Жизнь во благо Родины

Сделал, как сказали, через несколько минут, поговорив с Катериной, вернулся в кабинет генсека и продолжил работу. Освободился только вечером, около восьми, но работу проделал капитальную. Генеральный секретарь и председатель КГБ все это время находились здесь же, работали.

– А ты молодец, усидчивый, – похвалил меня Семичастный.

– Когда книгу пишешь, еще и дольше бывает сидишь, как пойдет. Бывает, двенадцать-тринадцать часов пишешь, а потом встать не можешь, затекает все.

– Силен! – подытожил председатель.

– Саш, сейчас иди в гостиницу, тебя проводят, хватит на сегодня, завтра в девять подойди, хорошо?

– У вас если есть вопросы, можете сейчас спросить, а к утру я подготовлю ответы, если в моих силах, – предложил я.

– Вопросы щепетильные, секретность должна быть высокая, уж извини, но давай завтра, – закончил Шелепин.

Номер нам дали шикарный, да еще и ужин принесли, несмотря на то что девочки уже ужинали. Катя рассказала, как к ним, только что разместившимся в гостинице, постучали в дверь и предложили проехать. Представляю, как она испугалась.

– Долго тебя тут мучить будут?

– Не знаю, родная, видишь сама, вопросов накопилось, секретных, аж жуть берет, – объяснил я. – Да и привыкай, все же мы на государевой службе, а это не с восьми до пяти.

– Не расскажешь? – вопросительно поглядела на меня супруга, еще бы, ей тоже интересно.

– Нет, – покачал я головой.

Почти неделю пришлось буквально жить в Кремле, очень много вопросов для меня подготовили товарищи «заговорщики». Но я их прекрасно понимал, не все в стране, точнее в партии и правительстве, принимали их реформы как должное, начались подковерные игры, причем очень опасные. Зато за эту неделю мне многое успели сделать в квартире на Ленинском, выровняли и отштукатурили стены, побелили потолки, заменили полы и двери, покрасили окна. Катя ездила в какое-то секретное место выбирать кафель и обои, пока я работал, справилась. Вот же коммунисты, вот жуки, а обычным людям хрен такой выбор дадут. Короче, еще через неделю, так обещали, мы сможем въехать в «свою» новую квартиру. Меня не смущает тот факт, что она не наша, а государственная, напротив, надоест, или куда-то по работе надо будет переехать, легче будет ее оставить, ибо не своя.

– Андреев? – на лестничной площадке стояли аж четверо мужчин в военной форме.

Этот утренний визит застал меня врасплох, шесть утра всего, разбудили гады. Мы уже два дня живем в нашей квартире на Ленинском, кой-чего еще доделывают, мой кабинет на чердаке, например, но в основном все уже готово.

– А если скажу нет, дадите поспать? – буркнул я.

– Собирайся! – было мне ответом, и от толчка в дверь я отшатнулся внутрь. Приложил силу один из военных, что стоял ближе всего ко мне.

Не ожидая такой наглости, я как-то даже завис. Очнулся, когда все четверо уже стояли у меня в коридоре, закрыв за собой дверь.

– Это что еще такое? – начиная заводиться, спросил я.

– В армии служил? Приказ непонятен? – рявкнул вновь тот, что говорил ранее. Из них вообще говорил лишь один, в звании аж полковника.

– При чем тут армия и приказы? Вы, товарищи, ничего не перепутали? Я гражданское лицо.

– Тебя в трусах везти? – Ого, они меня просто игнорят и только требуют подчинения.

– Я – служащий министерства строительства и должен поставить в известность свое руководство.

– Обойдешься, берите его! – качнул головой полковник, отдавая своим коллегам команду.

– Это произвол, вы ответите за это, снятие погон будет самым легким для вас, – произнес я и от дальнейшего вообще охренел.

Трое из ларца, видимо пришедшие с полковником в качестве силовой поддержки, скрутили меня как ковер. Катя высунула голову из спальни и расширенными глазами уставилась на происходящее.

– Кать, позвони на работу, предупреди, что я сегодня не приду…

– Ты теперь долго никуда не придешь, – злобно фыркнул полковник. – А телефон у вас не работает, – ехидно добавив, смачно заржал военный.

Меня погрузили, вытащив на руках из дома, в стоявший возле подъезда УАЗ, разместили лежа, ладно хоть не на полу. Ехали недолго, по асфальту, видимо вывезли из города, так как дорога, судя по всему, кончилась. Трясло так, что моим похитителям даже пришлось держать меня, чтобы не выпрыгнул куда-нибудь.

– Вылезай, боец, – открыв дверь, мне предложили выходить. Это была воинская часть, ни с чем не перепутаешь.

– И? – спокойно спросил я, растирая ушибленные руки.

– Ты уклонист, мы привезли тебя на место службы, будешь Родине служить.

– Я со справкой, мне нельзя, так как Родину защищать еще заслужить надо, а я не достоин, – ехидно улыбнулся я.

– А вот мы тут и проверим, достоин ты или нет. Сержант, проводи новобранца в баню!

– Вы делаете большую ошибку, товарищ полковник, – решился все же сказать я.

– Это почему же?

– Увидите, раз не подумали заранее и не навели справки, – многозначительно повертел головой я.

– Сержант, и объясните там заодно салаге, как нужно отвечать старшему по званию!

В помещение душевой меня буквально впихнули. Огляделся, три бойца во главе с сержантом. Ладно, хватит придуриваться, слишком долго играю в глупого ботаника, послушно идущего на заклание.

– Что, урод, не знаешь, как нужно вести себя в армии? – распаляя свою злость, бросил сержант.

– Да я-то как раз знаю, а вы? – спокойно спросил я. – Сколько вам, ребятки, годков?

– Чего?

Есть! Этот вопрос всегда злит неуравновешенных личностей.

– Я спрашиваю, сколько вам лет, бить-то вас можно?

И понеслось…

Солдаты дрались абсолютно по-деревенски, неумело, медленно, но силы, как и должно быть у таких ребят, в них много. Первым уложил именно сержанта, как самого опытного, прямым в грудь, сбивая дыхание, отправил его отдыхать. Его подельники, даже не переглянувшись, бросились ко мне. Поднырнул под руку одному, нанося удар в печень и гарантированно выводя его из драки, и уклонился от захвата второго солдата.

– Будет больно, – предупредил я последнего, и тот остановился. – То, что вы делаете – незаконно, но это полбеды. Вы ничего обо мне не знаете, а полезли в драку. У меня судимость за убийство нескольких человек, бандитов, но все же человек. Ты хочешь полежать в больничке?

– Н-нет, – покачал головой солдат. Видно, что ему вовсе этого не хочется, просто сержант приказал, а он выполняет.

– Вот и славно, – кивнул я, – расскажи мне, дружище, где мы вообще?

– Как это где? – напугался он.

– То, что мы в какой-то части, я понял, где именно?

– Недалеко от Москвы…

– Это я тоже знаю, что тут рядом есть, город, село, деревня?

– Это спецчасть, здесь ничего рядом нет, один лес.

О как, интересно.

– Мне надо позвонить, телефон тут есть?

– Только в штабе. Но тебя туда не пустят, там одни офицеры.

– А офицеры что, не люди? Ты обо мне что знаешь?

– Ничего, – пожал плечами солдат, – приказали, пошел.

– Ясно, хреново в армии, прикажет командир и идешь, а то, что на преступление, не думаешь, приказ…

– А как иначе?

– Да все правильно, – кивнул я, – только исполнение преступного приказа само по себе преступно. Я гражданский, – решил я немного прояснить ситуацию для бойца, – работаю в Минстрое, в проектном отделе, строим дома, если коротко. Что за хрень сделал ваш полковник… А кстати, кто он вообще?

– Это командир части, полковник Захарчук…

– И тут хохлы, – вырвалось у меня, ну не знаю почему, не знаю, просто как не столкнусь с кем-либо, обязательно выползают украинцы, что делать, если они всегда, при любой власти лезут наверх активнее других. Как у нас раньше в армии говорили… В настоящей, советской армии. «Хохол без лычки, как ***да без затычки».

– Что? – не понял солдат.

– Не бери в голову.

– Заткнись, Мартынов, – просипел вдруг очнувшийся сержант, – уже наговорил на пару переломов!

– Твой боец умнее тебя, сержант, – оборвал я этого наглеца. – Тебе что, не ясно еще, вы ошиблись, решив поиграть со мной. Ты, кстати, как командир, хоть и младший, но должен знать, что вступать в схватку с неизвестным противником очень опасно. Не подумал, что можешь сам получить?

– Тебе звездец теперь, это точно!

Ну, так-то он прав, что я смогу сделать против них? На их стороне один факт: они вооружены и имеют право использовать свое оружие, а я? Не стану же убивать простых солдат, только из-за какой-то фигни, что придумали какие-то военные. Вообще, подозрения есть, когда работал в Кремле с Шелепиным, были разговоры, в частности, о военных, болезненно отреагировавших на смену руководства страны. Скорее всего, товарищ Гречко тут замешан, а может, еще кто, пока не знаю. Тот еще царек, пободаться, думаю, придется.

– Эх, парень, пушной зверек придет к вам, когда моя жена позвонит кому надо, думаешь, не найдут?

– Да нужен ты кому, искать еще…

– На твоем месте я не был бы так уверен. Как ты думаешь, КГБ не сможет найти подконтрольного им человека?

– Иди свисти кому другому, КГБ его искать будет, – отмахнулся сержант, но насторожился. Сидя на полу, растирая ушибленную грудную клетку, он всем видом показывал, что сейчас отлежится и вломит мне. А вот боец, получивший в печень, поступает более разумно, очухался и делает вид, что его тут нет вовсе.

– Посмотрим, паря, посмотрим, – заключил я и направился к выходу.

На выходе меня не встречали, и то хорошо, но и свободно пройти к штабу части тоже не дали.

– Вы кто? Пропуск! – окликнули меня возле двухэтажного здания. Справа заходили два солдата… Стоп, один офицер.

– Я к другу, полковнику Захарчуку, не подскажешь, лейтенант, он у себя? – решил я играть внаглую. – А то бросил меня тут, по делам его кто-то увел, а теперь я найти его не могу.

– Пойдем, провожу, – кивнул лейтенант, поведясь на мою наглую ложь.

Едва зашел на КП, мне ловко завернули руки за спину, сопротивляться я не стал, да и не смог бы, солдаты вооружены, и я вновь оказался в положении пленного. На этот раз все вышло еще хуже. Нет, злобный полковник Захарчук не приказал по новой меня «вразумить», писателя Андреева тупо заперли в камеру. Еще бы в зиндан посадили, звери.

Дело дрянь, солдат я избил по простой причине, не хотел получать люлей от них, а вот дальше зарываться не стоило, будем ждать, во что все это выльется. Ну не служить же они меня притащили, ведь так? Командир части, да еще какой-то секретной, лично собирает уклонистов? Бред. Это игры какой-то умной личности, и пока непонятно, кого именно. Кто-то очень умный сумел отследить все телодвижения Шелепина и решил, что я какая-то важная фигура. Думаю, только общение с генсеком сыграло против меня, иначе взяли бы раньше. Против вояк я вроде ничего не выдвигал, следовательно, личных претензий ко мне быть не может.

Кормили хреново, за два дня был лишь ломоть черствого хлеба да банка непонятной тушенки, ну и воды во фляге дали, а больше и ничего. Никуда не водили, не допрашивали, тупо держали взаперти и все на этом. На третий день появился какой-то гражданский, это было видно не только по одежде, но и по манере держать себя. Военного сразу видно, выправка, жесты, речь, тут же взгляд хитрый, с прищуром, речь вкрадчивая, словно взвешивает каждое слово, при этом глазами меня так и сверлит. Это какая-то партийная шушера, ни с кем не спутаешь.