Неподъемная ноша. Книга вторая. Часть вторая

Рассмотрели французскую кухню. После долгих консультаций и дискуссий и согласований, у меня получилась не понятная конструкция. Такой в той истории, точно не было. Посередине нормальная металлическая печь с трубой, а по краям четыре небольших плоских котла, на водной бане. Всё в единой форме. Котлы закрываются крышками на защёлки. Два котла, если вынуть внутреннюю пищевую ёмкость, можно вынимать и вешать на борт нового фургона. Вместо крана обычная крышка на резьбе с отверстием. Туда будет подсоединяться разборные трубки с лейкой для душа. Чуть открутил и сразу присоединил трубу. Лейка тоже с откидной крышкой. Вместо стеклянной кабинки, пропитанная льняная ткань. Крепится на специальных стойках. Под ноги ложится деревянно-железная решетка. Но, а ямку мы всегда на месте откапаем.

За дымовой трубой ящик с крышкой для дров или другого топлива. Всё это будет смонтировано на отдельной подрессоренной платформе, для отдельной лошади. Лошадей тоже придётся брать нормальных, а не крестьянских саврасок. Делать это мастерам придётся долго и качественно. Но никто не жаловался, оплату я положил действительно хорошую. Крестьяне и крепостные мастера с удовольствием согласились принять и трофейные вещи в оплату… что уже порадовало меня.

Всё это обошлось в шестьсот рублями наличкой, и под тысячу трофеями. И это с учётом того, что за ценой трофеев мы не гнались. Выставляли очень и очень приемлемую цену. Выдал только небольшой аванс вещами, а остальные отложили до сдачи готовой продукции. Но и качества я потребовал соответствующего. Ковкий чугун будут много раз перековывать, пока не получат хороший результат.

— Зачем вам всё это, Дмитрий Иванович — не поймёт меня Борисов.

— А вы, Степан Евграфович, завтра поедите в Сукремле. Вы же хорошо знаете управляющего? Пусть там быстро сделают набор свёрл и коловорот. Чертежи у них уже есть. Но даю вам только пятьдесят рублей. Если же они опять задумают с меня как в прошлый раз, содрать три шкуры, пожалуюсь Мальцеву — не буду ничего объяснять, один чёрт не поймёт. Хотя я и сам не очень понимаю, что надо делать. Конкретного плана у меня не было из-за перечисленных ранее причин. Я просто не знаю с чего надо начать. Тупо делаю, что могу на данный момент. Ещё не известно, сколько бы мастеров и других крепостных без моего заказа дожили бы до нового урожая. Хорошо если бы половина, а так смотришь, дотянут все. Да и по окрестным крестьянам часть оплаты разойдётся.

Рамы соберут на заклёпках, простучав отверстия в горячих заготовках, пока будут выковывать. Потом изделия остудят и подгоняют. Заклёпки же тоже раскаляют в печи, перед тем как соединять. Получается довольно прочное амортизируемое соединение. В случае аварии всегда можно и медной заклёпкой обойтись. Но я решил подстраховаться. Вдруг где ещё во время строительства и эксплуатации отверстие понадобиться будет сделать. Первым-то моим заказом Лука пользуется во всю, и отдавать не спешит. А я и не настаиваю, понимаю, что ему очень необходимо.

— И, пожалуй, пусть сделают несколько специальных заклёпок, молотки и резьбовые соединения с ключами, добавляю двадцать пять рублей — почесав голову, добавляю я.

А то вдруг где-нибудь ещё и заклёпка некачественная попадётся. Здесь современное резьбовое соединения известно давно с семнадцатого века, но в основном всё штучное производство. Но в Сукремле всё оборудование для такого производства есть.

Утром, проводил Борисова, дав во временное пользование одного из наших трофейных коней. Пошёл проверять данное вчера задание. Всё оказалось более или менее нормально, мелкие огрехи не в счёт. Написал письмо Воробьёву. Оставили Петра долечиваться и часть трофеев под его охраной, а сам направился в Москву. Поехали на двух дилижансах, набитых только самыми дорогими малогабаритными трофеями и сундук с деньгами. Потом вернёмся.

Москва встретила нас постами полиции, проверкой документов и общей нервозностью граждан. Ну что в стране опять случилось, пока нас тут не было? Война или государственный переворот?

— Здравствуйте. И что у нас такого плохого произошло, что все такие настороженные? — смотрю на очень серьёзные лица Иван Акимовича и его сына. Сергей Иванович, на мой взгляд, в форме генерал-майора смотрелся несколько неуклюже… куда только отец смотрит. Сам то как денди всегда и за фигурой следит. Выпирающий живот его сына генерала в обтягивающих белых штанах-панталонах непроизвольно вызвал у меня улыбку.

В это время слуги под надзором моих воинов, втащили сундук, трофейное дорогое оружие и другие ценные вещи. Да теперь они у меня уже настоящие воины и никак по-другому.

— Так. Я понимаю, ты удачно съездил — оживился Иван Акимович.

— В отношении трофеев, возможно. Но сам толком ещё ничего не смотрел. Сами понимаете лишние глаза… могут и до беды довести. Да и пострелять пришлось — вздыхаю я. Опять ругаться будет.

— А ерунда. Сейчас уж точно не до событий на периферии будет. По твоему прошлому докладу тут такое началось… Отставка сенатора Мордвинова и его ссылка. У самого же Мордвинова, говорят, нашли в доме подпольную типографию печатающие пасквили на самого императора и его семью. Отставка и нескольких чиновников в министерствах. Отставка обер-полицмейстера Лужина в Москве. Арест, в двух столицах более двухсот последователей М. В. Буташевича-Петрашевского. Двадцать пять человек во главе со Спешневым приговорены к смертной казни, столько же лишены всех прав и сосланы на каторгу. Около пятидесяти человек отправлены в ссылку в Сибирь. Им приписывают попытки насильственного свержения строя. Среди них оказалась много разных писателей и студентов. Много и других видных и знаменитых людей. Аресты по этому делу ещё продолжаются. Направлена и проверка в Крым — выплеснул, что называется на меня кучу новостей Иван Акимович.

Ага, вот в чём дело, но какая жёсткость властей. Ну, надо же. В той истории типографию по-моему так и не нашли и второго восстания «декабристов» тоже не разоблачали. Во всяком случае, такого большого скандала я в империи точно не помню. Сейчас же благодаря мне, нашли. Молодец, Дубельт, так держать! Но явно тоже счёты со своими противниками сводит.

Мы расселись в кресла, и личный слуга Мальцева налил мне вина. Затем Мальцев его отпустил, приказав закрыть дверь.

— Да, дела-а. Ну, я думаю, тоже привёз «интересные» бумаги. Поможете разобраться? — несколько озадачен я, не понимая, как же дальше свернёт история. Теперь то уже точно всё поменяется.

— Если честно, то лучше сначала разберёмся с деньгами. У нас финансовые неприятности. Мне пришлось остановить завод в Людиново, а заказы на рельсы передать на Александровский завод в Санкт-Петербурге — устало старший Мальцев.

— Так вам же и за прошлые рельсы не заплатили? И почему у нас неприятности? — я-то ничего не «химичил». С чего бы я и их неприятности вместе.

— И поэтому тоже. Граф Клейнмихель устроил в столице скандал… и себя, конецно, не забыл. Содрал с поставщиков большие штрафы. Принято решение все сто различных пассажирских и около двух тысяч разных товарных вагона будут переделывать. По «твоим пожеланиям» кстати — съехидничал Мальцев. Типа он тут не причём.

— Что? — я был ошарашен такой новостью. То-то он заставил меня, потом рисовать, а сам выдал это в столице за свои идеи. Ну… Иван Акимович… молодца. Ну, хоть предупредил и то хорошо.

— Американский инженер Уайнесом умер. Инженера Гарисона, которого предлагал Мельников, пока решили не приглашать. А самого Павла Петровича временно отстранили от занимаемой должности, до выяснения — продолжил Мальцев.

— Бред какой-то. И зачем самому Клейнмихелю это всё нужно? — удивляюсь.

— Клейнмихель раньше постоянно доказывал императору, что России железные дороги были вовсе не нужны. Мол, весь лес сожгут, который мы продаём за границу. Но раз начато строительство, а некоторые участки уже работают, то он под разными предлогами постоянно тормозил строительство. Ну а сейчас подобрал очень удачное время — объясняет мне хитросплетение закулисных «игр» сильных мира сего.

— И что это ему сейчас даёт? — вот никак не могу понять смысл. То не разрешает, то поддерживает. Вот же выверты императорской мысли, назначить главным по строительству железной дороги, чуть ли не главного их противника. Соответственно и результат, тяжко, дорого и бестолково.

— А то, что он постоянно обвиняет подрядчиков под разными предлогами, и не оплачивает выполненную работу. А часть казённых деньг кладёт себе в карман — это уже Сергей Иванович.

— Я так понимаю, что денег за поставленные уже рельсы вы тоже не увидите? — ухватил я, наконец, суть и откинулся на спинку стула.

— Правильно понимаешь — не весело улыбается старший Мальцев.

— И что, ничего нельзя сделать. Вы же с императором в нормальных отношениях? — удивлен я если честно.

— По этому поводу, даже и просить не буду. Ты что, правда, не понимаешь, что это государственная политика? Скорее всего, что деньги сейчас из бюджета на строительство дороги император уже списал — хмыкнул Иван Акимович.

— Твоё м… Ну а с паровозами-то что? — вот же закрутилась. Так они её и в 1851 году не пустят, а виноват буду я. Одно лечим, другое калечим. Не все мои «изобретения» идут на пользу. Надо быть с этим поосторожнее. Хотя в дальнейшем выигрыш, конечно, будет и не малый.

— Ну, по спискам их сейчас около семидесяти. Но там тоже постоянно какие-то проблемы. То едут, то не едут. То пришли из Англии и Америки, то не пришли. Мы вообще подумываем, чтобы уйти из производства рельс и сосредоточится на других изделиях — старший Мальцев, делает щелчок пальцами.

— А как же деньги что мы вложили в новое вагонное дело и в учебном заведении? Что тоже опять терять? — недовольно я. Я им, что деньги печатаю. За всё кровью приходиться платить… и Степан уже первый, но явно не последний в моей команде.

— На счёт вагонного дела, тут мы Клейнмихеля прижмём. Будем там ставить свои печки и другие детали. А вот в ремесленное учебное заведение мы завтра с тобой и съездим — командует Иван Акимович.

Та-ак, надо спокойно всё обдумать. А сейчас мы в трёх «зарылись» в большой сундук с деньгами. Там в общей сложности, оказалось около шестнадцати тысяч рублей серебром и даже немного золотом. Но, похоже, часть денег поляки уже раздали. Обидно.

Да, за такие деньги, при сегодняшней обстановки меня Мальцевы могут и сами в цемент закатать. Человеколюбием местные жители не отличаются. Да и мне, что с ними делать? Да ещё эта служба… государева… будь она неладна. Тут лишний раз без великосветского соизволения и чихнуть не дают. Не таскаться же мне с ними в дилижансе. Половина этой суммы придётся ещё и Дубельту отдать.

— И что думаешь с такой суммой делать? — старший Мальцев и хитро так на меня смотрит.

— Думаю… отдать вам. Пусть пойдут на хорошую перестройку в Гусь-Мальцевском и для увеличения фабрики по производству ручек. — Появиться и у нас свой «Паркер»… а мне и других трофеев пока хватит. Лучше уж точно поосторожней сейчас быть. Там у меня разных ценностей на продажу, на пару тысяч будет. Плюс много и себе вещей оставили. У меня и так скоро в отряде все с серебряной посуды есть будут. Нет, лучше их так не баловать, а сделать всем посеребрённую посуду и приборы. Кроме меня, разумеется.