Отчуждение

— Ничего плохого не случится! — остановила меня Джилли. — Моя хорошая подруга найдет мне нормальный клиентов. Она уже нашла Пала. Он хороший. Всегда ходит только к одной девочке, просто меняет время от времени. Очень добрый и хорошо платит.

Кажется, у меня снова началась паника, и я быстро затараторила:

— Слушай, Джилли. Давай ты пока повременишь с этим. Спокойно сдашь экзамены, поступишь в университет, попробуешь устроиться куда-нибудь на лето. А я, пока нет занятий, найду вторую работу. У меня уже есть одна, и там хорошо платят. Я уверена, мы сможем и так накопить на все, что ты присмотрела для отца.

Мы продолжаем препираться до позднего вечера и ложимся спать в самых расстроенных чувствах.

Спровадив меня в интернат, тетка взяла на попечение еще двоих маленьких детей, а меня оставила в покое. С тех пор я видел тетку и сестру всего несколько раз. Ни они, ни я не стремились к таким встречам. Все же были праздники, которые мне полагалось проводить с семьей. Я приезжал домой, где всегда в эти дни было много народу — теткиных многочисленных подруг. Я садился с ними за один стол, но чувствовал себя тенью давно почившего и не особо любимого родственника. Передо мною ставили тарелку и больше не обращали внимания.

Но жизнь вдали от теткиного контроля дала лишь иллюзию свободы. В глубине души я знаю, что Она так и не отпустила меня. Она затаилась — многорукая паучиха, незаметно оплетающая меня своей паутиной. На самом деле я давно прилип к ней спиной — своим прошлым, и как бы не дергался, не могу освободиться. Финал уже предрешен.

Я боюсь, что у меня не получится.

В детстве я был совсем хилым, не мог дать никому отпор. Другие ребята отбирали у меня вещи или заставляли что-нибудь делать за них, особенно в интернате. Я строил разнообразные планы мести, воображал как я меткой фразой ставлю на место в конец зарвавшегося Лося — высокого жилистого парня, который помыкал мною и другими такими же бесхребетными как я. Ни один свой план я не исполнил. Тысячи раз прокручивал в голове, и с каждым разом они становились все менее реальными. Я знал, что у меня ничего не выйдет. Мне не хватало ни силы, ни смелости, ни смекалки. Мне приходилось сносить молча все унижения, хотя внутри все горело огнем.

Я тонул, захлебывался ненавистью. Если кто-нибудь заступался за меня, я ненавидел и их тоже. Они так спокойно решались на то, на что у меня никогда не было сил. Я не мог позволить себе ни слова, ни взгляда. Я всегда был тихой тенью человека, а внутри кипел котел зла.

Именно тогда я и понял, что паучиха не оставляет меня. Это Она лишила меня внутренней силы, иммунитета к жизненным тяготам, которые случаются с каждым, но не каждого ломают. В последнем я прекрасно отдаю себе отчет. Это только моя проблема, другие легко преодолевают ее. Словно воды бурной реки отделяют меня от людей, уверенных в себе и безмятежных. Они не знают и не думают о диком бесплодном острове посреди угрюмой реки, где находится логово многорукой паучихи, затянувшей меня в свою сеть.