Жизнь во благо Родины

Дерево, в дупле которого мы с моей будущей мамой условились оставлять записки, стояло, как и прежде, на своем месте. Здесь у нас в ближайшее время строек не предполагалось, район уже застроен, причем вот как раз здесь дома стоят не тесно, а вполне себе на приличном расстоянии друг от друга. Мы в детстве тут в футбол играли, каждый день в разных дворах, и ведь всегда хватало места. Посмотрев по сторонам, проверил дупло. Да, мама еще тогда, в первые наши встречи решила больше не писать, но мне хотелось верить, что она передумала. И я не ошибся. Бумажка была, пожелтевшая немного, скорее всего, давно лежит.

«Дорогой Ангел, здравствуй.

Решила написать тебе письмо, вдруг тебе интересно, как мы живем. Спасибо тебе за подарок, хоть мама сначала и ругалась, но все же разрешила мне их носить. Все в школе были удивлены и завидовали мне, а я такая нарядная в этих сапожках!

У нас все хорошо, папа перестал пить вино, совсем, а мама больше не ругается, мы так весело стали жить! У меня брат женился, скоро у него родится ребеночек и я стану тетей… Так интересно, я еще ребенок, а уже тетя! Еще у нас появилась дача, папа построил маленький домик, но нам всем хватает в нем места, мне там очень нравится. Мама посадила много цветов, есть яблони и клубника, я первый раз ела столько ягод!

Мой дорогой Ангел, надеюсь, что у тебя все хорошо, так же, как у нас. Если ты прочитаешь это, знай, я все помню и сделаю так, как ты сказал. Учусь только на пятерки, брат очень хвалит, он тоже школу закончил на четыре и пять. Заканчиваю письмо, надеюсь, я еще увижу тебя.

Целую, твоя Ларочка».

Я читал и вновь, как и прежде, не мог сдержать слез. Черт, как я хочу, чтобы она прожила долгую и счастливую жизнь, в не те тридцать шесть, десяток из которых мучилась болезнями. Господи, что такое тридцать шесть? Разве это возраст? Достав из кармана ручку, всегда ношу с собой, я чиркнул несколько слов на листочке, вырванном из блокнота.

«Мы обязательно встретимся, моя дорогая, живи, радуйся жизни и радуй всех вокруг, у тебя это хорошо получается. Когда придет время, ты обязательно меня увидишь, обещаю тебе. Если захочешь, обязательно пиши еще, я навещаю наше дерево и читаю все твои послания.

Твой Ангел-хранитель».

Нет, не высокопарно, это моя будущая мама, и для нее, для того, чтобы в этой жизни не повторилось то, что она пережила в прошлой, я горы сверну!

Закончив с запиской для мамы, решил прокатиться до нашего Речного училища, в котором и сам когда-то буду учиться, или уже учился? Это как посмотреть. В этом году туда поступил мой будущий отец, надо взглянуть на него, интересно же. Сейчас он мальчишка совсем, еще шестнадцати нет.

«Копейка» с парнями сопровождения появилась, как только я оказался на дороге, к дереву с дуплом я на машине не подъезжал, кустами прошел, а теперь они снова меня «нашли».

Естественно, батю я не увидел, была уже вторая половина дня, курсанты заняты самоподготовкой или отдыхают, в любом случае происходит это на закрытой территории, хода мне туда нет. Обошел пару раз огороженную территорию училища, да и уехал. Он еще четыре года будет учиться, увижу, наверное. С мамой они познакомятся года через два с половиной, может три, понаблюдаю, если выйдет.

Следующая поездка была вновь на противоположный конец города, надо уж и на тещу взглянуть, да и тесть будущий тоже живет неподалеку. Эти уже совсем скоро встретятся, до рождения их дочери, моей любимой жены, осталось всего пяток лет. Обалдеть, такие чувства внутри кипят, аж прыгать хочется. Никогда не хотелось увидеть родных молодыми? Зря, удивительное ощущение.

Не повезло и в этот раз. Не увидел никого из тех, кого хотел, немного расстроился, но, вернувшись к Семичастному, быстро успокоился.

– Ну, возвращаемся? Всех объехал?

– Да какое там, – отмахнулся я. – Так… – многозначительно махнул рукой я.

– Я тут подумал, может, купить что-то нужно, мы вас не объедим? – Семичастный внезапно озаботился провизией.

– Пожалуй, что-то купить надо, хотя бы для приличия, все же в город ездили, да хотя бы соседям гостинцев, бабульки деревенские страсть как конфеты любят, – смеясь ответил я.

– Тогда куда тут ехать? Это ж не Москва, я тут ничего не знаю.

– Найдем, – уверенно заявил я.

– Вези тогда, – так же весело бросил председатель.

Затарились мы знатно, чуть не целый багажник набили, да еще по пути встретились с еще одним хорошим человеком. Павел Федорович был рад увидеться, хоть и выглядел очень усталым. Лицо посерело, в волосах добавилось серебра, хотя он еще совсем молодой. Заехали мы к нему прямо на завод. На проходной меня хоть и помнили прекрасно, но пропускать отказались. Секретный объект, что вы хотели! Но я и не рвался внутрь, зачем, один звонок с вахты прямо в кабинет Дерунову – и вот мы уже сидим в этом самом кабинете. Причем директор завода еще и извинялся перед председателем КГБ за задержку.

– Сколько тебя не было, Саша? Простите, Владимир Ефимович, вопросов накопилось уйма…

– Ничего, нужно было нам запрос сделать, мы бы вам этого «специалиста» мигом прислали. – Вот гад, смешно ему.

– Как ваша Гора, Павел Федорович?

– Моя? Да она твоя больше чем кого-либо! – возмутился директор завода. – Строится, Саша, строится, да еще как! Ты не проезжал?

– Нет, извините, по центру ехали, с той стороны не были.

– Жаль, но заедешь, надеюсь, посмотришь?

– Если честно, хочется увидеть конечный результат. Стройка есть стройка, она может нравиться и вдохновлять, когда ты не видишь всей картины, а у меня-то она в голове. А что такое напротив завода, в Северном? Какая-то движуха, гляжу. – Там у нас старый микрорайон, застроенный чуть ли не бараками, их когда-то возводили в спешке для рабочих этого же завода.

– А разве не ты уважаемому директору авиационного завода все уши прожужжал, что надо перестраивать и этот район? – внезапно влез Семичастный. – Мы с твоими стройками скоро по миру пойдем! Товарищ Дерунов целый год требовал разрешения пустить прибыль завода на развитие строительства в городе и ведь добился своего. А нам теперь отдуваться за это. Думаешь, он один такой? Да нас со всей страны уже без ножа режут, отдайте им часть прибыли на развитие. Мы-то не против, да только у государства есть и другие статьи расходов. Как вы думаете, оба?

– Я, – прокашлявшись, начал Дерунов, – как вы заметили только что, целый год не денег простил, а объяснял, куда и сколько мы тратим. Шестьдесят процентов всего сельского хозяйства содержит наш завод…

– Павел Федорович, а не подскажете мне, глупому комитетчику, где вы берете ресурсы? Материалы, электронику, да топливо, наконец? Предприятиям, обеспечивающим материалами ваше предприятие, тоже жить хочется, но вы же в числе первых, кто требует снижать закупочные цены!

– Товарищ Семичастный, вы же знаете, что все наши прибыли, с которых я стал просить и требовать, не возникли на пустом месте. Если бы у нас не было заказов, мы бы молчали в тряпочку! – совсем, кажется, рассердился директор, а я так и вовсе чувствую себя тут лишним.

– Ну, не все досконально, но да, знаю, – подтвердил Семичастный.

– Только за три летних месяца мы отправили двигателей на тридцать один лайнер, которые пошли за рубеж. Уж кто-кто, а мы существуем не на дотации. У нас заказов на годы вперед, и мы все выполним, а с модернизацией оборудования трех цехов еще и перевыполним поставленный нам план.

– Товарищ Дерунов, я в этом не сомневаюсь, – решил, видимо, смягчить назревающий конфликт председатель, – я лишь напомнил вам, что Рыбинск не единственный город в стране, реализующий в таком объеме домостроительный проект. Каждый город нашей огромной страны хочет для своих граждан лучшего, и мы обязательно к этому придем. Разговор этот все равно бы состоялся, и вы знаете по какой причине.

– Да, меня приглашали в Москву, поставили вопрос жестко. Я согласился, что, возможно, тороплю события, решив запустить попутно и перестройку старого жилья, но, кажется, я сумел убедить комиссию в необходимости такого решения. Если вы интересовались делом, должны знать, что занятые нами домостроительные комбинаты не могут простаивать, это ведет к удорожанию проекта. Отправлять их продукцию в соседние города пока не вариант, вот и крутимся.

– Ладно, хватит, товарищи, – не выдержал я, – я сюда не собачиться приехал. Павел Федорович, в выходные жду вас, со всем семейством, у нас в деревне. Возражения не принимаю.

– А-а… Это… – кажется, мое внезапное вступление в разговор выбило Дерунова из колеи.

– Никаких «нет», Катя хотела бы повидать вашу супругу, им есть о чем поговорить, дети опять же повидаются, хоть поиграют на свежем воздухе, а то скоро зима.

– Саша, я даже и не знаю, что тебе ответить, – Павел Федорович потер виски, – даже в отпуске в этом году не был, работать приходится семь дней в неделю, ничего не поделаешь, мы всерьез расширяем производство, я нужен всегда и везде. Сам ведь знаешь, стройка тоже теперь на мне. Ладно хоть на лодочные двигатели удалось пробить отдельное производство и вывести их из-под нашего контроля. Кстати, я прислушался к тебе, ты друга-то давно не видел?

– Это какого? – не понял я.

– Горина, разумеется, он у нас больше не работает, – усмехнулся директор.

– Как это? Вроде проявлял такой интерес, взвалил на себя водно-моторное производство…

– Вот именно, был молодым, подающим надежды начинающим инженером, а стал главным инженером нового завода.

– Как это? А, понял, вы у себя лодочные моторы в отдельное производство вывели…

– Мы выделили площадку и на ней поставили новое производство. Находится в поселке Волжский, на левом берегу. Там была возможность расшириться, и мы решили, что так будет лучше. Иван проявил качества настоящего руководителя и возглавил весь процесс. Ты знаешь, что на базе того, самого первого твоего двигателя, он вывел целую линейку?

– Нет, откуда? Я давно его не видел, да и, признаться, вообще упустил все это из виду. Вы же знаете, куда меня поставили, этим и занимаюсь, даже вон в Африку ездил, не очень удачно для своей шкуры, но тут уж так получилось…

– Александр! – Семичастный был рассержен. – Товарищу Дерунову вовсе не обязательно об этом знать!

– Если бы хотели оставить это в секрете, взяли бы подписку, как всегда делаете, – так же резко сорвался я.

– Мы с тобой еще поговорим о секретности, больно уж ты говорить много стал!

– Товарищи, я не понимаю, о чем речь, поэтому и волноваться не стоит, – решил мне помочь Дерунов, уж кто-кто, а он знает, что у нас бывает за разглашение.

– Павел Федорович, так мы будем вас ждать, хотя бы на воскресенье, если уж вы такой занятой. Но отдыхать вам нужно, вы же не хотите оставить все ваши проекты недоделанными?

– В смысле? – не сразу понял директор.

– Да в самом прямом, на том свете авиадвигатели не делают, не нужны они там как бы, – пожал я плечами весьма многозначительно.

– Я передам супруге ваше приглашение, даже если не смогу сам, она будет рада увидеться с вашей семьей, – по-доброму так произнес Павел Федорович.

Мы уехали попрощавшись, но в машине молчали всю дорогу, каждый думал о своем и не хотел усложнять. Вернулись в деревню затемно и попали под раздачу. Катя высказалась в том духе, что мы теперь будем ужинать холодным, она устала разогревать еду и тоже хочет отдохнуть. Для супруги дело еще усложнялось тем, что охрану тоже нужно было кормить. Да, наши друзья, сильные мира сего, сказали еще по приезде, что, дескать, парни в охране не маленькие, сами все себе приготовят и организуют, но Катерина так не могла. Что же это, мы тут будем вроде как пировать, а бойцам сухпай трескать и быть довольным? Нет, так не пойдет! Так и сказала. А раз сказала, то пришлось и делать. Конечно, парни ей во всем помогали, сама бы она не управилась, но все равно быть хозяйкой в доме очень трудно.