И аз воздам

– В каком именно направлении? – сощурила глаза Мария Фёдоровна. Точно, она же близорука. Нужно очки ей нормальные попробовать сделать. Красивые.

– Открыл школу для крестьянских детей. Слово божие им отец Ираклий из соседнего села несёт, а читать, писать и счёту учит девка дворовая грамотная. Она же им сказки рассказывает. Сначала слово божие, потом кормлю детей, а потом уже учёба со сказками.

Брехт и сам помнил, и от Витгенштейна в памяти осталось, что императрица открыла несколько приютов и школ, в том числе и для девочек.

Правда, с высоты своего положения нашла интересных ход для наведения в них порядка, посетив как-то перенаселённый Московский воспитательный дом. Муж, он же император Павел I назначил Марию Фёдоровну главной начальницей над воспитательными домами. Прошлась императрица по кишащему детьми дому и поняла, что лишку тут детей. И решила ограничить количество воспитанников. Так как следствием была чудовищная смертность среди поступивших детей. Ни еды не хватало, ни рук для надлежащего ухода за новорождёнными. И велела Главная Начальница ограничить число лиц обоего пола, воспитывающихся в доме, пятьюстами в каждой из столиц, остальных же приносимых в дом младенцев отдавать в казённые государевы деревни благонадёжным и доброго поведения крестьянам на воспитание. Пусть детки приучаются к правилам сельского домоводства. Мальчиков надлежало оставлять у крестьян до 18-летнего возраста, девочек до 15 лет. В воспитательном доме должны были воспитываться лишь совершенно слабые дети, требовавшие непрестанного ухода.

– Очень похвально граф, – Мария Фёдоровна кивнула и хотела было отойти от их группы к следующей, чирикающей в пяти метрах, но Пётр Христианович её задержал вопросом.

– Ваше Императорское Величество, я слышал, что вы бесподобно рисуете и ещё являетесь единственной женщиной во всё мире, которая на токарном станке вытачивает изделия из янтаря и слоновой кости. Слышал о ваших божественной красоты настольных украшениях и чернильницах.

– Льстецы, граф, но я и, правда, пытаюсь что-то изготовить по примеру великого Петра на токарном станке. А что вам нужна чернильница, Пётр Христианович? Я пришлю.

– Премного благодарен, Ваше Императорское Величество, с удовольствием буду писать стихи, макая перо в изготовленную вашими золотыми ручками чернильницу, но … Нет, не осмелюсь предложить …

– Да, говорите же, граф, – стукнула Мария Фёдоровна его по руке веером, выражая монаршее нетерпение.

– Я слышал о переполненных сиротских домах в столице и Москве, Ваше …

– Мария Фёдоровна, оставим официоз, Пётр Христианович.

– Как прикажете, Мария Фёдоровна. Я подумал, а что если на таком вот мероприятии организовать аукцион ваших работ, может, ещё кто из дам света, из фрейлин, вышивает красиво или рисует, и на эти вырученные деньги построить два закрытых учебных заведения. Для девочек – институт благородных девиц, где девочек, а потом и девушек будут учить наукам лучшие учителя из Европы, не только домоводству и языкам, но и химии, медицине, даже физике и математике. Утрём нос всей Европе. А мальчиков будут военные учить на очень образованных офицеров. Назовём это заведение Суворовским училищем. И там тоже будет и медицина и физика с химией преподаваться и главное – математика, столь нужная артиллеристам и мореходам наука. И у нас будет меньше сирот и больше очень хороших офицеров. Стойте, сейчас подумал! А может – два училища, одно Суворовское, для будущих пехотных офицеров, а второе назвать в честь нашего знаменитого адмирала Василия Яковлевича Чичагова, и его же и поставить им руководить. Нечего ему на печи лежать. Пусть детям и юношеству свой опыт и знания передаёт. Имея перед глазами каждый день такого героя и сам тянуться к подвигам будешь.

А чтобы деньги не брать в дальнейшем из государственной казны на эти училища нужно создать фонд благотворительный имени Государыни Императрицы Марии Фёдоровны и проводить и дальше благотворительные аукционы и лотереи. Билеты прямо настоящие, как ассигнации, печатать на Монетном дворе. Розыгрыш призов раз в месяц. Две трети собранных денег на училища эти и приюты, а треть на призы. И призы ведь тоже могут быть из картин и вышивок ваших подопечных из благотворительного фонда, можно и табакерки с вашим портретом. С портретом Александра Павловича.

Мария Фёдоровна изобразила на челе задумчивость. Ничего особо нового граф не предлагал, ну, разве что эти училища полувоенные, но вот всё вместе, стройную систему, вполне себе продуманную.

– А если не захотят покупать билеты эти? – Погрозила Государыня пальцем в сторону заполненного гостями зала.

– А если не будут брать – отключим газ.

– Что вы сказали, граф? Газ? – вот ведь блин. Но прямо сорвалось само.

– А если не будут брать, то не будем приглашать на бал. Прямо смотря в глаза так и скажете, хотите быть приглашены – подумайте о сиротках.

– Пётр Христианович, вы можете завтра на обед подойти ко мне в Зимний дворец. Обсудим все более подробно, может, даже план накидаем этого грандиозного прожекта.

– Знаете, Мария Фёдоровна… – Брехт замялся.

– Не хотите со мной увидеться? – отстранилась вдовствующая императрица.

– Что вы, Ваше Императорское Величество, просто ваш сын и мой Император вернул мне генеральское звание и вновь назначил шефом Мариупольского гусарского полка, и попросил быстрее отбыть к ним и навести там порядок и ещё помочь цесаревичу Константину в организации торжеств коронационных.

– Наш Ангел велел, а я его уговорю оставить вас, Пётр Христианович, ненадолго в столице. Костенька там без вас неделю другую обойдётся.

– Наш ангел?

– Это детское семейное прозвище Александэра. – Улыбнулась такой светлой – материнской улыбкой Мария Фёдоровна, и в то же время грустной. Конечно, Екатерина чуть не в первый день ещё не отмытого младенца к себе забрала от матери. Государя воспитывать. А потом и вскоре родившегося Константина. Не успела Мария Фёдоровна с ними материнским теплом поделиться.

Точно, до самого последнего императора останется в царской семье эта традиция давать детям прозвища домашние. А что императоры не люди? У всех же в детстве были прозвища.

Когда императоры повзрослеют и отметятся делами, им уже народ заслуженные прозвища давать будет. Вон того милого мальчика Ники обзовут «Палкиным». Александру Первому титул «Благословенного» преподнесёт Сенат в 1814 году, за спасение Отечества от наполеоновского нашествия. И народ этот титул примет.

Одно интересное прозвище будет и у последнего русского императора Николая II. Обзовёт его придворная камарилья «Ананасом». Возникновение этого необычного прозвища связано с тем, что в своих речах Николай часто использовал сочетание слов:

«А на Нас выпало…»

«А на Нас свалилось…»

«А на Нас легло бремя…»