Маг 10

Поднимаюсь в донжон на свой этаж, вскоре у дверей появляется Олис и спрашивает, что делать гарнизону:

— И еще ваша милость. Можно ли снимать с баронессы охрану?

— Что, надоело ее охранять?

— Да, ваша милость. Беспокойная она и постоянно на своих бывших воинов кричит. За то, что они меня слушаются. А те ей и ответить боятся.

Надоела мне уже Мириэлинда своей негативностью и неблагодарностью, честно говоря.

— Понятно. Снимай пост, — я дождался, когда помощник выглянул на лестницу и крикнул своим открыть дверь, потом снова спросил, — Какие настроения среди вояк?

— Ну, все к смерти готовились, уже к обеду точно. А как ваша милость к степнякам уехала, да еще потом вернулась в добром здравии, так сразу всем сильно легче стало. И еще как сбила с ворот тех, кто там полез, а они только утерлись. До этого и воины, и прислуга с горшков не слезали, так у всех животы со страху крутило.

Вскоре в мои покои залетает здорово разозленная баронесса, с ходу пытается отругать меня за то, что поместил ее с дочками снова под замок. Совсем субординацию нарушает моя ночная подруга, впрочем, орать на всех — это у нее в крови и полученном с младых лет и ногтей воспитании.

Придется показать, чья власть в замке установлена и показать наглядно всем зрителям.

— Цыть, Мириэлинда! — рявкаю я на нее, — Если делишь постель со мной, так не думай, что командовать будешь!

Сразу же осеклась баронесса, не хочет при дочках признавать, что уже не так верна своему покойному мужу и их отцу.

Только, деваться ей все равно некуда, даже не будь у нее на попечении покалеченных сыновей.

И созревшие дочки роскошными фигурами привлекают к себе мое внимание, главного захватчика, и моих воинов, и вообще, всех мужиков в замке. Только моя мощная фигура стоит между ними и всеми остальными, защищает их вместе с матерью от возможного группового насилия.

Она пытается снова что-то высказать, тогда я опять рявкаю на нее и замерших за спиной дочек:

— Вы все уже померли бы под ургами, если бы я с ними не договорился! Драли бы вас до самой смерти! Ты такой участи своим детям желаешь?

— Нет, конечно, — сбавляет обороты баронесса.

— Так вот иди обратно в комнату и подумай там хоть немного своей пустой головой! От чего я вас всех спас! И что ты могла своей бабьей глупостью натворить, выпусти я тебя, дуру, на стены или во двор! Все, свободна!

— Запри ее снова! Раз ни хрена не понимает, корова неблагодарная! — командую я Олису.

Вскоре я приглашаю завхоза и хозяйственную челядь к себе, воины их быстро приводят под мои вельможные очи.

— Значит так. Урги ждут от нас две подводы с зерном и прочими злаками. Сколько у нас подвод в замке?

— Две, ваша милость, всего две.

— А в селах?

— В селах можно найти, только, кто же их сюда пустит? Нелюди же кругом!

— Олис! Быстро на стены, посмотри, уходят урги от замка?

Воин убегает, но, я сам вытаскиваю бинокль и рассматриваю орду со всех сторон.

— Нет, уходят понемногу. Так, грузите зерно на подводы. Сами подводы кочевники тоже заберут, как я думаю. Ничего, в селах все оставшиеся заберем, да еще не хватит на будущее. Ты же кастелян замка?

Пожилой мужчина с внешностью хомяка кивает головой:

— Я, ваша милость!

— Нужно будет все подводы и возниц при них собрать через месяц. И сделать столько телег, сколько успеем еще. Не жалеть железа, денег и платы за работу.

— А зачем это, ваша милость? — робко спрашивает кастелян.

— Нужно. Скоро много возить придется.

— Что возить, ваша милость? На самом деле, не так много телег у мужиков осталось после этих грабителей.

— Увидишь еще. Грузите подводы. Нет, чего свое добро отдавать! — сразу же передумываю я, услышав про образовавшийся дефицит транспорта, — Пусть загонят пару своих повозок сюда, чего там потом возиться перегружать.

— А они не ворвутся к нам? — опасливо спрашивает кастелян и все остальные напряженно смотрят на меня.

— Я лично присмотрю.

Это всех успокаивает, авторитет мой очень высок теперь.

Вскоре две двухколесные арбы загоняют во двор замка урги, я нахожусь тут же. Сам вышел за ворота, позвал приготовившихся к погрузке степняков, сказал им самим управлять арбами.

Чего это я так расщедрился с нашими телегами? Тут самим не хватает и очень даже сильно не хватает для будущих трофеев.

Баронесса сидела взаперти в своих теперь новых комнатах, не видела, наверно, как насыпали зерна с верхом в арбы и они уехали, сопровождаемые толпой степняков. А так бы орала и скандалила сразу же, чего это я ее припасами на зиму распоряжаюсь.

К ужину вокруг замка осталось еще немало ургов, торопиться им теперь некуда так особенно, основная часть ушла к городу, чтобы так же договориться на получение отступных продуктами питания и еще чем-нибудь.

Думаю, горожане не станут нарываться на непонимание и выкатят столько подвод с едой, сколько степняки попросят.

Ну, комендант гарнизона показался мне вполне разумным мужчиной. Наверняка, спасет город от штурма за десяток подвод зерна.

Сам я отправил пару гонцов в села, чтобы предупредили, кого найдут, что степняки теперь не должны никого грабить и убивать, есть с ними у нового хозяина такой уговор. Кто в лесах прячется, пусть там пока и сидят, не рискуют возвращаться во избежание.

Воины выехали из замка, посмотрели на ургов, урги посмотрели на них и все. После воины ускакали, а степняки продолжили готовить еду и радоваться жизни.

— Это, ваша милость. А долго они тут сидеть собираются? — спросил меня кастелян.

— А что?

— Так хотели отправить воинов за урожаем в села. Лучше в замке хранить, чем в деревенских амбарах, всяко надежнее.

Вот насчет того, сколько урги будут народу докучать своим опасным видом — мы с вождями не договаривались.

Понятно, что добившись мира, я больше никакими условиями степняков не доставал. И так хорошо получилось, чтобы еще какие-то условия выкатывать. А они меня так проверяют, наверняка.

— Ладно, утро вечера мудренее. Вот проснемся, тогда и посмотрим. Да и не так много их тут осталось. Сотен пять всего.

Ночь в замке прошла тихо, баронесса встала в позу и ко мне не явилась. Я этому только обрадовался, выспался как следует, а то после ночи с ней как вареный хожу.

Есть все же у меня какая-то усиленная плотская тяга к родовитым и красивым дворянкам. Мщу им много раз за ночь, как настоящий слесарь, пролетарий ручного труда, достойно нагибаю и отвечаю эксплуатирующему классу за века угнетения.

С утра ургов рядышком с замком не оказалось, слышал сквозь сон, как они с гортанными криками выезжали в путь. После завтрака я навестил больных в местном лазарете, потратил на каждого немного маны совсем по чуть-чуть и отбыл с инспекцией по своим новым владениям. Баронессу не видел и вообще, демонстрирую ей определенное охлаждение. С собой взял десяток местных воинов, которые теперь уже стали более-менее моими после всех чудес, которых насмотрелись за последние дни.

За утро объехали пять сел, принадлежащих замку де Куинжи, все пограбленные, но, дома стоят, людей пока нет.

Хитрый барон на себя огонь не вызывал, вот и жителям его владений урги сильно не мстили. Не жгли дома и не убивали, но, скотину свели и дома пограбили. Редкие оставшиеся жители поражаются, видя мой небольшой отряд, узнают, что у нас перемирие со степняками и очень этому радуются, это хорошо заметно по оживающим лицам.

А так каждый день налета ждут и со смертью готовятся встретиться, но, хозяйство упорно не бросают.

Оказавшись к обеду на краю владений, я махнул рукой и объявил воинам, что сегодня махнем в замок Мельхиор.

— К вечеру доберемся, там и заночуем. Пора навесить мне еще одно мое владение.

К вечеру не добрались все-таки. Остановились переночевать в чудом уцелевшей таверне, укрывшейся на перекрестке дорог в лесу. Вот и наступило время, когда такое размещение позволяет остаться бизнесу целому и невредимому, только, клиентов больше не видно на горизонте.

Все или валяются где-то или прячутся по кустам и лесам.

Посидели с воинами за обильным ужином и рано спать легли.