Романов. Том 11

* * *

Там же. Князь Романов Дмитрий Алексеевич .

Первый же охранник, попавшийся мне на глаза, не успел даже шума поднять. Наплевав на служебный долг, мужчина снял шлем своего доспеха и, держа в зубах сигарету, смотрел в другую сторону. Пуля пробила ему висок, не дав дожить до момента, когда разовьется рак легких.

Почти одновременно со мной выстрелил и Ростислав. Его более мощная винтовка попросту снесла сенаторского охранника с ног, оставив дыру в груди размером с кулак.

А дальше все превратилось в тир. Бесшумные выстрелы, большое расстояние между бойцами сенатора, отсутствие тревоги — римляне падали один за другим, не успевая оказать сопротивления.

Зачистив подходы к ярко освещенной площадке, с которой проходила погрузка вещей Квинта Овидия и где была сосредоточена основная сила противника, мы остановились.

В отличие от уже уничтоженных соратников, эти манкировать обязанностями не могли по банальной причине присутствия сенатора неподалеку. Вряд ли охрана опасалась внезапного нападения, а вот гнева своего хозяина — запросто.

Ростислав щелкнул переключателем на винтовке, переходя на очередь в три патрона. Я же хлопнул его по плечу и активировал невидимость.

— Подожди здесь, дальше я сам, — велел я. — И сними глушитель.

— Есть, князь, — ответил Иващенко.

Мой биологический брат занял позицию за бетонным ограничителем и присел на одно колено, оставаясь в тени и при этом держа охрану яхты под прицелом.

А я двинулся вперед, убирая оружие за спину.

Вообще, доспехи любого государства, даже если они изготавливаются своими силами, все равно приходят к одним и тем же формам и решениям. И сейчас, глядя вживую на броню римлян, я в этом еще раз убедился. Нарисуй им другие гербы — и мало кто с первого взгляда отличит модель римского «Гоплита» от немецкого «Тевтона» или кремлевского «Бастиона». Даже мои «Стражи» не слишком-то отличаются внешне.

На определенном этапе развития все решает начинка. И вот она-то у римлян хромала на обе ноги, так как производилась по патенту Германского рейха и представляла собой одно из первых поколений.

Однако в этом был и плюс. Я не мог с помощью «Оракула» перехватить контроль над римской броней — просто нечего было перехватывать.

Иначе я бы и вовсе заставил доспехи заклинить, заперев противников внутри, а сам прошел открыто, никого не трогая.

Подобравшись на расстояние в десяток метров до ближайшего противника, я создал вокруг римлян П-образное поле, отрезая пути к бегству и яхте. А после отошел в сторону и, взяв разбег, с помощью дара перепрыгнул охрану и, пролетев над водой, мягко приземлился на второй палубе яхты.

И, пока было время, окружил «Прозерпину» силовым полем. Теперь оставшиеся на борту охранники не смогут поддержать бойцов на причале.

— Ростислав, огонь, — выдохнул я, выпрямляясь.

Тут же за моей спиной раздался грохот выстрелов и крики. Охрана не была готова к нападению, а мое поле не дало им разбежаться. Ростислав стрелял метко, в чем я уже успел убедиться, пока мы зачищали подступы.

На яхте тут же поднялась тревога, застучали тяжелые ботинки римских солдат, лязгало оружие. Перепуганный до ужаса голос сенатора я услышал, даже не прибегая к помощи «Оракула».

— Уходим! — дрожащим голосом приказывал Квинт Овидий. — Уходим немедленно!

— Ростислав, отступай, — велел я, входя в открытую дверь. — Заляжешь в тени и жди дальнейших команд.

— Есть, князь, — ответил мой биологический брат.

«Прозерпина» была не простой прогулочной яхтой. В принципе, пожелай Овидий, он мог бы на ней преспокойно кругосветные путешествия совершать. Запасов топлива за раз вполне хватит для того, чтобы доплыть до Америки, не швартуясь в портах. Четыре десятка слуг, два ресторана, три бассейна, тридцать человек охраны.

И, как доложил мне искусственный интеллект, под дорогой обшивкой к тому же скрывается не слишком мощное, но все же оружие. При желании Квинт мог развязать морской бой с некоторыми военными судами и даже выйти победителем. Не «Северянин-65», разумеется, однако пиратов у берегов Африки, например, потопить хватит. Они там плавают на любом ведре, которое не тонет, и их много.

— Всем собраться на палубе, прикрываем отход! — приказал по внутренней связи начальник безопасности сенатора. — Стреляйте во всех, кого увидите!

Я видел по карте, что сам он даже не стал облачаться в броню, схватил пистолет и выбежал из своей каюты. Двигался мужчина уверенно, явно не ожидая, что враг уже бродит на судне.

Наши пути пересеклись. Двигаясь по широкому коридору, отделанному дорогими материалами, я не стал пропускать бегущего мимо начальника службы безопасности сенатора. Не снимая невидимости, я выдернул нож из чехла за спиной и без особого замаха воткнул его в подмышку врага.

— Доспех надо было все-таки надеть, — произнес я, вынимая нож из раны и толкая истекающего кровью мужчину в ближайшую дверь.

Что он там станет делать, меня уже не волновало. Охрана сейчас скапливалась на первой палубе, они еще не поняли, что яхта окружена моим барьером. И сейчас наблюдали за своими соратниками, лежащими в лужах крови на причале.

С помощью «Оракула» я убедился, что слуги спрятались в трюме и не собираются оттуда высовываться. Экипаж был занят тем, что уводил судно прочь от берега. А сам Квинт Овидий, выпроводив начальника собственной безопасности, заперся в своей каюте, ничуть не уступающей по комфорту моему номеру в отеле.

Сенатор нервничал, но с каждым новым метром, который отделял «Прозерпину» от Римского порта, чуть успокаивался.

— Ростислав, как обстановка? — спросил я, выходя обратно на воздух.

— Все тихо, князь, — отрапортовал Иващенко. — Что дальше?

— Жди, никуда не лезь, ничего не делай, — ответил я.

— Есть, князь.

Я перегнулся через перила, разглядывая собравшихся на первой палубе охранников. Они рассредоточились, держа постепенно отдаляющийся берег под прицелом.

Я убрал нож обратно за спину и, окружив каждого противника силовым барьером, просто сжал купола. Резко и громко захрустело оружие, заскрежетал сминаемый металл, люди вскрикивали, не в силах сопротивляться моему дару.

Развеяв технику, я еще посмотрел, как валятся на палубу комки, только что бывшие живыми людьми, и направился к слугам. Лишние жертвы мне были не нужны, зато свидетели, которые пустят возможное следствие по ложному следу — очень пригодятся.

Зачем всем вокруг знать, что это князь Романов пришел к сенатору и убил высокопоставленного чиновника Римской империи? Куда правильнее будет сделать вид, что это «Мертвая голова» так отомстила своему нанимателю. Квинт Овидий обещал отвести карающую длань римского правосудия от исполнивших заказ наемников, а теперь все отделение, вероятнее всего, окажется на плахе.

Добравшись до отсека, где собрались ожидающие приказаний слуги, я снял невидимость и вошел внутрь, держа винтовку нацеленной на ближайшего человека.

Они сидели за общим столом и нервно переглядывались, стараясь не издать ни звука. Так что мое появление произвело эффект. Глядя на человека в боевом доспехе без гербов сенатора, с оружием в руках, у этих простых людей картина сложилась моментально.

— Господин, прошу, не убивайте! — завопил тот, на кого смотрело дуло моей винтовки. — У меня трое сыновей, больная мать и жена!

Остальные голосили, говоря примерно то же самое. Кроме того, чтобы поднять руки, никаких других действий они не производили. Так что мне пришлось прикрикнуть, чтобы они замолчали:

— Тихо! — рявкнул я, показательное щелкая затвором, чтобы добавить веса собственному голосу.

Естественно, сразу же установилась абсолютная тишина.

— Будете сидеть тихо, и никто вас не тронет. Вы не виноваты в том, что ваш хозяин нарушил слово и не предоставил нашим людям защиту, как обещал, — проговорил я, и с каждым произнесенным мной словом видел одновременно и облегчение на лицах слуг, и в то же время абсолютное согласие. — Будете сидеть здесь тихо и молча до тех пор, пока вам не откроют снаружи. Если кто-то попытается выйти сам — всех перестреляю. Ясно?

— Ясно, господин, ясно...

Закрыв за собой дверь, я услышал, как слуги заперлись на хлипкий замок. Страх удержит слуг от дурных решений, а сказанные мной слова, пусть и не во всех подробностях, но донесут хотя бы общий смысл до следователей римской безопасности. Естественно, когда те доберутся до «Прозерпины».

Шагая по коридорам яхты, я находил членов экипажа, оглушал их и запирал по каютам. Выйти они оттуда смогут самостоятельно, когда придут в себя и поймут, что им ничего не угрожает. Наемники бы не стали убивать всех, излишняя жестокость вредит репутации, никто не любит работать с отморозками. А вот спросить с сенатора, который решился «Мертвые головы» бросить на произвол судьбы, не сдержав своего слова — это как раз на пользу.

Закончив с зачисткой яхты, я остановил двигатели судна. И только теперь направился в каюту сенатора.

Он никуда не делся, уже понял, что остался один, даже разок выглянул на палубу, где лежали убитые охранники.

И готовился встретить меня магией.

Наверное, будь Квинт Овидий моложе, он бы пошел лично разобраться с врагами. Но годы взяли свое, шестидесятилетний старик берег здоровье и не спешил на встречу со смертью.

Оказавшись перед бронированной дверью, я с помощью дара вскрыл замки и заставил створку открыться.

Седой заплывший мужчина в белой рубашке и черных брюках тут же обрушил на меня мощь своего дара. Водные струи ударили, но бессильно опали, встретив мой покров. Прорубленные техникой противника дыры в щите я залатал мгновенно. Прошли те времена, когда мне было сложно справиться с таким напором.

— Здравствуй, Квинт, — произнес я, спокойно входя в каюту.

Сенатор дернул рукой, активируя свой последний шанс. На потолке раздвинулись перекрытия, наружу свесились две турели. Но вместо того, чтобы открыть огонь по мне, повернулись в сторону своего хозяина.

— Как? — обреченно опустив руки, спросил Овидий.

— Не обращай внимания, — ответил я, делая шаг вперед. — У тебя не было шанса с того момента, как ты связался с наемниками. Сам придумал, или приказали?

Квинт отступил на шаг. Сила бурлила в его глазах, я видел, что старик готов снова попытаться меня ударить.

И позволил ему это сделать.

Водяной вихрь соткался за моей спиной и тут же бессильно распался лужей, столкнувшись с моим щитом.

— Еще будут попытки? — уточнил я. — Я никуда не тороплюсь, знаешь ли. Мы можем здесь играть, пока не надоест.

Сенатор отступил еще, на этот раз без попыток выиграть время или отвлечь меня. Он все понял.

— Меня вынудили, — сказал он.

— Назови мне имя, Квинт, — велел я. — И, кто знает, может быть, ты умрешь легкой смертью? Как ты понимаешь, живым ты все равно это каюту не покинешь.

Старик осел в широкое кожаное кресло и побледнел, ловя воздух распахнутым ртом.

— У меня не было выбора, — повторил Квинт Овидий.

— У сенатора Римской империи? — усмехнулся я. — Конечно, выбор у тебя был. Ты мог бы связаться со мной, рассказать обо всем. И я бы с радостью помог тебе, Квинт. Видишь ли, своим поступком ты действительно не оставил себе выбора.