Красный рассвет

– Генрих был видным парнем, ну а то, что клинический идиот – заметно не сразу, девушки велись. И в первый раз он женился довольно рано. Его жена погибла в автокатастрофе через два года после рождения дочери. Ходили устойчивые слухи, что погибла в машине любовника, когда он ее домой подвозил. Не справился с управлением на гололеде. Генрих после этого дочь не то что не воспитывал, но и практически не видел – она лет до четырнадцати, плюс-минус не знаю точно, жила у бабушки в Саранске. Когда бабушка умерла, Генриху пришлось забрать дочь к себе. В Москве отправил он ее в сто пятьдесят первую школу. Слышал про такую?

– Нет.

– Образцово-показательная школа, хотя на первый взгляд вполне обычная. Но в каждой параллели классов учатся дети непростых родителей, никак не пересекаясь с обычными. К тому времени как Генрих забрал девочку, у него или проснулись отцовские чувства, или отношение поменялось, в общем он ей потворствовал и несколько раз выгораживал из серьезных скандалов. Очень серьезных – ее даже из школы два раза выгоняли.

– Из одной и той же?

– «Сто пятьдесят первая школа» – это собирательное название, таких школ по стране много, в Москве чуть меньше десятка.

– Ясно. Он анализ ДНК сделал?

– Что?

– Тест на отцовство я имею ввиду.

Родионов снова крайне внимательно на меня посмотрел, но вопрос комментировать не стал.

– Да, это его дочь.

«Интересно, а откуда Родионов знает, что Станкевич тест ДНК делал?»

– Ясно.

Углубляться в дебри отношений отцов и детей я не стал, не мое дело. Тем более что после объяснения Родионова мне действительно стали ясны и полностью понятны и поведение Алисы, и природа ее воспитания.

– Генрих в общении человек сложный, как ты понимаешь, – после долгой паузы снова заговорил Родионов, заказав у Лидочки уже третью (куда столько?) чашку кофе. – Не исключен вариант, что он начнет на тебя давить.

– Каковы разрешенные рамки возможностей моего ответа?

– Если драться полезет, мне позвони.

– Может прямо драться полезть?

– Я образно.

– Хорошо, понял.

Остаток пути проделали в молчании, да и скоро уже снижаться начали, заходя на посадку в Шереметьево. Здесь, прямо на взлетно-посадочной полосе, меня ожидала машина с эскортом сопровождения. Только меня, чтобы довезти до места встречи с Генрихом Станкевичем.

Родионов летел дальше, куда точно – не сказал. «По служебной необходимости».

Ладно, неважно это. Сейчас более интересно, как сложится разговор со вторым секретарем московского обкома. Уже прямо горю желанием увидеть этого удивительного своими личностными качествами человека.