Инженер и Княгиня

* * *

Да, с Кариной, хоть тоже неверной, Николаю было проще! В начале их совместной жизни она с его шеи руки не убирала. Мы с Ингой сейчас тоже помирились, но холодок всё-таки остался. Нет, уже не такой, как ранее. Наши отношения сильно потеплели.

А так, с понедельника у нас началась обычная и пресноватая жизнь. С утра я уходил на работу. Так как был конец года, то меня сразу же припахали. Срочно пришлось заняться наладкой кое-какого установленного оборудования уже в военном производстве. А то план не будет выполнен, и премии начальство не получит. Мне-то особо ничего не светит, так и эти мизерные премии не волновали. К счастью, сверхурочные не потребовались. А то мне не хотелось расстраивать Ингу долгими ожиданиями.

Вечером меня ждали хозяйственные заботы и прогулки с женой, небольшой отдых за чтением — газет, чаще книг и учебников, а то и писанина. Кстати, у жены настоящий интерес к новой работе пробудился. Ей, конечно, постоянно требовалась помощь. И её как бы женские заботы переложились на меня. Ничего страшного. Своя жена! Все соседи-мужчины удивлялись. Они сами редко впрягались в помощь жёнам. Считали, что у нас разлад, оттого не думали, что я буду уделять жене всё своё внимание.

Хотя, и Костя Лихов, и Ринат Курбанов дома почти не сидели, а всё пытались обеспечить достаток своим семьям. Явно время от времени шабашили. Валя, жена первого, учётчица склада запчастей, то забирала годовалого сына Артёма в ясли, то оставляла соседкам из соседних квартир. Примерно так поступала и малышка Юля, жена второго. Хотя, на этой неделе она нежданно попросила присмотреть за трёхлетней дочкой Аней Ингу. Оказалось, сверхурочные работы коснулись и её столовую. И моя жена с радостью согласилась. И она брала девочку и на свои прогулки, вечером уже вместе и со мной. Аня быстро привыкла ко мне и охотно висела то у меня на шее, то и садилась верхом. Ну, чтобы ей было с нами интересно, мы её немного и подкармливали разной вкуснятиной. Тем более, нам с Ингой о деньгах уже особо беспокоиться не приходилось. В среду я по пути зашёл в тот же универмаг «Московский», где нам с Ингой пришлось встретиться с её Пашей и его женой, и купил цветной телевизор «Рекорд-101». Ещё и полковнику Саблину деньги, ясно, что в рублях, перевёл. Сильно он меня в Венгрии выручил. Хотя, пока соседи о наших музыкальных делах и других занятиях почти ничего не знали. А что у нас с Ингой «сложные» отношения, то этим мы засветились ещё осенью.

Наша бригада наладчиков успешно справилась с заданием, и последние пару дней декабря я уже провёл дома. К концу месяца немного похолодало, но было по-прежнему не очень холодно, лишь около минус пяти. Мы продолжили свои вечернее прогулки, но теперь к нашим повседневным занятиям добавился и «культурный» отдых за телевизором. Из событий, достойных внимания, оказалось трагическое землетрясение в Никарагуа, в его столице Манагуа, случившееся ещё неделю назад. Говорилось о тысячах погибших и раненных. И, конечно, большое внимание в нашей стране уделялось её пятидесятилетию. По этому случаю была объявлена и большая амнистия. Мы, конечно, и новости узнавали по телевизору, и немного и отдыхали. Вот вечером двадцать девятого декабря посмотрели фильм «Смертельная ошибка» про индейцев, и, конечно, в главной роли был несравненный «индеец» Гойко Митич. Ну, про него я уже знал и из прежних воспоминаний. Больше развлечений досталось нам в выходные, но тут я много времени потратил на подготовку новых произведений, и без исключения, для подачи на регистрацию в Союз композиторов. Конечно, не всё, а только засвеченную до этого времени, в том числе и с текстами на иностранных языках. И то набралось много — если не считать «Город золотой», то пятьдесят штук! Хотя, моя жена тоже числилось соавтором в десятке вещей! И мы с тётей зарегистрировали лишь пятнадцать! Инга посмотрела на меня с сильным уважением:

— Надо же, и ты, Слава, всё это успел написать с весны!

Конечно, я немного отвлёкся и на телевизор. Вечером тридцать первого декабря, уже подготовив скромный праздничный стол, мы с Ингой с удовольствием посмотрели первую серию комедии нашего советского великого режиссёра Леонида Гайдая «12 стульев». Да, всегда можно смотреть! Курбановы Новый год встречали у других, а компанию нам составили Лиховы. У них был лишь чёрно-белый и маленький телевизор «Электроника ВЛ-100». Ну, ничего, весело было. В честь Нового года выпили немного и «Советского шампанского», и закусили приготовленным Ингой, конечно, с моей помощью, оливье. А после полуночи мы дождались «Голубого огонька» и удивились. Потому что там показали и «Звёздочёт» в исполнении Эдуарда Хиля, и «Городок», уже Людмилы Сенчиной, конечно, в сопровождении оркестра, но явно от телевидения. Но удивительным было то, что объявили и авторов, то есть, меня, тётю и Ингу. Я не раз слышал по Ленинградскому радио исполняемые ими как бы наши песни, но авторов там ещё ни разу не называли. Ведь и мы с Ингой были записаны, но нас ещё ни разу не пустили в эфир.

Конечно, обрадованная Инга звонко чмокнула меня в щёку. Лиховы удивлённо посмотрели на нас, на что моя жена пояснила им, что только что назвали нас и были исполнены наши песни.

Фёдор Лихов лишь удивлённо и слегка и досадливо буркнул:

— Извините, Слава, Инга, мы мельком слышали, что вы как бы и музыкой занимаетесь, но не думали, что такие крутые композиторы! А тут одна мелодия лучше другой, и обе песни душевные. Да, не хуже, чем у других композиторов, написали. — И тут подвыпивший Фёдор не сдержался и слегка распустил язык. Видать, просто не додумался вовремя остановиться? — Извините, что вмешиваемся в вашу жизнь. Мы видим, что вы прекрасная пара, и как бы и любите друг друга. — Тут мужчина, конечно, слегка слукавил. Что да как у нас, соседи всё знали. Я и сам слышал ещё в октябре и ноябре, когда порой навещал общежитие, как они, особенно Курбановы, меж собой называли Ингу холодной самкой собаки, а меня — жадным зарвавшимся князьком. И тогда же Фёдор и Ринат, увидев, что я в ссоре с женой, решили и проверить меня на лоховатость, решив немного попьянствовать за мой счёт, так и выпросить у меня деньги как бы в долг, но, к их сожалению, крупно просчитались. Я, даже как бы в горе, деньгами разбрасываться не стал. — Слава в тебе, Инга, души не чает, но нам как-то непонятно, какая кошка меж вами пробежала. У вас всё есть, но вы почему-то постоянно ссоритесь.

Я видел, что Фёдор лишь хотел как бы сделать мне приятный комплимент, но… неудачно получилось. Мы никак оправдываться не стали. Я лишь сказал, что у нас идёт притирка характеров. Так как мы люди как бы и творческие, то у нас она, мол, проходит сложнее, чем у других. Конечно, жена мигом остановила своего мужа и утащила его к себе. После такого заявления подвыпившего соседа настроение Инги было напрочь испорчено. Ссориться мы с ней, конечно, мастера. Но тяжело выслушивать это от других. Я с трудом смог успокоить жену. Всё-таки она опять попыталась обвинить во всём меня. Но на этот раз я ничего обидного ей не сказал.

Утром первого января мы с Ингой встали как ничего не бывало, хотя, лишь ближе к обеду. Лиховых в квартире уже не было. Похоже, ушли в гости к другим. Но после лёгкого перекуса остатками новогоднего пиршества мы тут же занялись подготовкой музыки к регистрации. А то наши песни исполняют все кому не лень, а в Союзе они даже не зарегистрированы! Ладно, что хоть в Венгрии сходил к нотариусу! Но и там я как бы зарегистрировал лишь полсотни работ.

Хотя, мы с Ингой с удовольствием посмотрели и телевизор. Мне больше понравился «Принц и нищий». Вечер удивил нас ещё больше. После программы «Время» началась «Песня года», в которой мы услышали и наши работы. Эдуард Хиль исполнил «Комарово», а Людмила Сенчина — «У природы нет плохой погоды». Да, сильно они прозвучали! И опять в качестве авторов назвали нас троих! И, мало того, оркестр по ходу передачи сыграл ещё «Одинокого пастуха», так и «Мой ласковый и нежный зверь», хотя, уже «Грустный вальс». Правда, тут у Инги авторства не было, но наши с тётей имена всё же прозвучали. Да, получается, мы прорвались и в Союзе!

И Инга тут же начала ластиться ко мне:

— Ох, Слава, такого я не ожидала. Конечно, непонятно было, с чего нас зажимали, но всё равно приятно!

— Э, Инга, не обращай внимания. К сожалению, от этой славы тоже немало хлопот будет. Ладно, как-нибудь переживём. Если у нас всё хорошо сложится, постепенно мы с тобой заживём вполне на уровне. И, конечно, хотелось бы иметь побольше детей.

Тут это я сказал специально. Если женщина любит или хотя бы уважает своего мужа, то и детей она постарается подарить побольше. Вот у Николая Карина после сына родила дочь, хотя, последнюю уже лишь для того, чтобы успокоить мужа после её попыток ухода к школьному другу. Но позже, хоть и клято заверяла его в своей любви, больше не захотела. Пусть и времена были тяжёлые, но пара могла позволить себе ещё пару. И условия, и деньги появились. Ясно, что и прежние скандалы просто так не прошли, так она явно противилась и детям, похоже, от нелюбимого мужа. Ничем другим объяснить это было нельзя. И это дошло до Николая только под конец. Но мужчина тогда не стал настаивать, хоть потом часто и жалел.

— Будут, Слава, у нас дети, и другие тоже. Хотя, пока надо этих родить и поднять. Вот через пару лет и посмотрим. Согласен? Ты же это хотел услышать? Проверяешь меня?

А в ответ я просто обнял Ингу и поцеловал её. Довольная жена мне ответила не менее нежно. Само собой, теперь мы спали вместе.

А второго января я пошёл на работу. После праздников особой нагрузки пока не было, и я плотно занялся разработкой стиральной машины. А что, подходящие конструкции и электрические схемы я хорошо знал, чертёжными навыками владел, и нужные расчёты быстро сделал. Оставалось подобрать подходящий электрический двигатель и сделать механический программатор.

Мои коллеги, похоже, так и не связали новогодние концерты с нашими именами, и потому на меня никакого внимания не обращали. Синтезатор был надёжно упакован и догадаться, что там, было невозможно. Он пока пылился в кладовке отдела и никому не мешал. Раз был записан на меня, и имелись все документы, то на него никто и не посягал. Хотя, мне пока было и не до музыки.