Любовь зла или Как полюбить козла

Пролог

Если кто и заслуживал почётного звания козла в нашем городке, то это, без сомнения, сын господина градоправителя. Этот "милый" мальчик не только получил от своего папочки тёплое местечко начальника стражи, давшее возможность безнаказанно грабить людей и вообще творить любой произвол, какой только пожелает извращённая фантазия, но ещё и возомнил себя неотразимым кавалером, перед которым травой должна стелиться любая девица. Когда во время празднования свадьбы дочери гильдии пекарей с сыном старейшины мельников я имела дерзость отказаться танцевать с начальником стражи, от которого разило хуже, чем из винной бочки, меня громогласно объявили дурой, не способной оценить свалившегося на неё счастья. Кстати, действительно свалившегося, так как блестящий кавалер запутался в собственных ногах и рухнул почти на меня. Почему почти? Да всё просто. Когда я поняла, куда будет падать бренное тело, я резво отпрыгнула в сторону. Вот за свою проницательность и поспешность я и получила звание дуры. И плевать, мнение начальника стражи, равно как и его папаши, волновало меня в той же мере, как и мнение лягушек, пускаемых на декокты от запора. Одно плохо: кавалер, как и положено настоящему козлу, оказался упрямым и кое-как обретя равновесие, добрёл до меня, клещом вцепился в руку и потащил танцевать. Я упиралась как могла, но высокие каблучки новомодных башмачков не позволяли мне в прямом смысле слова слиться с землёй.

- Пошли-ик, - бормотал начальник стражи, волоча меня как раб валун из каменоломни, - не кобенься, дура, ик, такое счастье не каждый день бывает!

- И слава богам, что не каждый, - прошипела я и, плюнув на приличия, задрала подол и прицельно пнула кавалера в колено.

От воя начальника стражи у меня заложило уши. Мамочки, вот это голосок! Да ему бы сиреной, что о бедах да напастях возвещает, служить, или в маяке сидеть, во время тумана моряков о близком береге предупреждать. Я отпрыгнула в сторону, опять не пожелав стать пресловутой соломой для рухнувшего на землю кавалера, метнула под ноги особо ретивым дружкам и прихлебателям господина градоправителя колючие зелёные молнии и сжала в кулаке амулет быстрого переноса, в самый последний момент прихваченный из дома в качестве симпатичной подвески, подходящей к платью. Кто бы мог подумать, что мне придётся им воспользоваться по прямому назначению, я же шла на свадьбу к друзьям, наивно понадеявшись, что козлик и его папа проигнорируют столь "плебейское" развлечение.

Амулет, многажды проверенный, не подвёл и в этот раз, переместив меня прямиком в родной дом. Я сбросила туфли, босиком пробежала проверила запоры на ставнях и засовы на двери. Уф-ф-ф, всё в порядке, за время моего отсутствия никто не пытался ко мне вломиться. Ворья с появлением нового начальника стражи расплодилось просто ужас сколько, они даже меня, потомственной ведьмы, не боятся! Уже пару раз особо обнаглевшие покидали мою лавку магических зелий и амулетов в виде крысиной братии, а всё неймётся! Так и норовят то зачарованную брошку стянуть, то из котелка хлебнуть, то бронзовый кубок утащить. Не понимают, идиоты, что простых вещей у меня нет и быть не может по определению, я же ведьма, причём потомственная!

- Чаво так рано пришла? - проворчал чёрный кот, зевая и выгибая спину дугой. - Да ишшо и амулетом воспользовалась. Натворила что?

- А, козла по копытцу ударила, - небрежно отмахнулась я. - Он пьяный до изумления, завтра и не вспомнит ничего.

- Сам не вспомнит, добрые люди р-р-раскажут, - промурлыкал кот, с наслаждением царапая когтями ножку деревянной лавки, доставшейся мне ещё от бабушки.

- Морда, - прицыкнула я, в очередной раз сокращая витиеватое имя Черномор до короткой и обидной клички, - хорош лавку драть, я кому специальный коврик купила?!

Кот сердито сощурил жёлтые глаза:

- Это ты про тряпку, на которой мышь сдохла? Да такой р-р-распоследний нищий побр-р-резгует, я об неё все лапки испачкаю!

Я шикнула на распоясавшееся животное, но он лишь ухом презрительно дёрнул. Вот зараза, и когда я его так избаловать успела?!

Я стянула нарядное, специально под торжество купленное платье, щелчком пальцев отправила его в шкаф, распустила волосы и, выбирая из густой, карамельного цвета волнистой шевелюры костяные и деревянные шпильки, подошла к массивному овальному зеркалу в тускло поблескивающей бронзовой раме. В гладкой чуть мутноватой от времени блестящей поверхности отразилась фигуристая невысокая девушка, с блестящими зелёными глазами и роскошными (моя гордость!) длинными рыжими волосами, плащом окутывавшими фигуру до самого пояса и даже немного ниже. Я повертелась, придирчиво изучая себя со всех сторон. Бёдра, конечно, узковаты, талия, наоборот, широковата, зато грудь превосходна. Недаром все неженатые мужики на свадьбе при взгляде в глубины моего декольте слюну пускали. И не только неженатые, если уж на то пошло. Удовлетворившись осмотром, я отбросила волосы за спину, подбоченилась и кокетливо спросила, барабаня пальчиками по зеркальной раме:

- Свет мой зеркальце, скажи...

Отражение мигнуло, потом стекло заволокло светло-серым туманом, из которого проступило очертание сморщенного, как печёное яблоко, старушечьего лица. Маленькие чёрные глазки в сетке глубоких морщин близоруко сощурились, но я-то знала, что у Духа Зеркала никаких проблем со зрением нет и быть не может. Совести не хватает, это факт, а со всем остальным полный порядок.

- Ой, да хто ж это? - сварливым старческим голосом задребезжало Зеркало. - Чаво надо? Будять, спать не дают, ночь на дворе!

- Ещё ночная стража не прошла, - возразила я понимая, что похвалы свое красе сегодня не услышу.

- Ой, да этим балбесам волю дай, они вообще ходить не будут, - отмахнулась старушка, распаляясь ещё больше. - Как начальника стражи сменили, так о порядке и вовсе забыли. Вот помню при твоей прабабушке покоенке...

- Зеркало, я тебя вообще-то не о прекрасном прошлом спрашивала.

Я нетерпеливо переступила с ноги на ногу, по полу сквозило, босые ножки мёрзли и всё сильнее мечтали о мягкой кроватке и тёплом одеяльце.

- А чаво ты хотела-то, милая? – отражение прислонило ладошку к уху, наклонилось ко мне. – Я, вишь, стара стала, на ухо туга. Уважь баушку, повтори вопрос.

Да, комплиментов я сегодня не услышу. Обидно. Я вздохнула, как мушка потёрла ногу о ногу, чтобы хоть немного их согреть, откашлялась и, чётко произнося каждое слово послушно повторила:

- Свет мой зеркальце, скажи…

Старушка блаженно улыбнулась и прикрыла глазки, явно собираясь погрузиться в сон. Вот только зеркального храпа для полного счастья мне и не хватало! Я шлёпнула ладошкой по раме, чуть не сверзив зеркало на пол:

- Эй-эй, не спи! Не спать, я сказала!

- Молодёжь, - проворчало зеркало, недовольно почмокав губами, - никакого угомону не знают. Какая тебе, по большому счёту, разница, красавица ты али нет, ежели от кувалеров чисто кобыла отбрыкиваешься?!

Я даже задохнулась от праведного негодования.

- Это каких ещё кавалеров? Козла того напыщенного?! Да я на него даже в голодный год в качестве жаркого не обзарюсь!

Старушка в зеркале укоризненно покачала головой:

- Ну и зря. Мужик в хозяйстве вещь полезная, а для одинокой ведьмочки жизненно необходимая. Полочку там приколотить али на жертву пустить. Эх, молодёжь, ну ничего-то вы в жизни не понимаете!

Отражение подёрнулось туманом, скрывая старушку. Мда, вот и послушала хвалебных слов. Мало того, что красоту не воспели, так ещё и дурой в очередной раз выставили. Нет, избавлюсь я от этого зеркала, видит тьма, непременно избавлюсь! Я фыркнула сердитым ёжиком, круто развернулась, с досадой выплюнула попавшие в лицо волосы и пошла спать. Как в таких случаях говорила бабушка: утро вечера мудренее.

Новый день приветствовал меня звонкими птичьими трелями, ласково погладил солнечными лучами. Я с наслаждением потянулась, с трудом сдвигая одеяло вместе с развалившимся на нём Черномором.

- Уже пр-р-роснулась? – промурлыкал кот, широко зевая и сворачивая язык трубочкой. – Покор-р-рмишь?

- А куда я денусь, - я шутливо потянула Черномора за хвост, - тебя не покорми, так ты своим ором всех соседей перебудишь.

- Они и так уже давно пр-р-роснулись, - кот принялся лениво вылизывать бок. – Они же люди пр-р-ростые, встают с пер-р-рвыми петухами. В отличие от некотор-р-рых…

- Мне можно, я же ведьма, - я быстро заплела косу и затянула поясок на халате, - а где ты видел хоть одну уважающую себя ведьму, встающую на рассвете?

Не успела я положить котофею в миску рыбки и гусиных потрошков (Черномор, Морда этакая, опять не смог определиться, чего желает на завтрак), в дверь коротко и испуганно бухнули. Ну вот, не успела умыться, а уж трудовой день начался. Нет, пожалуй, я-таки разорюсь на табличку, извещающую, что к господарыне ведьме раньше полудня соваться не стоит! А, с другой стороны, вдруг что серьёзное? Лихоманка, роды тяжкие или чары шальные? Конечно, целитель у нас есть, но он придерживается правила, что если человек не в силах оплатить лечение, то и жить ему на свете не стоит. Вот те, кто победнее да поотчаяннее ко мне и идут. Мол, терять-то всё равно нечего. Я вздохнула, поспешно запахнула так и норовящий обнажить все мои прелести халатик и звонко щёлкнула пальцами, открывая дверь. Ну-с, посмотрим, что за раннего гостя утренний ветер прислал.

На пороге переминалась с ноги на ногу, испуганно шмыгая покрасневшим от слёз носом и лиловея кровоподтёком на пол-лица, соседка Малийка. При виде меня девка бухнулась на колени, звучно впечаталась лбом в пол и заголосила так, что её вой радостно подхватили все псы в округе:

- Господарыня ведьма Семицвета, к милости Вашей взываю!

Я почистила мизинцем ухо, покрутила головой. Да уж, зов получился весьма впечатляющим, вон Черномор, весь вздыбившись, под печь юркнул, мало ухват не своротил. Да и зеркало со стены чуть не навернулось.

- Чего случилось-то? – я тоскливо отметила появившуюся после мощного удара об пол трещину, вспомнила, что доски меняла буквально месяц назад и тоскливо вздохнула. – Помирает что ли кто? А целитель без денег помогать отказывается?

Малийка взмахнула рукой так, словно решила стать птицей и взмыть в небо:

- Да кабы дело только в этом было, я бы в жисть не стала Вас, господарыня ведьма, беспокоить! На целителя, кровопийцу этого, деньжата у нас завсегда припасены!

Так-с, ясно, платить мне, похоже, никто не собирается. Нет, правы были всё-таки ведьмы на ежегодном совете нельзя добрые дела делать, а ежели делаешь, то плату бери как за родовые проклятия. Иначе по миру пойдёшь со свей добротой, и никто тебе даже краюхи чёрствой не кинет. Ну, ладно, сначала узнаю, чего у соседушки случилось, а потом и об оплате потолковать можно будет.

Малийка, как назло, замолчала, судорожно переводя дыхание и часто помаргивая круглыми, как у птицы, глазами. Я ещё раз посмотрела на её кровоподтёк, вздохнула и пошла к полке с отварами, готовить примочку. Честно хотела подождать с вопросами, да не стерпела, едва вытащила горшок и холщовую тряпицу спросила:

- Так что у тебя приключилось?

Малийка хлюпнула носом, вцепилась в волосы так, словно выдрать их решилась и проскулила побитой собачонкой: