрыла глаза. Когда Крина повернулась спиной, она просигналила юноше на тактилослэнге: «Заканчивай скорее».