Царь нигилистов
- Автор: Наталья Точильникова
- Жанр: Альтернативная история / Попаданцы / Стимпанк / Самиздат, сетевая литература
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Царь нигилистов"
— Уровень у меня нулевой, господин Склифосовский, я ничего не знаю и не умею, — продолжил Саша. — Так что со мной можно, как с младенцем. Мне нужно научиться готовить то, на что в эту штуку можно смотреть, делать срезы, окрашивать препараты. Или что с ними делают?
— Да, — улыбнулся Склифосовский. — Окрашивают.
— Больше всего меня интересуют микробы.
— Меня тоже, — заметил студент.
— У него увеличения хватит?
— Сейчас попробуем. Выглядит дорого. Микробов наблюдал еще Левенгук в семнадцатом веке. Ваше Императорского Высочество интересует история микроскопии?
— Конечно, меня все интересует.
— Левенгук — голландский ученый, изобретатель первого микроскопа, он пятьдесят лет совершенствовал свое изобретение, зарисовывал все, что видел, и посылал письма с рисунками в Лондонское королевское общество. Описал не только микробов, но и дрожжи, строение глаз насекомых, частицы верхнего слоя кожи и даже эритроциты. Ваше Высочество, вы знаете, что такое «эритроциты»?
— Приблизительно, — улыбнулся Саша. — Но очень хорошая идея на кровь посмотреть.
— Не знал, что великих князей учат анатомии, — заметил Склифосовский.
— Да, какая это анатомия! Так, общая эрудиция.
И Саша совершенно четко понял, что где-то в папочке в портфеле у Николая Васильевича хранится подробнейшая лекция на тему, написанная на коленке в поезде. А может даже еще в Москве. От этого аккуратиста вполне можно ожидать.
Саша не был готов к слишком подробному историческому экскурсу и задумался на тему, как бы сдвинуть урок в сторону практики.
— Николай Васильевич, а у вас ланцет с собой? — спросил он.
— Не-ет. А зачем?
— Ну, мне же интересно посмотреть, насколько голубая у меня кровь. Завтра будет?
— Хорошо.
Саша вспомнил, что у них должно быть не блестяще с антисептиками.
— Николай Васильевич, а что вы используете для дезинфекции? Спирт? Перекись водорода?
Черные брови Склифосовского поползли вверх, а глаза широко раскрылись.
— Ваше Высочество вам известно о методе Земмельвейса?
— Нет, а кто это?
— Профессор гинекологии в университете Пешта. В этом году вышли его лекции в Венгерском медицинском журнале. А до этого он служил старшим ординатором в Центральной Венской больнице и смог снизить смертность среди рожениц от родильной горячки в десятки раз, просто приказав акушерам мыть руки в растворе хлорной извести.
Склифосовский, кажется, немного смутился.
— Ваше Высочество, вы знаете, что такое «родильная горячка»?
— Сепсис, как я поминаю, — сказал Саша. — Я не маленький, я просто так выглажу.
— Да, судя по результатам Земмельвейса, это от трупного яда. Хотя общепринято, что от миазмов.
— Николай Васильевич, если я еще раз услышу от вас слово «миазмы», я вас выгоню. Про миазмы старику Енохину рассказывайте, нашему лейб-медику, а мы вами, надеюсь, люди прогресса.
— Я тоже считаю, что эта теория устарела, — улыбнулся Склифосовский.
— Я где-то читал, что болезни вызывают бактерии. Вы никогда не слышали о такой теории?
— Слышал, но она… малоизвестная.
— Вам бы было интересно поучаствовать в ее проверке?
— Да, Ваше Императорское Высочество.
— Не тратьте время. Это очень длинно. «Ваше Высочество». Этого достаточно. Я бы вообще предпочел «Саша», но родственники меня не поймут. По поводу работы, ловлю на слове. Сколько бы вас устроило? В год?
— Триста рублей… думаю.
— Как только найду финансирование, не надейтесь, что я про вас забуду. У этого венгерского гения на «З» не знаете, какое жалование?
— Земмельвейса, — напомнил Склифосовский. — Могу навести справки.
— Наводите. Потом отчитаетесь. Интересно, на какую сумму его можно сманить…
Саша взял карандаш и тетрадь, за которой еще накануне гонял в Петергоф Митьку, и спросил:
— Как его полное имя?
— Игнац Филипп Земмельвейс.
Саша записал.
— Так, на что мы вначале посмотрим?
Николай Васильевич вынул из портфеля половинку луковицы.
Саша заулыбался. Этот эксперимент он хорошо помнил с седьмого класса, кажется.
— Вы знаете, что я собираюсь делать? — спросил Склифосовский.
— Конечно. Там такая тоненькая полупрозрачная пленка между слоями лука. Она легко снимается, и у нее очень крупные клетки, которые хорошо видны, даже не в самый сильный микроскоп.
— Вы знакомы с клеточной теорией?
— Немного, — усмехнулся Саша. — Николай Васильевич, я с удовольствием посмотрю еще раз. Заодно покажете мне, как его окрашивать.
После клеток лука смотрели на чешуйки крыла бабочки, лист земляники и хлоропласты травы.
Через пару часов явился Гогель и принес с собой резкий запах табака.
— Александр Александрович, вы закончили?
— Мы только начали, — сказал Саша. — Можете курить дальше.
И обратился к Склифосовскому:
— Николай Васильевич, вы готовы убить на меня еще два часа?
— Конечно, — улыбнулся Склифосовский.
— А у вас нет случайно среза легких курильщика? Думаю, Григорию Федоровичу будет интересно.
— Сейчас нет.
— Увы, Григорий Федорович! — сказал Саша. — Значит, самое интересное завтра. Но к двум, сегодня, думаю, закончим.
И Гогель с видимым облегчением покинул помещение.
— Разболтались совсем после смерти дедушки, — пожаловался Саша. — Дымят невозможно.
— Я тоже курю, — повинился Склифосовский.
— А вот курящие медики меня всегда поражали до глубины души, — вздохнул Саша. — Я, кстати серьезно насчет мертвых тканей. В Питере ведь морг есть?
— Да, но это очень опасно, достаточно поранить руку, чтобы получить заражение крови.
— А раствор хлорной извести на что?
Склифосовский смутился.
— У меня нет…
— Спирта хватит? Или он не все бактерии берет?
— Не знаю… и никто не знает.
— Будем проверять. Спирт могу взять на себя, у меня есть знакомый аптекарь. Тем более, что завтра он нам тоже понадобится.
— До завтра мертвые ткани не достану.
— А завтра и не надо, завтра руки должны быть чистыми, без трупных ядов.
— Да, конечно. Проверка голубизны крови.
Саша порадовался, что Николай Васильевич, наконец, успокоился и принял ироничный тон беседы.
— Не только, — заметил Саша. — Нужно будет проверить еще кое-что. Но это государственная тайна.
Склифосовский снова посмотрел на ученика, как на тринадцатилетнего.
— Это действительно государственная тайна, Николай Васильевич, — заметил Саша.