Виват, Романовы! Часть III

Александр. Ты тут, что ли, останешься? Я тут всё запираю.

Кочубей. Зачем?

Выходит за ним. Александр отдаёт прошение Секретарю.

Александр. Так, оформите. Это прошение об отставке господина Кочубея… удовлетворить. А это моё.

Секретарь. Что значит ваше?

Александр. Моё прошение… я ухожу в отставку. И я его уже сам подписал. Два раза. Так что я сам себя отправил в отставку!

Секретарь и Кочубей стоят с раскрытыми ртами.

Александр идёт к выходу.

Секретарь (Кочубею). Вы чего ему сказали?!

Кочубей (испуганно). Ничего… только одну правду.

Секретарь (в сердцах). Нашли что императору говорить!

Перекрутка.

Александр идёт по Зимнему дворцу. За ним бежит толпа разных людей.

Все. Александр Павлович! Что вы делаете? Зачем же так!!!

Александр (почти крича). Всё! Надоело! Всё надоело! Как начал что-то делать, так всё не так! Не нравится, как я делаю – делайте сами!

Нарышкин. Александр Павлович, да что вы! Всё нравится!!!!

Александр. А вам что? Чьих ещё детей надо на меня повесить? Все эти годы ваши долги выплачивал! Одну девочку попросил мне отдать! Так нет!

Александр останавливается и смотрит на всех безумными глазами. Подходит к дверям своих покоев. Поворачивается.

Александр. Всё! Хватит с меня! Ухожу! Вместо меня будет Константин Павлович! Его вот любит армия… пусть он всех тут строит!

Уходит к себе.

Немая сцена.

Нарышкин. Ну всё, нам конец… Господа! Немедленно зовите всех! Всех зовите! Елизавету Алексеевну, Марьфёдорну, Марию Антоновну я сам найду… всех, кто дорожит тут своей жизнью! И как хотят, пусть что хотят… но уговаривают Александра Павловича остаться! (Крестится.) Не то нам всем хана…

Сцена 26

Покои Александра. На кровати – гора чемоданов и одежды. Александр всё вытряхивает из шкафов.

Стук в дверь. Осторожно заходит лейб-медик.

Лейб-медик. Павел Петрович, вот я тут принёс вам… успокойтесь…

Александр (буркает). Я не Павел Петрович.

Лейб-медик (в ужасе). Ой, простите, Христа ради! Это я машинально… это я привык говорить: «Успокойтесь, Павел Петрович, примите лекарство».

Александр. А ну иди отсюда, а то я в тебя, как Павел Петрович, чем-нибудь кину..!

Лейб-медик убегает.

Через минуту снова стук в дверь. Заходит Елизавета Алексеевна.

Елизавета Алексеевна. Саша, что это? Что вы устроили?

Александр. Вещи собираю.

Елизавета Алексеевна. Я про ваше отречение! Что это за блажь? У вас давно такой не было…

Александр. Я отрекаюсь от престола и уезжаю. Ибо я плохой император и всем не нравлюсь.

Елизавета Алексеевна. Это же предлог, да? Вы всё это устроили, этот показательный спектакль… чтобы уехать к нему? К Наполеону?

Александр (вздыхая). У вас одни мысли – про любовь! Знаете что? Едем со мной!

Елизавета Алексеевна. Куда? К Наполеону? Спасибо, не надо.

Александр. В Европу. Разведёмся. Помните, как мы хотели? Будем свободны…

Елизавета Алексеевна. Это вы хотели! (Подходит и закрывает его чемодан.) Вы не можете просто взять и уехать! Бросить тут вашего полубезумного брата с гранатами… или вы хотите, чтобы он уничтожил весь мир?

Александр. Вы преувеличиваете степень его агрессивности. Он вспыльчивый, но он не дурак. И армия его любит… и вообще…

Елизавета Алексеевна. А вам так надо, чтобы вас все любили? Вот прямо все?

Александр. А вы меня любите?

Елизавета Алексеевна. Люблю.

Александр (радостно). Ну так докажите! Поедем со мной в Европу! Это же, господи, ваша Родина!

Елизавета Алексеевна. Это моё место рождения. Моя Родина здесь. Потому что я жена русского императора. Так что давайте, раздевайтесь… в смысле, вытаскивайте одежду из чемоданов. А то я начну вытаскивать, и вы опять будете краснеть за мои вещи, которые вы у меня умахнули.

Александр (тяжело вздыхая). А там нет ваших вещей. Вот… (Показывает на манжет рубашки.) Только ваша заколка. Я вам её давным-давно купил, но оставил себе, потому что она мне понравилась.

Перекрутка.

Александр и Елизавета Алексеевна открывают двери и выходят в коридор. В коридоре толпа людей стоит с цветами, конфетами и пирогами.

Все. Ах, Александр Павлович, мы вас любим, не уходите!!! Мы любим только вас!!! Мы больше не будем!!!

Нарышкин (осыпая его лепестками роз). А я вас люблю больше всех! (Показывает на Марию Антоновну.) даже больше, чем она! Хотите, всех моих детей вам отдам?

Александр (довольный). Ну ладно, так и быть… уговорили… ещё немножко останусь…

Все, успокоенные, расходятся. Александр возвращается к себе, с конфетами и цветами. Закрывает двери, бросает всё на кровать и падает сверху.

Александр (нюхая розу). Уф… надо же! Сработало…! Ну я им устрою… предатели!

Сцена 27

Санкт-Петербург. Министерство.

Кабинет Александра. Александр сидит за столом. В правое ухо вставлен тонкий провод. Провод спускается на пол, тянется по полу кабинета до стены. Раздаётся стук в дверь.

Александр. Войдите!

Входит Сперанский. Смотрит на Александра. Александр задумчиво смотрит в угол.

Сперанский. Ваше Величество…

Александр (приложив палец к губам). Тсс! Тихо…

Молчат. Сперанский недоумённо хмурит брови. Александр прислушивается к чему-то ещё пару секунд, потом встаёт и улыбается.

Александр. А, это вы… извините, был занят.

Сперанский смотрит на провод.

Сперанский. А… а что это у вас из уха торчит? Провод какой-то… такой странный, через всю комнату…

Александр (небрежно). Это? А это слуховой аппарат. Вы же знаете, у меня проблемы со слухом. Я глуховат.

Сперанский. А почему он в стену уходит?

Александр. Чтобы лучше слышно было.

Улыбается. Сперанский нервно озирается.

Сперанский. Вызывали меня?

Александр. Да. Вы мне вот скажите, вот что… что вообще… какая обстановка с этими реформами? Всё ли хорошо? Довольны ли люди?

Сперанский. Довольны, Ваше Величество. Но мы работаем, чтобы были довольны ещё больше.

Александр. А что же… и вы довольны?

Сперанский (напряжённо). Доволен вполне.

Александр. И мной довольны?

Сперанский (растерянно). Вами? Как это… вами доволен?

Александр. Как императором.

Сперанский. Я затрудняюсь с ответом на этот вопрос… Я счастлив служить вам и…

Александр. Ну, знаете ли, слухи всякие… что недовольны.

Сперанский (твёрдо). Ваше Величество. Есть один момент… Вы обещали отменить крепостное право. Все ждут.

Александр. Понимаю. Но сейчас ещё не время. Надо ещё немного подождать. У нас в приоритете внешняя политика.

Сперанский. Я всё подготовил. Я знаю, как провести реформу. Надобно провести.

Александр (подзывая его пальцем). Вот, подойдите сюда на минутку.

Сперанский подходит. Александр достаёт из уха аппарат и вставляет ему. Потом отходит.

Александр. Не стойте, садитесь.

Сперанский садится в кресло за столом.

Александр. Слышно?

Сперанский. Слышно… люди говорят.

Александр. Это в вашем кабинете. Да, люди говорят… (Присаживается на стол.) Я тут целый день сидел и слушал… Знаете что? Много дельных вещей говорят. Только почему-то не мне. Обо мне. Другим. Хм… и кресло это вам к лицу…

Сперанский испуганно вскакивает.

Александр. Сидите-сидите! Вам надо посидеть тут немного…

Сперанский. Благодарю, понял. Засиделся уже.

Встаёт. Молча идёт к двери.

Александр. Я вас провожу.

Выходит вместе с ним из кабинета. Ведёт по коридору, спускается по лестнице, ведёт к двери. Открывает дверь. Сперанский смотрит на Александра. Грустно улыбается.

Сперанский. Извините, если чем обидел. Не хотел.

Александр. С вами приятно было иметь дело. Вы хорошо за меня работали.

Сперанский выходит на улицу. Александр захлопывает дверь.

Перекрутка.

Редакция журнала «Либеральные ведомости». Все бегают, работает печатный станок. Главный редактор журнала сидит за столом, ест батон колбасы, пьёт водку. Смотрит на часы. Часы показывают два часа дня. Редактор встаёт, потягивается.

Редактор. Ну всё, пора! Всем пока.

Идёт к двери.

Редактор (на ходу). Не забудьте, на первой полосе завтра чтобы была главная новость об изгнании Сперанского! Так и напишите, что император ему лично дал пинка под зад и поставил везде прослушивающие устройства. Во! Как это!

Показывает на сотрудника с проводом в ухе. Выходит на улицу. Садится в свой экипаж. В экипаже сидят двое неизвестных. Надевают ему на голову мешок.

Редактор (грустно). Так и знал, что этим все кончится.

Перекрутка.

Ресторан Петербурга. Комната для приватных бесед. Стол. За столом обедают

Александр и Константин. У Константина на руках сидит Фру-Фру, он кормит её трюфелем. Вводят редактора с мешком на голове. Снимают мешок.

Редактор (видя Александра). Мамочки…

Александр радостно встаёт ему навстречу, протягивает руку для рукопожатия.

Александр. Ой, а я так давно хотел с вами познакомиться!!!

Редактор (испуганно). А я вот не хотел…

Александр. Я ваш поклонник с детства. Всегда читал все выпуски газет. Вы продолжали работать, даже когда отец вас закрыл.

Редактор. А… а зачем меня сюда привезли?

Александр. Я вас на обед пригласил.

Садятся. Официант разливает вино.

Редактор. Спасибо, я не буду… я уже сыт.

Александр. Да ладно! Вы же ели сегодня только водку и колбасу.

Редактор (в страхе). Откуда вы знаете?

Александр (подмигивая). наверное потому что я Антихрист… это же вы первый написали, да?

Редактор. Ой, что вы… да мы пошутили… (Отчаянно.) Вы меня убьёте, да?

Константин достаёт и кладёт на стол тесак и пистолет.

Константин. Не-а… вы чего? Мы же цивилизованные люди.

Перекрутка.

Утро. Редакция журнала «Либеральные ведомости». Все бегают, работает печатный станок. Входит редактор. В руке мешок.

Редактор (громко). Так, щас всем внимание!!!

Все останавливаются. Печатный станок перестаёт печатать.

Редактор. Надо изъять из выпуска ту статью про Сперанского и прослушивающие устройства. Это всё неправда. Сперанский ушёл сам, через дверь. Никто его не выгонял и пинка не давал. А прослушивающие устройства… (ещё громче.) Нет их вообще! Это не прослушка, а слуховой аппарат.