Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЧК

В следующем доме, открыв входную дверь, мы услышали рычание и на нас бросился дог мраморного окраса. Сразу два клинка вошли ему в грудь, на визг умирающей собаки выскочил одетый в исподнее усатый мужик лет сорока с револьвером в руке — Дик, что с тобой! Вы кто такие, черт побери?

Я ударом правой ноги выбил у мужика ствол, а левой ударил беляка по яйцам. Через минуту мои бойцы рванули внутрь, зачищая помещения от противника, на это ушло почти пять минут. Оставив после себя трупы и связанных трех женщин и двух пацанов лет десяти, мы вышли на улицу.

Там бойцы второй группы вырезали патруль из двух человек и затаскивали их в подъезд дома, который они зачистили. Продвигаясь таким темпом, через час мы добрались до особняка, в котором разместилась Ставка Деникина. Часовые, шесть человек, охранявшие здание, перемещаясь вдоль стен, контролировали угол Коммерческого переулка и улицы Греческой но отнеслись к своей службе спустя рукава — винтовки были заброшены на плечи, командующий ими подъесаул курил и не ожидал нападения. Все прошло как на учениях — ножи еще начали свой полет, когда на ошарашенных белоказаков стремительным броском бросились мои пластуны, не позволяя упасть и загреметь о булыжники мостовой их оружию. Тела сразу оттащили, офицерику вышибли дыхание ударом в солнышко, шинель ничуть не сдержала поставленный удар. Языка допросили в соседнем, уже зачищенном доме, выясняя расположение охраны внутри здания.

На зачистку здания, принадлежавшему ранее владельцу пароходства Звороно, я выделил шестерых самых опытных и матерых пластунов, остальных отправил на зачистку остальных домов по Греческой улице.

Ставка охранялась отвратительно — на первом этаже четверо, штабс-капитан, есаул и пара прапорщиков увлеченно резались в покер, остальные, кто не принимал непосредственного участия в игре, следили за чужим фартом чуть в стороне, стараясь не обращать на себя внимание господ офицеров. Подхорунжий заглядывал в карты из-за спин офицеров, а десяток казаков тихо переговаривались, оставив свое оружие в деревянной пирамиде. Когда мы вошли и направились к игрокам, те поначалу не обратили на нас внимание, полностью погрузившись в игру. Работать пришлось грязно, от поднятия тревоги нас могли спасти только скупые и стремительные движения. Мгновение — правой рукой загоняю нож в почку одному, левой рукой делаю мах и нож вскрывает горло второму, остальных режут мои бойцы, кровь буквально фонтанирует, заливая нас кровью. Подхорунжий, выпучив глаза, лапает кобуру, негнущиеся пальцы не могут ее расстегнуть. Одновременно кидаю оба ножа, попав в глаз подхорунжему и в горло штабс-капитану, удивленно оторвавшемуся от карт, услышав предсмертный хрип казака, пытавшегося зажать распоротое горло. Выхватив шашку у убитого мной казака, я почти сношу голову сидящему ко мне спиной прапорщику, обратным движением загнав ее в бок есаулу, с ужасом схватившегося за клинок в своем теле. Через минуту все было кончено, залитые чужой кровью, мы оттерли свои ножи скатертью, сдернутой со стола и двинулись дальше. В одной из комнат на двухъярусных нарах спали еще человек двадцать охраны, которых мы, как мясники, резали во сне.

Я взял вышитый рушник, висевший на гвоздике, вбитом в стену, и вытер лицо от крови. Мои архаровцы двинулись дальше, один открывал дверь, остальные врывались внутрь и, работая ножами, оставляли после себя только трупы. В небольшом кабинете, из которого дверь вела в покои Главнокомандующего, сидя на стуле и положив голову на зеленное сукно дубового стола спал подпоручик, адъютант штаба корпуса. Нож прервал его жизнь, а бойцы рванули дальше, вдруг раздался женский вскрик и оборвался после удара и я рванул за пластунами, которые стояли в большой спальне около кровати. Антон Иванович с кляпом во рту пытался вырваться, но получив под дых, притих. Рядом лежала без сознания симпатичная женщина лет двадцати пяти-тридцати, синяк с правой стороны лица медленно наливался синевой. Мои башибузуки смущенно смотрели на меня, не забыв навести на меня стволы, которые опустились после опознания своего начальника. Я осветил спальню и отдал распоряжение вывести Деникина, а его жену связать. В соседней спальне нашли дочь генерала, за младенцем присматривала кормилица, их заперли вместе женой Деникина в кладовке, не имеющей окон.

Деникина доставили в его рабочий кабинет и после непродолжительных пыток он сдал нам шифр от огромного сейфа, стоявшего в кабинете. Освободив железный ящик от кучи секретных бумаг и от нескольких пачек денег, в том числе, английской валюты и поместив все содержимое в два найденных мешка, мы оставили тело генерала на персидском ковре с раной в сердце и после окончательной зачистки, вышли из здания. Я вместе с бойцами под видом часовых стал ждать возвращения своих диверсантов, продолжавших лить кровь на этой улице.