Препод

* * *

От услуг заведений находившихся в непосредственной близости от Академии, я отказался едва услышав цены, там и с полной зарплатой делать было нечего, пошел в район попроще, затем ещё попроще, затем ещё, и в конце-концов, оказался в припортовой части города, где в воздухе витал солёный морской запах, к которому примешивался аромат протухшей селёдки с лёгкими нотками фекалий. Располагался он за чертой основных городских стен, и дома, в промежутке между портом и городом, построенные без какого-либо вменяемого плана, создавали целый хаос причудливо переплетающихся улочек, подворотен, тупиков…

Исходя из памяти Локариса, был он тут всего единожды, да и то, прибыв кораблём, быстро проскочил, стараясь побыстрее оказаться в старой части города.

Но благо, центральная прямая улица, ведущая от ворот к портовом управлению и далее к причалам, тут всё-таки была, и все самые респектабельные заведения тоже располагались на ней, не пришлось особо искать, да я и опасался лезть вглубь этих самых натуральных трущёб, заметить не успеешь, как сунут нож под ребро.

Первым на глаза мне попалось крепкое бревенчатое двухэтажное здание с изображением рулонов ткани и катушки ниток с иголкой на вывеске. “Явно имеет отношение к одежде”, — понял я и решительно толкнул дверь во внутрь.

— Добро пожаловать в “Пафнутий и сыновья”, — тут же произнёс пожилой лысеющий мужчина в жилетке поверх блузы с швейным сантиметром на шее, находившийся за стойкой внутри. Никаких стеллажей с готовой продукцией, стопок из рулонов ткани и манекенов с образцами одежды я не увидел, поэтому, на всякий случай уточнил:

— Одежду шьёте?

— В основном продаем, — дипломатично заметил тот, пробежавшись взглядом по мне, — но если господину нужен пошив, то могу посоветовать обратиться в мастерские в городе.

— Да нет, — протянул я, — мне бы что-то из готового и, желательно, подешевле.

Я ещё раз оглядел заведение, снова отмечая некоторое несоответствие тому, что ожидал увидеть.

— Ну, тогда, думаю, лучшего, чем у нас, соотношения цена-качество, вы в городе не найдёте, — без лишней скромности, заявил продавец.

И тут меня осенило.

— Э-э, а продаёте, я так понимаю, не совсем новую? — осторожно уточнил я.

— Не новую, — кивнул хозяин лавки, подтвердив мои догадки о средневековом сэкондхэнде, — но мы следим за репутацией, поэтому все вещи тщательно отстираны от крови, а порезы заштопаны. Можно сказать, почти как новые.

Он оглядел меня снова, спросил:

— Вы, я так понимаю, имеете отношение к магии?

— Самое прямое, — кивнул я, начиная понимать каким путём сюда попадает одежда.

— Тогда могу предложить несколько мантий, на выбор, — он было собирался нырнуть куда-то в дверь, за прилавком, но я его остановил, испытывая лёгкое сомнение.

— Погодите, а точно у вас будет мой размер?

Продавец оглядел меня ещё раз, намётанным взглядом. Кивнул, но затем, предложил, снимая с шеи сантиметр:

— Если хотите, могу вас обмерить, чтобы вы не сомневались.

Сказано это было тоном профессионального гробовщика, и я решил, что вполне доверяю ему и так, и попросил излишне не утруждаться.

Постояв, переминаясь с ноги на ногу, пару минут, я дождался, когда он вернется, неся в руках стопку аккуратно свёрнутых мантий разного цвета. Бросив их на прилавок, мужчина ловким движением развернул первую, тряхнул, чтобы расправились складки на ткани, и разложил во всю длину прилавка.

— Прошу, остский шелк на подкладе, снаружи крепкая хлопковая нить. Практически без повреждений, только вот здесь, сбоку, под рукавом, была пара небольших разрезов.

Он тут же показал и я рассмотрел два аккуратными стежками зашитых шовчика, сантиметра по три длиной каждый.

— Удар был нанесен специалистом своего дела, поэтому крови было минимальное количество, — меж тем, продолжал описание мантии продавец, — к тому же, сняли её с ещё тёплого трупа, можно сказать, почти с живого и эманации смерти не успели впитаться в ткань.

От таких подробностей покупать её слегка расхотелось, тем более была она какого-то, совсем не приглянувшегося мне, жёлтого цвета, и я попросил показать следующую.

— Конечно, — убрав первую, мужчина развернул передо мной уже тёмно-коричневую мантию, и тут же указал на имевшуюся на ней вышивку с правой стороны груди, представляющую собой половину защитного магического узора, выполненного из особым образом обработанных ниток.

Но когда я поинтересовался судьбой второй половины, то выяснилось, что она была насквозь прожжена магическим огнём, естественно вместе с бывшим владельцем, и поэтому эту часть просто вырезали, вшив кусок из такой же ткани.

Покивав продавцу, нахваливающему мастерство с каким мантия была отремонтирована, попросил всё-таки, показать третью, чтобы уже точно решить, что же из этого ассортимента я выберу.

— Воля ваша, — кивнул тот, и расстелил последнюю, бордового цвета.

Придирчиво рассмотрев и её, я поинтересовался:

— И какую часть меняли здесь?

— Никакую, — с лёгким превосходством ответил мужчина, — даже ни единого пореза не зашивали, ткань целёхонькая, просто в идеальном состоянии.

— И в чём подвох тогда? — нахмурил я лоб.

— Ну, — продавец замялся, — она изначально белая была, но беднягу в ней будто выжали, ни одной раны, а ткань насквозь пропитавшаяся кровью была, как не стирали, розовый оттенок никак не сходил, пришлось перекрасить. Но вы не думайте, — спохватился он, — кровь свежая была, когда снимали мантию, ещё даже дышал, упокой боги его душу.

Меня слегка от такого передёрнуло, но выбирать не приходилось, мои финансы пели романсы и я, со вздохом, согласился. Примерил и остался вполне доволен тем как сели все три. Взгляд продавца не подвёл.

— Как на вас шили, — довольно отметил тот тоже, уточнил, — может ещё чего, по мелочи? Блузы, штаны, безрукавки?

Почесав глубокомысленно затылок, я подумал и кивнул:

— А, неси.

После чего стал обладателем нескольких кальсон и рубах, обыкновенно одеваемых под мантию, а также прекрасной шелковой блузы какого-то бретёра, судя по доброму десятку заштопанных порезов, встретившего на своём пути более умелого соперника, облегающих кожаных штанов на шнуровке и кожаной же безрукавки в которой, одев её на голый торс, я стал неуловимо походить на начинающего сутенёра.

Впрочем, тут и слова-то такого не знали. Хотя проститутки были, всплыли некоторые воспоминания Вольдемара. Куда же без них, древнейшая профессия в любом из миров.

Отсыпав продавцу деньжат, я переоделся в обновки, а затем, не долго думая, продал тут же свою старую мантию, вернув небольшую часть звонкой монеты.

Как говаривал Брежнев, экономика должна быть экономной. Да и потолстеть, в ближайшие три года мне точно не светило. В общем, расстались мы с продавцом вполне довольные сделкой.

Единственно, на выходе из лавки, было поднявшееся настроение мне подпортили, потому что стоило двери захлопнуться за моей спиной, как по улице, разбрызгивая во все стороны грязь из под больших колёс, пронеслась богато украшенная карета, понукаемая стоявшим на козлах кучером, и меня обдало с ног до головы вонючей жижой, под обидное ржание сидевших в карете юношей и девушек.

— Сволочи! — выругался в сердцах я и погрозил им вслед кулаком.

Но куда-там, они и не подумали остановиться, несясь на всех парах и вскоре скрывшись за поворотом.

— И здесь мажоры на дорогих тачках, — сплюнул я, оглядывая ещё минуту назад чистую мантию.

Память услужливо подкинула формулу заклятия, которое должно было убрать загрязнение, но я, со вздохом, этот вариант отмёл, потому что, пусть грязная, но она была хотя бы целой. А что с ней могло произойти после моих экспериментов с магией, не взялся бы предсказать ни один провидец. Потому что с нею у меня всё было не то что плохо, а очень плохо.

Ещё раз послав в спину неизвестным пару проклятий, я поплёлся по улице дальше, искать брадобрея.