10 мегагерц

* * *

— Светлана Игоревна, как я рад вас видеть! — зайдя в подъезд, я искренне порадовался виду вскинувшегося цербера. — Вы не поверите, но там, где я был, очень не хватало таких обязательных людей, как вы!

— Добрый день! Не скрою, ваши слова мне приятны, но что это с вами? — чуть показав уголками губ улыбку, она тщательно изучала меня, буквально сканируя своими глазами каждый сантиметр моей тушки.

— А! Не беспокойтесь, это глупости всякие были… И прошли, — я качнул рукой в гипсе. — Сказали, что скоро снимут.

— Хорошо, вы можете проходить, — цербер что-то решила про себя и вернулась к своим делам.

Надо же, «вы можете»… Интересно, а сменит ли она свое отношение, если домуправша ей прикажет? Ну там «этот товарищ очень важен для нас, следите, чтобы ступеньки к его двери всегда блестели!» или нет, лучше по-собачьи: «Свой. Друг. Любить». Хотя, нужно ли мне обожание такого цербера? С нее станется, начнет следить за моим режимом и чай по утрам таскать, а оно мне надо?

Сорвав пломбы, выудил из кармана штанов ключ и открыл им дверь. Разувшись, я прошелся по квартире, пытаясь найти изменения. От кошки осталось только выдавленное пятно на кровати. Судя по глубине, она сюда еще пару раз приходила, пользуясь открытой форточкой. Подойдя к окну, я на всякий случай поискал ее глазами. Нет, нигде не видно. Ну и ладно, надо будет — помяукает. Передернувшись от внезапно налетевшего холодного сквозняка, я закрыл форточку.

Пройдя на кухню, я задумчиво рассматривал высохшую половину буханки хлеба и прикидывал, что с ней можно сделать. По идее, если добыть немного пара, то хлеб должен размягчиться. Хотя, надо предварительно попробовать разрезать: вдруг внутри остался мякиш?

Но мои размышления прервал длинный и требовательный звонок в дверь. Я пождал немного, дожидаясь криков и пинков в дверь. Ну, вдруг у Малеева есть преемник? Но меня ждал облом: стоящий за дверью не выказывал никакого беспокойства. Подождав еще немножко, я решил, что дальше заставлять ждать уже неприлично и открыл дверь.

За дверью оказалась Антонина Петровна. Надо же, как быстро доходят известия о моем появлении. Интересно, цербер сама сбегала или передала каким-то другим способом? Телефона вроде на столе не видно было, да и вроде не по чину он ей.

— Товарищ Брянцев, добрый день! Вы не передумали?

— Добрый день, а о чем я должен быть передумать? Да вы проходите, чего в дверях стоять, — я открыл дверь пошире.

— Про домработницу, — она не двинулась с места.

— О! А вы уже нашли? — я удивился такой скорости.

— Конечно! — она протянула руку и буквально вытащила с подъема лестницы на площадку девушку. Та как-то робко взглянула на меня и кивнула в приветствии.

Надо же… Стоить поглядеть на нее, как сразу становится понятна присказка «надела все дорого и богато». Ладно, если какую-то конструкцию на голове принять за прическу, то зачем поверх накидывать платок в крупный горошек и завязывать его узлом под подбородком? А бусы из здоровенных розовых шариков и зеленая кофта поверх платья? Хотя, чего это я начал выпендриваться? Может, это сейчас самый писк моды, и мне подали товар лицом…

— Тем более, давайте пройдем и поговорим, не в дверях же разговаривать…

Домуправша почти промаршировала прямиком в зал и, поправив юбку, буквально упала на стул. Потенциальная домработница втащила здоровенный чемодан и, как-то странно семеня, двинулась следом.

— Евдокия Михайловна Куркина, моя родственница, — отрекомендовали мне девушку, стоило мне зайти в комнату. — Правда, очень дальняя, но это не отменяет сам факт.

— Как же такую красоту отпустили в город? Ведь осень, на носу уборки всякие, а тут пару рук из хозяйства долой.

— Епиграф Федорович у нас очень хороший председатель, — внезапно очень мелодичным голосом отозвалась Евдокия. — И я еще в начале лета приехала.

— Завалила? — сочувственно спросил я.

— Нет, по конкурсу не прошла, — она мотнула головой.

— В смысле? — теперь уже пришла пора удивляться мне.

— В Москву ездила, в театральное хотела поступить. Сказали, что мало артистичности, — она вздохнула. — Но я настойчивая, подготовлюсь получше и на следующий год обязательно поступлю!

— Похвально, — не смог не признать я. — Но сможете пережить-то? Домработница и будущая театральная дива как-то не совместимы.

— Да что там совмещать-то? Вы один, работы много не будет… да и как будто роль играть буду! Знаете, как Орлова играла Анюту в «Веселых ребятах»? Тюх-Тюх-Тюх! Разгорелся наш утюх! — она внезапно взмахнула руками и как-то странно завертелась.

— Хватит! — Антонина Петровна хлопнула ладонью по столу. — Ты вместо этих выкрутасов лучше скажи, что делать умеешь и сколько денег просишь!

— Да все умею делать, — как-то разом сникла девушка. — И хочется сто пятьдесят, если с проживанием.

— Ишь ты! Сто рублей на первые три месяца, и не копейкой больше! А там посмотрим! — еще один удар по столу.

— Согласны? — она повернулась всем телом ко мне.

— Конечно! — А смысл сопротивляться, если домуправша все уже давно за нас решила? Не говорить же ей, что в бюджете у меня на это было ровно в два раза больше…

— Ну вот и отлично! Я тогда пошла к себе, — она развернулась и пошла к двери.

— Ну, Евдокия, — я подождал, пока дверь не закроется, — признаюсь честно, я в таком же смущении, что и вы.

— А это почему же? — на меня уставились два густо обведенных чем-то черным глаза. Надо же, слово «макияж» ей тоже знакомо.

— Да я тут даже не ночевал еще ни разу. А тут такой напор и натиск, — я улыбнулся. — У нас с вами даже есть нечего, кроме консерв и засохшего хлеба.

— Так я сейчас в магазин сбегаю!

— Не получится. Денег тоже нет. Вернее, они есть, но за ними надо идти, — остановил я ее порыв. И чего это я протупил и не заглянул в сейф? А сейчас идти уже лень.

— Ну и ладно, сейчас хлеб размягчу и устроим роскошный ужин!

— Вы хоть устройтесь вначале, торопиться некуда…